Все номинанты в категории «Наука и технлогии» рейтинга Forbes «З0 до 30» — это молодые люди, раздвигающие привычные рамки и мыслящие в своей профессии «out of the box». Сегодня знакомим вас с Алексеем Карфидовым, создавшим консалтинговую компанию в области инжиниринга.
В предыдущем материале читайте интервью 10 молодых людей, меняющих социальные практики прямо сейчас.
Алексей Карфидов, 29 лет, сооснователь компании «Карфидов лаб» (консалтинг в области инжиниринга)
Рабочий день
Карантин всё очень сильно изменил. С 25 марта я почти не выходил из дома. У нашего конструкторского бюро работа на 70% цифровая, единственный чисто физический участок — это опытное производство, которое у нас находится на территории офиса в студенческом городке, в общежитии. Как только все эти события стали возникать, мы вначале отправили вместе с рабочими компьютерами по домам более пожилых сотрудников, а затем тех, кто приезжает издалека или едет с пересадками. Вскоре мы перешли полностью на работу из дома. Нашей компании очень повезло, что опытное производство находится в общежитии, и некоторые наши сотрудники (магистры, аспиранты) живут там же. Получилось, что несмотря на ограничения, у нас есть люди, которые могут приходить в цех. По сути, с утра, как они до этого приходили на работу, ни с кем не пересекаясь, не выходя на улицу, так и сейчас.
Из-за отсутствия офиса размываются границы, и непонятно, когда нужно перестать работать. Собственно, у меня дико сбился режим сна. Если до этого я вставал в 7-8, сейчас я уже встаю в 10. Почистил зубы, взял ноут и уже на работе. Когда ты дома, у тебя нет четкого начала дня, конца дня. В последние дни мою работу останавливает супруга: «Сделай паузу, уже время 10 вечера, сидишь уже 12 часов». После этого я еще часик поработаю, а потом сижу до 3 часов ночи, отходняк. Смотрю образовательные видео на Youtube, ещё что-то делаю. Это действительно проблема.
Тут я переживаю и за себя, и за своих ребят. Если до этого мы старались после 19-20 никого не дергать по рабочим вопросам, то сейчас порой сотрудник может написать мне в 23:30, а я ему тоже пишу что-то в ответ, потому что я сам что-то делаю. Это касается не только коллег, но и наших заказчиков. Офис был неким барьером, который помогал тебе отделить работу от жизни. Когда все это начиналось, я думал, что смогу больше времени заниматься детьми, но сейчас я уделяю им даже меньше времени, хоть и сижу дома. Кажется, что нам придется вырабатывать общие правила игры как внутри команды, так и при взаимодействии с заказчиками. Должны к чему-то прийти, иначе я очень боюсь, что наступит выгорание.
Мотивация
Мне сложно сказать по поводу своей мотивации. У меня такой психотип, что я не могу сидеть без дела. Если я два дня ничего не делаю по технике, проектированию, управлению проектами, по работе, то у меня начинается депрессия. Видимо, это часть характера, темперамента, просто по-другому не могу. Мне всегда нужно себя чем-то занять, чтобы получить энергию для движения вперёд.
С другой стороны, я очень люблю своё дело. У меня идеальный случай, когда хобби стало работой. Поэтому очень сложно ограничивать себя в работе. Но в тоже время каждые несколько месяцев я профессионально выгораю. Я понимаю, что начинается тупняк, я плохо соображаю, и мне нужно на несколько дней засесть читать книги или, например, куда-то уехать.
Ещё у меня есть цикличная мотивация, как у всех руководителей, наверное, что к концу месяца нужно платить зарплату. Первые недели месяца — периоды творческие, но последние недели — периоды коммерческие, финансовые.
Карьерный путь в трёх предложениях
В универе я очень любил черчение и всем делал курсачи (за счёт чего и жил), меня заприметили и взяли на работу в конструкторское бюро при МГТУ им. Баумана. Там я довольно быстро построил карьеру и стал руководителем, хотя при этом был студентом. Когда я понял, что у меня есть некоторый объём заказов, которые идут ко мне лично, я принял решение заняться своим делом и сделать на это ставку. При этом я не терял фокуса и занимался именно инжинирингом в формате конструкторского бюро ещё со студенческих времён.
Цели и мечты
До того, как всё это началось, мы планировали выходить на зарубежные рынки. У нас за последние полтора года выросло число иностранных заказчиков. Мы планировали несколько деловых поездок, создание полноценного юридического лица, чтобы открыть представительство за границей. Но пока, увы, приходится ждать. Мы мечтаем, что через некоторое время иностранных заказчиков станет больше, чем российских. Чтобы развиваться дальше, нам нужно переходить на международный уровень. Параллельно у нас есть несколько дочерних проектов. Сейчас проходим дистанционное обучение в нью-йоркском акселераторе для того, чтобы в будущем поставлять на американский рынок наши продукты.
Мы мечтаем о собственном маленьком заводике, на котором могли бы делать гораздо больше изделий и деталей, которые мы проектируем. Уже даже приметили цех в одном из регионов, чтобы развивать свои производственные компетенции.
Есть и сиюминутное желание — стать лучшими в рейтинге. Нам как компании будет очень приятно, хоть и признаем, что попадание в лонглист — уже победа.
Про признание
Выберу величайшего советского конструктора Ростислава Евгеньевича Алексеева, создателя судов на подводных крыльях (комета, метеор). Он смог из маленького конструкторского бюро построить нечто уникальное, то, что создавало продукт мирового уровня. Есть фотография, где Елизавета II, королева Великобритании, заходит на борт гражданского суда на «подводных лыжах». Это вызывает огромное уважение. Он был человеком, который в советское время смог сделать технически эффективное, выгодное и очень-очень красивое с точки зрения дизайна изделие.
Я знаком с его внуком, поддерживаю с ним добрые отношения. Внук тоже работает в схожем направлении. Я очень ценю наше общение.
«Дело, которым я занимаюсь, сейчас …»
Дело, которым я занимаюсь, сейчас сделает нашу промышленность конкурентоспособной. Мы занимаемся проектированием новых изделий, запускаем их производство. И в соответствии с нашей личной философией мы стараемся выстроить производство так, чтобы оно находилось в России, насколько это возможно, создавало новые рабочие места, развивало те производственные технологии, которые были нами утрачены после развала Советского Союза. Именно в этом я вижу ценность того, что мы делаем.