Расскажу как я учился в школе в 90-е. Это были со второго по одиннадцатый класс.
У меня есть физический недостаток эстетического характера, из-за которого я, будучи подростком, очень страдал. Но физически был развит крепко. Это я говорю потому, что это важно для нашей темы: всё, что ниже - о мире подростков.
Специально не буду гуглить об этом времени для каких-то корректировок статьи, фантазий, дополнений, украшений и эффектов. Расскажу то, что сам помню и видел.
Всё-индивидуально. Регион, город, конкретная школа, конкретный коллектив, отдельный человек. Да и девяностые сами очень разные. Повторяю, говорю, как было у меня.
Полетели.
Город был разделен по территориальному принципу, и подростки, которые жили где-то, автоматически причислялись к данной локации.
Существовало понятие старшинства.
Я боялся ходить в школу. Мир мой был разделен на четкие две части: школа, и дом. Самое страшное время - утро, потому что нужно было идти в школу. Я жил в поселке, а школа была в городе, и я туда ездил на автобусе.
В школе все делились на касты. Две основные - пацан и лох. Лохи делились на чуханов, стукачей, крыс, чертей, еще кого-то.
Я был лохом. Отношение к каждому в пределах его касты все равно определялось его личными качествами. Т.е. пацаны и лохи тоже были не равны внутри своих каст, были даже лоховатые пацаны.
Я был лохом. Ударение лОхом, по-другому не говорили. Не помню каких-либо своих корректирующих названий внутри этой касты. Просто лохом.
Свойства мои были такие: я стеснялся. Я не боялся избиений. Я боялся внимания. Наверное, это чувствовалось, меня били только несколько раз. Меня унижали тем, что смеялись, и оскорбляли. Это была моя моя самая больная тема, если бы вместо этого избивали, наверное, мне было даже легче. Короче - унижения, смех, оскорбления.
Я рассказываю о трех школах, где я учился, в общем. Например, в одной школе к отношению ко мне у пацанов добавился ещё один штрих. Когда по причине семейного переезда я пришел туда учиться, это был 6 класс, на первый или второй день мне показали ученика и сказали: пойдешь с ним махаться после уроков? Я сказал: да. Мы вышли за школу, сделался круг, я что-то там изобразил, получил, на этом всё и кончилось.
При подходе к школе начинались этапы страха. Первый этап - это вход. Там стояли и собирались кучки. Войти без оскорбления или смеха было невозможно. Кого-то отзывали в сторону. Кто-то получал тычок. Угрозу.
Внутри школы самое главное попасть в класс. Там было безопасно, в классе меня не трогали. С чувством, что каждую секунду меня кликнут, зыркнут, обзовут, прокомментируют, я переобувался, мучительно стоял в очередь в гардероб, шел в класс. Все пацаны был внизу, поэтому в коридорах в это время было пусто и безопасно.
Наш класс тоже был поделен на касты. У нас было мальчиков 12, из них 5-6 пацанов (кто-то со временем становился лохом). Пацаны из класса хорошо ко мне относились, может сказывалось то, что мы больше времени проводили вместе, и они знали меня лучше, чем пацаны из других классов.
В классе лохов пацаны заставляли приносить на грев, собирали дань. На старшаков, на зону. (слова общак именно в школе не помню, может, оно и было). Это было систематически, как налог за то, что ты лох. Если лох серьезно провинился, на него наезжали и требовали что-то вне графика. Если лох напрямую отказывался, его унижали больше, ждали после школы, к нему мог подойти какой-то старшак. Но такое было редко, ибо попахивало уголовщиной. Второй случай дани, это таинственное событие, когда нужно было срочно помочь каким-то пацанам. Второе было добровольно.
Дань принималась деньгами, работой, таблетками. Я один раз отдал деньги на обед, когда пацан из класса меня просто очень попросил, утверждая, что кому-то очень плохо. Больше я ничего никогда не носил и не отдавал. Просили и говорили постоянно. Но сказать нет было бы резко. Я делал так: говорил посмотрю, поищу, постараюсь.
Официально в лохи я попал так: (дословно до сих пор помню) ко мне подошел пацан из младшего класса и спросил: - ты кто по жизни? - Пацан. - Обоснуй, что ты пацан. Я замялся - Если ты не можешь обосновать, что ты пацан, значит ты лох. Вот так. Я потом спросил у пацана из своего класса, что нужно было отвечать. - Я пацан, я с пацанами прикалываюсь, у меня есть свои пацаны - что-то в этом роде.
У нас в классе других лохов унижали так: подзатыльники, пендели, толчки, тычки, привязывали на переменах ноги к стульям, партам шнурками(скотча тогда не было), и он во время урока незаметно для учителя должен был отвязаться, заставляли петь, клеили на спины листики с надписями, рисовали, писали на лице ручкой, отрезали ножницами часть волос, поджигали волосы, заставляли изображать разных животных, плевали в лицо, давали поручения - сходи туда, отнеси мой пакет в другой класс. Ходили в школу вместо ранцев с пищевыми пакетами, большинство.
Таскали за уши (волос длинных никто не носил, думаю, не нужно объяснять, почему). Тем, кто регулярно носил на грев (я не слышал это слово как грев, мне казалось, что это какой-то греф. От страха, наверное), негласно, но заметно устраивалось меньше физического воздействия.
Прямых отбираний вещей, явных побоев, явного вымогательства (вынести золото из дома, или видик) в большинстве не было, грань уголовки пацаны хорошо чувствовали, но один - два случая были. Те же куртки, видаки, золото. Но это позже, где-то в 9-х классах, когда у некоторых пошла наркота. В городе были несколько убийств школьников другими, часто школьники совершали самоубийства сами. Именно в нашей школе было одно убийство, самоубийств не припомню.
