Глава 3
ПАЛАЧ
Створки лифта лязгнули за спиной, и кабина заскользила вниз со стоном и ворчанием, позвякивая на этажах конечными выключателями. Через минуту все смолкло, лишь откуда-то снизу едва доносилась музыка, монотонная и пустая, бухающая тремя аккордами в аккомпанемент хрипатому певцу, бесконечно повторяющему одну и ту же фразу. Видимо, в какой-то свободной от "шнурков" хате балдела молодая поросль, заблевав и заплевав все, что только возможно, от чрезмерного ж влияния дешевой бормотухи. Возможно, детки баловались и травкой, но мне было все равно. С этим, увы, давно свыклись.
Я быстренько поднялся выше и на секунду остановился возле уходящей вертикально вверх стальной лестницы, прислушиваясь к звукам подъезда. Где-то хлопнула дверь, послышалось чье-то ворчание и переругивание, громыхнула крышка мусоропровода и по длиннющей трубе полетели вниз банки-склянки, гремя и звеня целую вечность, пока не пи тигли самого дна. Кто-то смачно высморкнулся на бетонный пол площадки, сплюнул и витиевато выругался матом в адрес дражайшей половины, прошаркали шлепанцы, хлопнула дверь, и снова затихло. Сквозняк донес до ноздрей кисловатый запах из неприкрытого мусоропровода и я, поморщившись, поспешил наверх.
Крышка люка, обитая оцинковкой, была довольно тяжелой, но открылась тихо, и я пролез в черную пасть проема, зацепив сумкой за ее край. Ремень соскользнул с плеча и повис на локте. Сумка глухо стукнулась о лестницу, и я едва не выругался от досады. Тихо закрыв люк и очутившись в кромешной тьме, я достал из кармана фонарик и посветил вокруг. Дверь, выходящая на крышу, была в нескольких метрах от меня, а припасенный заранее кусок арматуры лежал прямо под ногами. Заблокировав люк, я осторожно прошел к двери, стараясь не запачкаться в пыли, обильно покрывающей все вокруг, и вышел на плоскую кровлю.
После затхлого воздуха подъезда, полного весьма специфических запахов людского муравейника, ночной ветерок, тронувший лицо приятной прохладой, показался почти горным, девственно чистым. Сюда, на крышу шестнадцатиэтажки, не долетала городская пыль и выхлопные газы. Ветер оказался несильным и ровным, светила почти полная луна, и видимость была отличной. Пока все складывалось очень неплохо.
Под ногами захрустел гравий, когда я направился к краю крыши, опоясанному невысоким бордюром и металлическим леером. Вид отсюда был просто великолепен, весь город лежал как на ладони, залитый морем огней. Вдалеке чернели трубы ТЭЦ с красными сигнальными отблесками, а еще дальше, правее, виднелись трубы и дымы промышленной зоны, почти скрытой лесопарком. Центральный район города также был виден лишь отчасти и светился из-за леса тусклым заревом.
Четверть часа я любовался ночными видами Автограда. Удивительно, сколько уже успели всего понастроить за эти пять лет, несмотря на проблемы финансирования, о которых я столько читал и слышал! Жилые кварталы новостроек шагнули далеко в поля, обступавшие город с севера и запада, а почти все пустыри и мало-мальски пригодные для строительства пятачки внутри старых кварталов были застроены всевозможными офисами, магазинами, ресторанами и прочей недвижимостью, соревнующейся между собой индивидуальностью проектов и шикарностью отделки. Все это великолепие возводилось бесчисленными фирмами и фирмочками, возникающими из ниоткуда и исчезающими в никуда с головокружительной быстротой, словно они специально создавались для реализации одного-двух проектов, а затем быстро переходили из рук в руки, меняя порой до десятка хозяев за год. Так отмывались огромные капиталы, принадлежащие не только местным, но и столичным и даже зарубежным авторитетам. Были, конечно, среди этих фирм и "честные", отчаянно сопротивляющиеся давлению преступных кланов, но таких оставалось немного, и дела их обстояли далеко не лучшим образом. Все они рано или поздно все равно перейдут под контроль группировок, опутавших город плотной паутиной и сосущих из него жизненные соки. Выживут лишь считанные единицы...
Ветер незаметно сменил направление, и со стороны автозавода потянуло неприятным запахом нитрокрасок, растворителей и еще какой-то дрянью, отнюдь не напоминающей ароматы цветов. Я поморщился и достал сигарету. До полуночи еще было немало времени, и я прошел вдоль ограждения, поглядывая на дом напротив. До кирпичной красной двенадцатиэтажки отсюда было метров двести пятьдесят - почти идеальная дистанция, но все же ощущалось нервное напряжение в мышцах, а пальцы чуть заметно подрагивали. "Черт! - подумал я. - Неужели я волнуюсь? Ерунда! Просто стало холодать, и мышцы остыли. Нужно разогреться..."
