Концерт проходит в самом центре барселонской авеню Авингуда де ла Рейна Мария Кристина, огромной дороги с фонтаном, равным размеру лондонского Мэлл (The Mall). Примерно 40,000 человек стоят, напрягая зрение в ста ярдах от места действия, в то время как те, кто готов заплатить больше за такую привилегию, занимают места непосредственно перед сценой.
Мы, представители британской прессы, вскоре узнаём, что не будем делить ложу ни с королем, ни с королевой Испании. На самом деле, мы собираемся делить один и тот же город словно королевскую ложу, которая находится примерно в двухстах ярдах от пресс-центра. Таким образом, шансы представителей Sunday Express на панибратство с королевской семьей кажутся более чем немного отдаленными.
Теплая волна аплодисментов прокатывается по залу и фонтанам, а Монсеррат Кабалье открывает шоу мощным взрывом своего турбированного сопрано. Незначительная проблема со звуковой системой является гарантом того, что ее голос, который едва ли нуждается в усилении, фактически в 30 раз громче, чем нужно, и практически ответственен за самое большое коллективное кровотечение из носа в истории медицины.
Небольшая процессия знаковых людей оперы следует за могучей Монсеррат. Одни исполняют оперную классику, другие берут более современную ноту, мощно выдавая в стиле вибрато Summertime и My Way.
Затем, на удивление, Рудольф Нуриев и его друг практически без предупреждения материализуются в сшитых на заказ, по всей видимости, кельтских футбольных комплектах, и исполняют причудливый современный танец. Они привлекают восторженный, хотя слегка сконфуженный отклик аудитории.
После короткого перерыва на сцену выходит одетая в кожу фигура с трехфутовыми дредами. Король и Королева вежливо уходят, взяв с собой 40 придворных. Из этого мы можем сделать вывод, что рок-сет вот-вот начнется. А благодаря грохочущим ритмам рок-регги и знакомого рефрена «Дай мне надежду, Джо'хана», мы также делаем вывод, что на сцене – Эдди Грант. Среди иностранного контингента прессы вспыхивают спорадические всплески неосознанных сумасшедших танцев. Британские репортеры квази-ритмично выстукивают своё одобрение по бумажным стаканчикам, мужественно стараясь сдержать «живое» вино региона.
Так же быстро, как и появился, Эдди Грант исчезает, исполнив две свои песни. Его место в свете прожекторов без промедления занимает довольно притягательная Диона Уорвик, которая сообщает нам, знакомя с человеком, ожидающим своего часа, что за становление рок-н-ролла ответственны четыре человека: Элвис Пресли, Чак Берри, Литтл Ричард и наш следующий гость. Кто бы это мог быть? Уэйн Фонтана? Гилберт О'Салливан? Мидж Уре? Гипотеза гуманно доведена до конца появлением худощавого мужчины, на вид лет шестидесяти. Джерри Ли Льюис, ибо это он, бросается в огненную «Whole Lotta Shakin' Goin' On», потрясая правой рукой попеременно то наказывая верхний регистр своего пианино, то отбрасывая назад независимую жизненную форму, которой является его огромная жирная челка.
На середине действия он через всю сцену пинает свой табурет для пианино и безуспешно пытается поднять правую ногу на клавиатуру. Как будто вознаграждение он получает вторым, он забирает жакет и уходит со сцены, оставляя пикап группу завершить работу, в то время как он сам, по-видимому, получает наличные. После быстрого потока журналистских шуток о печально известных чувственных пристрастиях The Killer собравшейся компании приходит в голову, что сама Лиза Мари Пресли может здесь присутствовать, поскольку она недавно сотрудничала с придирчивой легендой над каким-то новым материалом. С запахом скандала в ноздрях, несколько писателей уходят, чтобы исследовать еще один потенциальный эксклюзив.
«Буэнос ночес, Барселона! Как дела? Хорошо?" Spandau Ballet, по общему мнению, «известны в Испании», а три песни спустя толпа действительно, судя по шуму, "хорошо" разогрета и в самом настоящем смысле слова готова к встрече с Фредди.
Оркестр возвещает о прибытии Фредди соответствующе грандиозной фирменной мелодией. Он выходит рука об руку с Монсеррат; она в пугающе большом платье, он в неудобно обтягивающем смокинге. Голос Меркьюри тут же затмевается хорошо натренированными трелями Кабалье. Вскоре становится совершенно ясно, что у него не сильный оперный голос, он просто трескучий рок-тенор с претензиями на оперу. Забавно, Меркьюри также явно испытывал некоторые трудности, пытаясь сдержать свое сценическое выступление, и похоже, постоянно борется с желанием перебрать пальцами несколько секси-риффов по воображаемой гитаре, используя для это свою подставку для микрофона. То есть до тех пор, пока не становится очевидно, что там нет подставки для микрофона. Собственно говоря, никакого микрофона там и нет. Среди всего этого грохота, визга и яростно страстного языка телодвижений песни "Барселона", внезапно приходит понимание, что поют они «под фанеру».
Фейерверк в кульминационный момент является желанным средством отвлечения от плохо выполненной синхронизации губ. Вернувшись в ложу для британской прессы, узнаем о двух новостях впечатляющего характера; во-первых, выяснилось, что никакая пресса не будет допущена в закулисье, поскольку Фредди хочет отдохнуть после шоу с несколькими близкими знакомыми; во-вторых, фотографы обнаружили, что человек из The Mirror был в Испании в течение последних двух дней, фотографируя Фредди и Хуана Карлоса. В довершение всего его фотографии будут доступны для публикации в Лондоне еще до их возвращения. «Мы совершенно напрасно потратили наше гребаное время» - проницательно замечает человек из The Sun.
Продолжение...
Предлагаю вам ещё раз пересмотреть это чудное исполнение и составить своё собственное мнение о мастерстве Меркьюри.
***
Уважаемые читатели, если Вам понравилась наша статья и Вы хотите поделиться ею с кем-либо, то автор просит Вас отнестись с уважением к его труду и воздержаться от копирования текста, а делать только репост.