Допустим, закончился первый урок, и нужно было идти на второй урок в другой класс (помню, задал учительнице литературы, рассказывающей тургенева, вопрос: если русский язык такой великий, почему класс и класс одинаково называются, и приходится все время путаться), противный мандраж подступал вновь. Опять коридоры, встречи с пацанами с других классов.
Потом столовка, отдельное мучение. Те школьники, которые не приносили на питание (родители не могли, или отобрали), сразу шли в другой класс. Не припомню, чтобы у лохов в столовой отнимали еду. Могли украсть для хохмы котлету, пока он зазевался, или за шиворот ливануть компот. Но отнимать - не было такого. Наверное, если голод был бы сильней, отнимали.
Спортзал-место еще хуже. В столовке смотрят учителя, в классе я уже со своими одноклассниками, в коридоре ты в движении. В спортзале хуже. Еще тут имеет значение, между какими классами попадает твой класс. И с кем встретишься. Помню, как мне устроили темную в раздевалке, помню, как можно увидеть свет в темноте от ударов. Других же лохов продолжали унижать, кататься на них, лохи приносили мячи, и т.п.
Учителя, наверное, воспринимали все, что происходит, как взаимодействие детей. Не знаю. Пока что не случится. Но некоторые боялись. Помню, к физруку прям на уроке вошли какие-люди и закрыли (не помню, как это место называется, где он сидит) дверь. Вышли через какое-то время. Оказывается, это люди - знакомые пацана из нашей школы, которому не понравился его физрук. Физрук сделался тих. А вообще место, где сидит физрук, было у нас учительской курилкой, туда на перемене шли географ, физик, трудовик. Дым в спортзал валил столбом. Чтобы женщины курили, такого не было.
Издевались и над учителями. Совали новогодние бомбочки из коридора в замочную скважину двери класса во время урока. Кидали в учителя во время урока канцелярские принадлежности, горшки с цветами, книги, ломали очки, школьный инвентарь, например, макеты в классе по биологии. Рисовали на картах (чаще писали, понятно, что), ломали мебель, окунали себе между ягодиц часть указки, которую учитель берет в руку, подкидывали в сумку учителю что-то или сыпали землю, черкали в ее учебниках, методичках, мяукали, плевались из трубочки, клали на стул острое и липкое, притворялись мертвыми.
Высшим пилотажем считалось или похитить журнал, или как-то по-другому ухитриться поставить себе оценки. На худой конец, намазать страницу парафином. Все вышеперечисленное происходило на фоне бесконечного и многообразного оскорбительного коммуникативного давления на учителя. Конечно, это не всё. Во-первых, я не все видел, во-вторых, многое уже забыл. И, конечно же, все в тех делах зависело от учителя, я вспомнил в общем.
Над девочками существенных издевательств не было, наверное, потому что девочка могла пожаловаться маме. Не помню и физических действий явного межполового характера. Однажды кто-то пробрался в раздевалку девочек в спортзале во время урока и справил там большую нужду. А может быть, это были сами девочки. Залепляли жвачкой волосы, тыкали ручкой. Скидывали на пол тетрадки, плевались из трубочек, ломали карандаши. И всё.
Между девочками были нормальные девчонки и их противоположности (не помню названий, может их и не было. Слова лохушка не было). Не помню, чтобы девочки дрались. Не помню историй о вымогательстве. Были девочки, над которыми смеялись, презирали, дразнили. Наверняка внутри этого мира что-то происходило, мир девочек был для меня закрыт, поэтому я не знаю.
Отдельная каста девочек(и мальчиков) - это отличники. К ним относились с необъяснимым уважением. Не шибким, конечно, но на этом балу сатаны им танцевалось легче. Может, на неплохое отношение пацанов из класса ко мне влияло еще и то, что я хорошо учился.
Теперь уроки закончились. Это самое страшное время. Путь домой - это вырваться за пределы школы, и уже, считай, ты дома, хоть до дома еще час, это счастье дня, вечера вне школы. После уроков - это главное время разборок и предъяв. Вылавливали у входа непокорных, отводили, говорили. Можно это было делать и в школе, это наверное, такое давление. Ведь у школы тоже нельзя было сделать то, чем угрожали - избить до состояния невозврата или совершить что-то такое, что поставило бы унизительное клеймо на всю жизнь. Можно было и не отзываться на эти призывы подойти, или вырваться, но ведь завтра - опять в школу. А до этого - ожидание. У меня этих ожиданий было два. Причину одного расскажу.
Я принес деньги на питание. На перемене мне кинули обычный вопрос: есть деньги? Нужно было отвечать да, но это на питание. А я сказал нет, а потом при всех сдал деньги на питание. Не знаю, почему я сказал нет. Или сдавал в тот раз вне общей массы, и подумал, на этот случай правило правды не распространяется. Или, скорее всего, надеялся сдать, пока никто не видит, потому что каждый раз, когда ты отвечал да, есть, следовало давление с целью их у тебя забрать. Так вот, это был серьезнейший проступок (таких называли с этого момента называли то ли крыса, то ли п****бол). Я подумал - всё. Я стану как все те 70% учеников нашей школы. Весь день я ходил как в тумане, дома пришел и уснул, проснулся вечером, не ел, не пил, не мог смотреть телевизор, читать, ночью то ли спал, то ли нет. Утром прихожу в школу и не знаю, по-прежнему-ли я еще рукопожатный, или как те 70%. Мне пацаны говорят, подходи, здорово, ты чо. Они не стали.
А многие школьники жили в тумане и бреду ожидания, который испытал я, постоянно..