Сделав пробежку по крыше и несколько энергичных движений, я почувствовал себя лучше. Взгляд так и притягивал последний подъезд двенадцатиэтажки. Пока все было спокойно. Запоздавшие жильцы торопились домой, скрываясь за хлопающими дверями, а детей давно уже не было во дворе. У соседнего подъезда сидела на лавочке компания подростков-акселератов, о чем-то оживленно спорящая и пересыпающая беседу отборной нецензурщиной. Они то и дело разражались жеребячьим хохотом. Среди нарочито грубоватых голосов парней слышалось и девичье хихиканье. Дамы не отставали от своих кавалеров в знании русского соленого языка и явно щеголяли этим, стараясь не уступать парням в крутизне. Да, за пять лет нравы к лучшему не изменились.
Я посмотрел на ряд окон на пятом этаже, сквозь дорогие шторы которых струился яркий свет, и заметил темный силуэт в одном из них, неподвижно застывший в свободной позе. Бритва находился дома и «дал прибытия "почетного эскорта", который должен был появиться минут через десять, если не случится ничего непредвиденного. Пора и мне заняться делом.
Позицию я выбрал заранее и, быстро осмотрев ее еще раз, убедился в правильности выбора. Подъезд и примыкающая к дому территория отлично просматривались отсюда, а молодые, едва начавшие зеленеть деревья не закрывали обзора. Раскрыв сумку, я вынул из нее небольшое покрывало и аккуратно стал раскладывать на нем части автоматической винтовки. Сборка заняла минут пять. Я достал магазин и зарядил оружие, проверив его на готовность. Закрепив винтовку на опоре и поставив ее на парапет, я прильнул к прицелу, подрегулировав оптику. Красное пятнышко лазерного луча скользнуло по двери вдоль нацарапанной Надписи "Ирка - б..." и остановилось на ручке с глубокими вмятинами. Не громко клацнул затвор. Все готово, оставалось только ждать.
Вскоре из-за дома полоснули ярким галогеновым светом фары автомобиля, и во двор, тихо урча мотором, въехал "Опель-омега", плавно затормозив у подъезда. Из машины вышли два здоровенных "быка" и, окинув двор быстрым взглядом, встали у дверей, держа руки в карманах кожаных курток. Затем появился третий - водитель и быстро скрылся за дверью подъезда.
Я снова припал к прицелу, плотно прижав приклад к плечу, и выровнял дыхание. Перекрестие с красной точкой посередине застыло на переносице "бойца", стоящего справа. Было забавно видеть, как он подозрительно оглядывает двор в поисках возможной опасности для своего босса создавая видимость своей исключительной полезности и высокого профессионализма в качестве телохранителя. Он сосредоточенно жевал жвачку, время от времени выдувая из нее пузыри. Лицо этого молодого парня не несло на себе и следа интеллекта. Оно не выражало ничего, кроме тупой жестокости и животных страстей. Второй был почти точной копией первого. Оба коротко стриженные, приплюснутые носы и многочисленные мелкие шрамы на лицах выдавали в них бывших боксеров. Оба весили не менее девяноста килограммов, и у меня не было ни малейшего шанса выстоять в рукопашной схватке хотя бы с одним из них.
"Интересно, где Бритва вербует таких рекрутов в свою бригаду? Отличные экземпляры. Неандертальцы, да и только! И таких мордоворотов у него десятка два. Все при деле: трясут владельцев ресторанов и кафе, бань и прочей сферы услуг. Сейчас поедут в казино. Вот уж поистине золотое дно для этой дряни!". Эти мои мысли прервало оживление охранников. Один из них предусмотрительно распахнул дверь, ожидая появления босса, который уже вышел из лифта и спускался с площадки по лестнице. Я перевел прицел на дверной проем и полностью сосредоточился на предстоящем.
Первым вышел водитель и сразу направился к машине. Вслед за ним
появился и сам босс в шикарном бордовом костюме и дорогом шелковом
галстуке. Он на минуту задержался на крыльце, достав золотой портсигар и закуривая сигарету, и я хорошо разглядел его самодовольное холеное лицо. Бритва был в прекрасном настроении и что-то с усмешкой сказал своим телохранителям. Видимо, это была шутка, потому что оба "быка" гоготнули, подобострастно глядя на босса. Бритва сделал шаг к машине, и тут я плавно нажал на спусковой крючок.
