На плане перед входом в Екатерининский парк сразу бросается в глаза сооружение номер 16. Это Пирамида. Загадочный объект. Смотрим в буклет, который получает каждый посетитель Екатерининского парка вместе с проходным билетом, об этом сооружении написано так: «ПИРАМИДА – павильон возведен Ч. Камероном в 1782-1783 гг. на месте предыдущего, построенного В.Нееловым в 1770-1772 гг. У подножия Пирамиды, с противоположной от входа стороны, похоронены любимые собачки Екатерины II Том Андерсон, Земира и Дюшес». Вот и всё, не густо, однако. Но место больно интересное и живописное.
Этот павильон находится в Екатерининском парке Царского Села (город Пушкин) на берегу лебяжьего пруда.
Вот тот самый Лебяжьий пруд, правда, лебедей я в нем не заметил, а вот уток было много.
Пирамида – древний символ вечности. И эта пирамида создана по типу античной. Стиль специалисты называют – неоегипетский. А саму пирамиду называют одним из немногих египетских мест в Петербурге.
Вот только непонятно, почему через три года в 1774 году пирамиду разобрали до основания и отстроили заново через 10 лет (в 1782-1783 годах) на том же месте и еще и камень использовали тот же?
По углам пирамиды были установлены 4 колонны из серого и розового
мрамора на пьедесталах. Внутри пирамиды хранилась коллекция подлинных античных урн и ваз. Впоследствии эта коллекция переехала в Эрмитаж.
В документах XVIII века пирамида называлась так: «Египетская», «Пирамида из дикого камня», «Пирамида с урнами», «Пирамидальный мавзолей», «Пирамидальная беседка».
Новая пирамида была сложена из кирпича и облицована гранитными блоками, укрепленными железными скобами и свинцом.
Вход в пирамиду – с севера, со стороны Большого пруда. А вот с противоположной стороны, у подножия, погребены 3 любимые миниатюрные собачки Екатерины II. Императрица любила прогуливаться со своими левретками именно здесь.
Интересно, что история левретки (с немецкого – «левретка» - «игрушка ветра») уходит своими корнями в древний Египет, где собак этой породы разводили при дворе фараонов. Екатерина очень любила своих левреток и писала о них своему постоянному корреспонденту барону Ф.М. Гримму. Вот, например, она писала: «Вы простите меня за то, что вся предыдущая страница очень дурно написана: я чрезвычайно стеснена в настоящую минуту некой молодой и прекрасной Земирой, которая из всех Томассенов садится всегда как можно ближе ко мне и доводит свои претензии до того, что кладет лапы на мою бумагу».
Когда Земиры не стало, Императрица несколько дней не выходила из своей опочивальни, оплакивая свою любимую левретку.
Места погребения собак раньше были отмечены досками из белого мрамора. Сейчас, конечно, собачьих надгробий нет, как нет и колонн.
А вот эпитафия, посвященная Земире, гласит: «Здесь лежит Земира, и опечаленные грации должны набросать цветов на ее могилу. Как Том, ее предок, как Леди, ее мать, она была постоянна в своих склонностях, легка на бегу и имела один только недостаток, была немножко сердита, но сердце ее было доброе. Когда любишь, всего опасаешься, а Земира так любила ту, которую весь свет любит, как она. Можно ли быть спокойною при соперничестве такого множества народов. Боги, свидетели ее нежности, должны были бы наградить ее за верность бессмертием, чтобы она могла находиться неотлучно при своей повелительнице».
А сочинил эту удивительную эпитафию французский посол. И диферамбы адресованы не только собачке, но и ее великодержавной владелице.
Так это выглядит в наши дни летом. А сейчас весна, и деревья еще не зеленые, и трава прошлогодняя. Но тишина и воздух, как обычно – в наличии.