-Звук выстрела даже я едва расслышал. Все ж таки моя собственная
конструкция глушителя была успешной. Недаром я с ней провозился целый год. В прицеле прекрасно было видно, как голова Бритвы раскололась на тысячи мелких осколков, словно глиняный горшок, забрызгав кровавым месивом стену и дверь подъезда, а его уже обезглавленное тело падало навзничь, судорожно двигая конечностями. Я тут же перевел прицел на одного из телохранителей, успев заметить гримасу животного страха, исказившую его лицо, прежде чем короткая очередь разрывными пулями не разнесла в клочья пек» верхнюю часть туловища. Второй оказался расторопнее, инстинктивно метнувшись к двери словно крыса, ищущая нору Он почти скрылся за нею, прежде чем я успел перевести огонь и выпустить очередь почти наугад. Пули насквозь прошили деревянное полотно двери, но финальная часть их траектории была мне неизвестна. Оставался еще один "боец", сидящий в машине, и я быстро перевел прицел на "Опель", отыскивая перекрестием темный силуэт за ветровым стеклом. Мотор машины отчаянно взвыл, почти захлебываясь на высоких оборотах, завизжали покрышки, пробуксовывая на асфальте и чертя на нем черные следы, и "Опель" рванул с места, словно пришпоренный конь. Пули пробили стекло, но автомобиль продолжал мчаться по узкому проезду, набирая скорость. У поворота он резко затормозил, заложив крутой вираж, его занесло и едва не опрокинуло при ударе о бордюр. И на какое-то мгновение в прицеле оказался правый борт машины. Я выпустил очередь по заднему крылу в район бензобака, раздался оглушительный взрыв, и тут же "Опель" запылал, целиком объятый пламенем. Черный коптящий дым заволок останки машины, и я быстро убрал винтовку с бордюра, отпрянув от края крыши. Разборка оружия заняла не более трех минут. Сложив все в сумку, я положил ее в прочный пластиковый пакет, вывернул куртку наизнанку и снова надел, а вязаную шапочку сменил на кепку, опустив пониже козырек. Новый облик дополнен был очками. Быстрые шагом я направился на другой край дома, где и спустился на лестничную площадку шестнадцатого этажа. Часы показывали 0.12, когда я выходил из подъезда дома. С этой стороны не было видно побоища, но я хорошо представлял себе зрелище, представшее перед глазами разбуженных взрывом жильцов. Как ни странно, но в моей душе не было ни жалости, ни отвращения, ни презрения к тем подонкам, которых я уничтожил. Все произошло настолько... обыденно и тривиально, словно я сделал самую обычную работу, хотя и грязную. Наверное, примерно так же чувствует себя хирург, изо дня в день удаляющий аппендицит.
Мне опять повезло, потому что двор был тих и безлюден, а пара уцелевших еще фонарей едва освещала тротуар. Я быстро пересек крошечный садик, разбитый посреди двора, и прошел под аркой длиннющей пятиэтажки, замысловато изогнутой и образующей внутри свой собственный замкнутый двор, где я оставил машину. Когда я выезжал на широкую улицу, залитую яркими огнями, в отдалении раздалась сирена и промелькнули голубые всполохи "маяков" спешащих на вызов пожарных машин.
Несмотря на поздний час, движение на магистралях города было нее еще интенсивным. Мне некуда было спешить, поэтому я вел машину аккуратно и осторожно. Общение с гаишниками вовсе не входило в мои планы. Вскоре я выехал на обводную дорогу и минут через сорок уже был на месте, остановив машину возле калитки дачи. Хотелось полной грудью вдыхать ароматы весенней ночи и наслаждаться ее покоем и умиротворенностью.
Пакет я спрятал в тайнике, устроенном под навозной кучей, и, вымыв руки, вошел в домик, обставленный старой обшарпанной мебелью здесь все было мне знакомо до мелочей. Не зажигая света, я добрался до дивана, жалобно заскрипевшего подо мной пружинами. Растянувшись на этом ложе, достал сигарету и закурил, мысленно анализируя осуществленную акцию. Вроде бы ошибок не было, и это успокаивало. Затушив окурок в пустой консервной банке, служившей мне пепельницей, я взял из комода старое стеганое одеяло и, укрывшись им, заснул без сновидений.
Утром, встав чуть свет из-за холода, я умылся ледяной водой из бочки, стоящей у дома, и, разогнав кровь энергичными упражнениями, принялся за работу, вскапывая влажную землю под грядки. К обеду весь участок был вскопан, а от меня клубами валил пар.
На соседних участках стали появляться дачники, спешащие наводить порядок на своих фазендах. Вскоре потянуло дымом от костров, в которых сжигался прошлогодний мусор и листья, и я, оставив короткую записку на столе, засобирался домой. Подгоняло меня неожиданно подкупившее чувство голода.
Вторую половину дня я провел у телевизора, разморенный плотным обедом и бутылкой хорошего красного вина. Как чудесно было лежать на диване в полудреме, не думая ни о чем, давая телу и нервам заслуженный отдых! В воскресенье можно себе было позволить небольшую расслабуху, благо идти не к кому, да и желания такого я не испытывал. Вечером, приняв душ и достав из холодильника пару запотевших бутылок с пивом, я устроился в кресле у телевизора и включил его на местный канал. Вскоре стали передавать городские новости и в блоке криминальной хроники сообщили о "кровавой разборке, происшедшей сегодняшней ночью..." Оказывается, у подъезда собственного дома был застрелен некто Багров Станислав Григорьевич, известный в определенных кругах под кличкой Бритва, а также его водитель и телохранитель. Другой телохранитель с тяжелым ранением находился в реанимации районной медчасти. Следствие по данному делу выпало вести ГУОП.
- Наиболее вероятной версией преступления следствие считает заказное убийство, исполненное профессиональным киллером-снайпером, - продолжал телеведущий, - на что указывают показания свидетелей трагедии. Известно, что погибший Багров был криминальным авторитетом, контролирующим игорный и ресторанный бизнес в Заводском районе, и его убийство, возможно, является следствием обострения борьбы конкурирующих преступных группировок за передел сфер влияния...
- Следствию, видите ли, известно! - не сдержавшись, воскликнул я в раздражении и переключил телевизор на другой канал. - Тогда какого черта вы позволяете этим ублюдкам терроризировать город многие годы?! Нет доказательств? Их и не будет, если не искать. А зачем искать, если милиция кормится из рук бандитов? Разве эти продажные сволочи будут работать против своих "благодетелей".
Я вдруг поймал себя на мысли, что внезапная вспышка гнева на наши органы вызвана все еще продолжающейся внутренней подсознательной борьбой с самим собой и поиском оправдания методу моих действий, и быстро остудил свой пыл добрым глотком пива. Нет уж, все сомнения позади и обратной дороги нет! Я выбрал свой путь, сворачивать поздно. Теперь нужно довести начатое до конца...
Во вторник я снова вышел на охоту. На этот раз предстояло выполнить задачу посложнее: поставить капкан сразу на двух опасных хищников - братьев Шариповых. Эта парочка славилась особой жестокостью при выколачивании "долгов" с данников Сулеймана. В моем досье покоилось немало материала, вполне достаточного для того, чтобы вынести им смертный приговор. Но вряд ли законный суд сочтет его достаточным доказательством их виновности. Впрочем, я не нуждался в официальном судебном вердикте, и это давало определенные преимущества.
Оба брата - и Марат, и Руслан - жили в новом девятиэтажном доме, стоящем на краю лесопарка. Они занимали целую лестничную площадку на седьмом этаже крайнего подъезда - четыре квартиры, объединенные в одни огромные апартаменты. Оба были не женаты, но вместе с ними, постоянно меняясь, проживал гарем из пяти-семи девиц. Дам поставлял некто Пудель, контролирующий фирмы, предоставляющие "отдых для солидных господ", а попросту - проституток. По слухам, сексуальные возможности братьев были не особо обширны, но оба имели склонности к извращениям, и, видимо, поэтому девочки не задерживались у них.
Сейчас Шариповы были дома и расслаблялись после "трудового дня". Из окон слышались музыка и женские визги. Было уже поздно, но жильцы терпели эту вакханалию, не без основания побаиваясь жаловаться на братьев. В моем досье был и такой факт: один из жильцов дома, пенсионер, попытался приструнить распоясавшихся подонков, когда те среди ночи устроили очередную оргию, но они с угрозами и матом спустили его с лестницы. В результате пожилой и больной человек получил несколько довольно серьезных травм, но решил не давать бандитам спуска и обратился в милицию. Не трудно догадаться, что братья отделались лишь легким испугом и, "дав на лапу", замяли дело. У правдоискателя же через день прямо во дворе сожгли старенькие "Жигули", на который он копил деньги, быть может, полжизни и который был его кормильцем, доставляя с дачного участка урожай. В общем, с сердечным приступом пенсионер попал в больницу и после этого уже не пытался искать правды и защиты у нашей доблестной милиции и властей, а братья обнаглели еще больше, чувствуя полную безнаказанность.
Из окна автомобиля я наблюдал за пляской теней за золотистыми шторами седьмого этажа и курил уже пятую или шестую сигарету, терпеливо ожидая, когда братья и девицы подустанут и завалятся спать. Из динамиков магнитолы негромко звучала "Мишель" "Битлз". Лиричная и очень проникновенная песня напомнила мне дни юности, когда я еще верил во что-то хорошее и чистое, был наивен и романтичен... Что же стало со мной? Жестокая реальность изменила меня до неузнаваемости, сделав циничным, расчетливым и холодным... Порой я сам себя пугался. Я отмечал в себе черты, ранее чуждые моей природе, моей душе. Уж не становлюсь ли я патологическим убийцей, думал я с тревогой и тут же старался отогнать сомнения прочь. Нет! Я не испытываю удовольствия от того, что делаю, собираюсь сделать. Я вообще ничего не испытываю, уничтожая этих гадов. Я их попросту давлю, как вредных насекомых, как клопов-кровопийц. Очищаю общество от паразитов и даю нормальным людям шанс на нормальную жизнь, достойную человека. Да, вряд ли бы я так думал в юности. Но тогда и не было такого безнаказанного разгула бандитизма. Мафия снова высосет все жизненные соки из общества, и оно превратится в сущий ад для всех. Оно и так уже похоже на уродливого монстра, а что будет дальше?! Кто-то должен, черт возьми, разгребать все это дерьмо! Кто-то должен делать и грязную работу, не боясь замарать своих рук...
А чтобы не сойти с ума и не стать похожим на этих подонков, я не должен испытывать никаких эмоций, никаких чувств. Ни мести, ни ненависти, ничего... Палач должен делать свое дело, оставаясь абсолютно бесстрастным и холодным. Почему же я все еще сомневаюсь? А-а-а, наверное, потому, что во мне еще жив тот прежний наивный мальчик, вернее, то что от него осталось... Увы, в прошлое возврата нет! Нет у меня ни прошлого, ни будущего! Есть только настоящее.
Кассета кончилась, тихо зажужжала перемотка. Очнувшись от раздумий, я посмотрел на окна, где все еще горел свет. Часы показывали далеко за полночь, когда они погасли. Стало совсем тихо, лишь где-то заорал озабоченный кот да по улице промчался с завыванием дежурный троллейбус, спешащий в депо. Во дворе было безлюдно, и я вышел из машины, осторожно захлопнув дверь.
Серебристый спортивный "Мерседес" стоял у подъезда, сверкая в свете фонаря полированным лаком. На нем стояла довольно хитрая сигнализация, но я бы с ней справился быстро, будь в том нужда. Однако мой замысел состоял в другом. Я едва сдержал улыбку, когда, проходя мимо великолепной тачки, достал из кармана флакон с валерьянкой и вылил пахучую жидкость на ее глянцевые двери и крылья. Пройдя по тротуару еще метров сто, я свернул на улицу и, сделав круг, вернулся к своей машине в предвкушении маленького концерта.
Ожидание длилось недолго. Вскоре возле серебристой машины появился здоровенный черный кот, которого словно магнитом тянуло на лапах. Подойдя к "Мерседесу", он тщательно обнюхал его и, издав торжествующий вопль, принялся слизывать с двери потеки жидкости. Минуты через три, крадучись, притопала еще пара облезлых котов, привлеченных запахом валерианы. Сначала они шумно повздорили между собой за лучший участок, но затем, демаркировав "прииск на колесах", исступленно принялись за дело, встав на задние лапы и опершись передними на машину. Реакция чуткой сигнализации не заставила себя долго ждать. Истерично загудел клаксон, замигали фары и фонари, отчего, наверное, вздрогнули во сне сотни жильцов соседних домов.
Я быстро затушил сигарету в пепельнице и сполз с сиденья пониже, прячась в глубину салона. Не прошло и минуты, как в окне на седьмом этаже появилась фигура одного из братьев. Он покачивался от усталости и выпитого, протирая заспанные глаза. Распахнув створку окна, он выглянул во двор и громко грязно выругался в адрес неизвестного злоумышленника, покусившегося на его любимую тачку. Но во дворе не было ни души, и Марат, а это был именно старший из братьев, выключил дистанционным управлением сигнализацию, вернув ее в исходное положение.
Однако представление только начиналось, и ночь обещала быть веселой. Не прошло и пяти минут, как коты вернулись, повинуясь дурманящему запаху, и все повторилось снова. Правда, на этот раз Марат среагировал быстрее, появившись в окне буквально через несколько секунд после начала иллюминации и "музыкального сопровождения". Он был просто в бешенстве и брызгал слюной, извергая угрозы вперемешку с отборным матом.
Коты с испугу бросились врассыпную, истошно вопя, и расположились на соседних деревьях, своим ором усердно дополняя жуткий вой сигнализации. В окне появился и младший брат - Руслан, который с недоумением взглянул вниз на машину, пытаясь понять, что происходит. Между братьями возникла перебранка, а затем "мерс" вдруг заткнулся и фары погасли. В тишине я расслышал конец диалога:
- ...котяры, сволочи! Надо бы перестрелять паршивцев, - разошелся Марат. - То ли кошка забралась под машину, то ли еще что...
- Да отключи ты эту игрушку совсем, - раздраженно сказал Руслан. -Кто ее тронет? Психов вроде бы здесь нет.
- Ну да, желающие всегда найдутся, - возразил старший брат. А потом ищи ее... Разберут на запчасти, и дело с концом.
Оба скрылись в окне, закрыв створку. Но сон их длился недолго. Успокоившись, коты понемногу осмелели и спустились с деревьев, настороженно приближаясь к машине. Когда они оказались совсем рядом с ней, я едва удержался, чтобы не прыснуть от смеха.
Сигнализация сработала снова, и это оказалось последней каплей, переполнившей терпение братьев, да и многих соседей. Тут и там зажглись окна, а в некоторых появились возмущенные заспанные лица людей, разбуженных мощным гудением машины. Но свой гнев они выказывали как-то вяло, словно опасаясь, что его заметят "гнусные мафиози". Поэтому единственное, что они могли себе позволить, так это насладиться представившимся зрелищем, когда из подъезда выскочили оба брата в домашних шлепанцах и в спортивных брюках, ошалело озирающихся по сторонам. Они подбежали к машине и стали осматривать ее, пытаясь понять причину срабатывания сигнализации. Дважды обойдя вокруг "Мерседеса", братья с побагровевшими от бешенства лицами ч го-то запальчиво говорили друг другу, и все это время машина не переставала сигналить. Наконец, старший догадался выключить сигнализацию, а младший бегом направился к подъезду и скрылся за дверью. Минут через пять он появился вновь, неся в руках блокирующую штангу. Значит, они решились все-таки совсем отключить сигнализацию, на всякий случай поставив механическую противоугонку. Руслан открыл дверь машины и нырнул в салон, чтобы установить блокировку, а Марат, наблюдавший за его действиями со стороны, стал подозрительно принюхиваться.
-Пахнет какой-то гадостью... Ты не чуешь? - донеслись до меня его слова.
Из машины вылез младший брат и тоже принюхался.
-Похоже на валерьянку, - согласился он и стал приглядываться к машине.
- Вот гады! - воскликнул Марат и провел рукой по коричневатому подтёку. - Какой-то шутник поработал. Найду - убью!
В реальности его угрозы сомневаться не приходилось, но она не произвела на меня никакого впечатления. Я лишь усмехнулся, наблюдая за этими двумя полуголыми ничтожествами, возомнившими себя хозяевами жизни. Братья удалились восвояси к своим телкам, а я принялся ждать, когда взбудораженный двор снова заснет. Спустя час, внимательно осмотревшись, я тихонько вышел из машины, оставив в ней ключ зажигания, и быстро приблизился к "мерсу". Присев у двери, я достал из кармана самодельную мину и сунул ее под днище, почти между сиденьем водителя и пассажира. Тонкую стальную проволоку, привязанную к предохранительной чеке гранатного взрывателя, я закрепил на карданном валу и так же быстро и тихо вернулся в свою машину. Дело было сделано, теперь все находилось в руках Бога.
Я завел машину и потихоньку выехал со двора на улицу, совершенно пустынную в этот поздний час. В квартиру я вошел усталый, но довольный и сразу завалился спать.
О результате моей ночной вылазки сообщили практически все местные газеты и телевидение на следующий день. Мина сработала, как я и предполагал, когда оба брата с утра отправились объезжать свои владения. Едва "мерс" тронулся с места, как тут же взлетел на воздух. К сожалению, взрывом выбило стекла в окнах дома, но никто из посторонних не пострадал. Но все же я решил, что впредь не буду применять нарывные устройства в густонаселенных кварталах, хотя это и был наиболее эффективный способ ликвидации.
* * *
Среду и четверг я полностью посвятил делам фирмы. Приходил домой поздно вечером и, наскоро поужинав, ложился спать. В пятницу же решил провести дополнительную разведку на местности, покинув офис пораньше. Предстоящая акция отличалась от двух предыдущих тем, что должна была состояться непосредственно на территории противника, а это обстоятельство привносило дополнительные риск и сложность в ее реализацию. Хотя я и был достаточно хорошо осведомлен о привычках и образе жизни очередного приговоренного, но в дело мог вмешаться Его Величество Случай, смешав мне все карты. Именно поэтому лишний раз все проверить было далеко не лишним.
Итак, сославшись на необходимость срочной встречи с одним из потенциальных клиентов фирмы для уточнения условий договора, я попрощался с Олегом и, взяв из гаража разъездную "восьмерку", отправился в город. Миновав автозавод, я выехал на неширокое шоссе, ведущее к дачному поселку, и минут через двадцать справа замелькали двух-трехэтажные особняки, скромно именуемые дачами. Многие из них, по самым скромным прикидкам, стоили не менее нескольких сот "лимонов" и принадлежали заводскому начальству, владельцам множества фирм, кормящихся за счет автогиганта, братве среднего калибра и прочим жучкам и жучищам, успевшим урвать кусок от общего пирога в бурные времена зарождения российского капитализма.
Но даже эти восьмисоточные латифундии, несмотря на свою претенциозность, бледнели перед настоящими виллами, занимающими обширный участок у леса и водохранилища. Дорожное полотно заметно улучшилось, когда я въехал на главную улицу поселка, утопающего в зелени и цветах. Богатство владельцев всех этих дворцов просто резало глаза, выпячивалось напоказ и почиталось, как божество. Здесь не было домов меньше чем в три этажа, а участки отгородились от улиц и переулков замысловатыми коваными решетками с вычурными фонарями, выполненными по спецзаказам. Правда, выглядело это несколько помпезно и не отличалось изысканным вкусом.
Сами дома, построенные по индивидуальным проектам и, зачастую, инофирмами, практически ничем не уступали знаменитым виллам Беверли-Хиллз и стоили, пожалуй, не меньше. На свежей зелени ухоженных газонов за оградами виднелись разноцветные пятна клумб с крокусами, галантусами и какими-то еще неизвестными мне цветами. Кое-где блестели голубые зеркала бассейнов, сверкали на солнце стеклянные купола оранжерей, змеились чистые дорожки... Райский уголок и только! Яркое свидетельство растущего благосостояния "народа".
Я остановил машину на бензозаправке и не спеша направился к маленькому магазинчику при ней. Навстречу из-за стойки с кассовым аппаратом с выжидательным подобострастием поднялся хозяин, явно демонстрируя свою готовность услужить. Видно, это выражение его лица приобрело рефлекторный характер за время бизнеса в столь специфичном районе.
Коротко кивнув в знак приветствия, я сказал :
- Двадцать литров 93-го, пачку "Ротманс" и бутылку "колы", если холодная, - и протянул купюру.
- У нас всегда только холодные напитки, - поспешил заверить меня хозяин и в доказательство своих слов распахнул огромный холодильник. Поставив запотевшую бутылку на стойку, он быстро достал пачку сигарет и отсчитал сдачу. - Алексей! Двадцать литров 93-го! - крикнул он в раскрытую дверь, давая указание парню в фирменном комбинезоне. - Желаете еще чего-нибудь?
- Нет, спасибо, - я сделал глоток прямо из горлышка. - Хорошо тут у вас: тихо, чисто, спокойно... и клиенты богатые. Наверное, дело идет неплохо?
Я спросил об этом для завязки разговора, прекрасно зная, кто контролирует бензиновый бизнес в районе и как обстоят дела у частных владельцев заправок. Хозяин настороженно взглянул на меня, но все же ответил неопределенно:
- Дело как дело, не лучше и не хуже других... На хлеб с маслом хватает.
- Понятно...- Я тянул время, неспешно отпивая из бутылки и поглядывая сквозь стеклянную стену на улицу, по которой величаво проплывали дорогие иномарки. - Везет же людям, уже отдыхают...
- А вы сюда в гости или по делу? - поинтересовался хозяин.
- Я проездом... В Лопатино.
Высокий белобрысый парень уже заправил мою машину и теперь скучал, сидя под навесом на раскладном стуле. Я сел за руль и завел двигатель, плавно стронул машину с места, но не проехал и десяти метров, как она зачихала, задергалась и встала. Имитация поломки, должно быть, выглядела со стороны довольно правдоподобно, потому что когда я вышел из кабины, раздраженно хлопнув дверью, парень, провожавший меня меланхоличным взглядом, оживился и участливо спросил:
- Может быть, вам нужна помощь?
- Это все свечи! - воскликнул я. - Что-то часто стали подводить. У вас есть свечи?
- Есть "Бош". Принести?
- Да, - коротко ответил я и протянул белобрысому купюру. - Принеси комплект и еще бутылку "колы". Сегодня жарковато...
Парень понимающе кивнул и поспешил в магазин. Я открыл капот, делая вид, что осматриваю двигатель, а сам наблюдал за дорогой, по которой катил "Кадиллак", сверкающий белизной. Вслед за ним ехала красная "девятка", держась за лимузином метрах в пятнадцати. "Похоже, господин Козлов пожаловали, - подумал я и усмехнулся. - Значит, выходные он намерен проводить здесь. Что ж, отлично! Пока все складывается удачно..."
Из магазинчика вышел парень и поспешил ко мне. Заметив "Кадиллак", он засуетился, быстро сунув мне в руки коробку со свечами, бутылку и сдачу. Лимузин и "девятка" сворачивали с шоссе, и парень опрометью бросился к своему посту. Обе машины затормозили у магазина, все четыре двери "девятки" раскрылись одновременно, и из нее вышли "бойцы" в спортивных костюмах и кожаных куртках. Двое поспешили к "Кадиллаку", один остался у машины, а четвертый вошел в магазин.
Я поймал на себе взгляды охранников, полные подозрительности и настороженности, и стал возиться с двигателем, не обращая на них внимания. Тем временем из лимузина появился сам босс и, покосившись в мою сторону, важно прошествовал к двери магазина. Минут пять он о чем-то говорил с хозяином, но слов я не разобрал, а только по тону догадался, что владелец магазинчика заискивает и лебезит перед ним и в чем-то уверяет. Пока шла беседа, один из "бойцов" жестом подозвал белобрысого парня и о чем-то негромко спросил его, кивнув на меня. Тот так же тихо ответил и пошел заправлять машины. Вскоре из магазина вышел Козлов и, сев в машину, удалился вместе со свитой. Я закончил "ремонт" и тоже уехал с заправки, отправившись в сторону Лопатино.
Чтобы вернуться в город другой дорогой, пришлось сделать изрядный крюк. Я поставил "восьмерку" в гараж фирмы, когда уже темнело и, кроме охраны, никого не было ни в офисе, ни в мастерских, ни в гараже. Домой я доехал автобусом и после ужина стал готовиться к предстоящей акции.
Ранним субботним утром, когда городские улицы еще не заполнились потоком автомобилей со спешащими на свои фазенды дачниками, я взял со стоянки машину и отправился в путь.
Мой новенький цвета спелой вишни "Опель-вектра" смотрелся достойно среди проезжавших мимо "Тойот", "Мерседесов", "БМВ", "фордов" и прочих иномарок, которые предпочитали обитатели поселка, и не бросался в глаза. Миновав пост ГАИ, я свернул с главной улицы на боковую и, обогнув жилой массив вдоль кромки леса, притормозил у переулка, ведущего к дому Козлова. Было тихо и почти безлюдно, многие "крутые" еще нежились в постелях, досматривая сладкие сны в объятиях своих подружек. Припарковав машину на одной из неохраняемых стоянок, я вернулся в переулок и быстро пошел к ограде огромного дома, возвышающегося за ней подобно средневековому замку. Да и сама двухметровая кирпичная стена, увенчанная сверху частоколом кованных пик, скорее походила на крепостную, чем на ограду загородного дома.
Парадный фасад виллы выходил на улицу, а в мою сторону, согласно плану, смотрели окна многочисленных спален, биллиардной, всевозможных подсобных помещений и кухни. Судя по всему, летом стена целиком скрывалась за зеленью дикого винограда, голые лианы которого густой сетью оплетали ее, словно приглашая взобраться. Это было соблазнительно, но не всегда простое решение является верным. Во-первых, потому что, взобравшись на кирпичную кладку, ты встретишь затруднение с частоколом, дополненным битым стеклом, густо покрывающим цементную обмазку ограды. Во-вторых, потому, что по углам участка установлены телекамеры, контролирующие периметр, и вполне может быть, что они не включены круглосуточно. В-третьих, такие упражнения по преодолению препятствий могут привлечь внимание соседей или случайных прохожих. В-четвертых... В-четвертых, зачем лезть через забор, если есть дверь? Правда, это не совсем обычная дверь, а искусно замаскированная под кладку калитка с потайным замком, предназначенная для экстренной эвакуации хозяина дома в случае большого шухера.
О том, как я раздобыл план виллы Козлова и узнал о существовании потайного входа, - рассказывать долго. Для этого мне потребовалось узнать имя архитектора проекта, а затем, под видом потенциального клиента, вдобавок очень привередливого, основательно помучить беднягу вопросами. Люди могут многое рассказать, если не мешать им в этом, а уметь слушать. У каждого есть свои слабости, нужно только найти их и использовать, тогда необходимая информация сама упадет в руки, словно спелое яблоко.
Калитка едва угадывалась по тонким контурным щелям в кладке, видимым только при тщательном осмотре вблизи, замок же отыскать было еще труднее. И калитку, и замок я нашел и изучил при первой разведывательной вылазке две недели назад, и теперь, когда со мной было все необходимое, войти через потайной ход не составляло особого труда.
Дверь открылась без скрипа. Я проскользнул во двор, быстро вернул ее в исходное положение, но заблокировав замок от закрывания. С этой стороны дома был разбит сад, опушенный распускающейся листвой, а под деревьями упруго пружинил зеленый газон, поэтому мои шаги были совершенно не слышны трем "бойцам", сидящим на раскладных стульях у мангала, в котором весело потрескивали чурки. Их голоса отчетливо донеслись до меня, когда я, прижимаясь к стене, подкрался к углу дома и осторожно выглянул из-за него. "Где-то должен быть четвертый, - подумал я. - Наверное, в доме, при боссе".
Вскоре на крыльце дома действительно появился четвертый, и я облегченно вздохнул, когда он, подойдя к остальным, сказал:
- Хозяин пошел в сауну. Приказал не расслабляться, мало ли что...
Миха, чтоб через час шашлык был готов, а вы последите за улицей. Кроме пива, ни-ни.
- Ладно, ладно, не первый раз замужем, - ответил кто-то из "бойцов". Кто поедет за телками?
- Я поеду, - сказал вышедший из дома. - Смотрите тут в оба.
Он пошел к гаражу, а до меня донеслась неразборчивая реплика одного из оставшихся бандитов, явно недовольного таким раскладом. Ситуация была благоприятной, и я, не теряя времени даром, направился к черному ходу в дом. Дверь была закрыта на обычный врезной замок, и мне потребовалось не более пяти минут, чтобы открыть его. Оказавшись и тамбуре, я переменил мнение о легкомысленности хозяина, не позаботившегося обеспечить безопасность столь важного объекта своей цитадели. С виду деревянная дверь изнутри имела стальную обшивку, которая, пожалуй, выдержала бы и автоматную пулю, а также мощные запоры на разных уровнях и крепкие петли. В случае необходимости, заперев ее изнутри, можно было не опасаться, что кто-то проникнет в дом. Мне здорово повезло, что запоры оказались открытыми, иначе пришлось бы искать иной путь, а значит, терять дорогое время и подвергать себя дополнительному риску.
Я вышел в коридор и прислушался. Дом встретил меня тишиной. Ни . jмука не доносилось сюда с улицы. Отличная звукоизоляция обеспечивалась толстенными стенами и немецкими рамами с тройным остеклением, покрытыми к тому же противоударными тонированными пленками. Жалюзи были опущены, чтобы яркое солнце не портило дорогую мебель, которой были заставлены комнаты. Кругом висели на стенах и лежали на полу роскошные ковры. Хозяин особняка явно питал к ним слабость. Но вот картин я не увидел ни одной. Да, Козлов не был ценителем искусства и даже не пытался казаться таковым, как некоторые из его "коллег". Он предпочитал наличность, причем "зеленую", а также камешки, резонно считая это самым надежным помещением капитала. Капитал этот, по прикидкам, составлял шестизначную цифру, разумеется в долларах.
Подойдя к окну, я осторожно раздвинул жалюзи и посмотрел во двор. Троица охранников по-прежнему сидела возле мангала и потягивала пиво из горлышек, ящик которого стоял рядом. Они откровенно скучали, глядя на полупустую улицу, и лениво вели беседу. Это меня устраивало.
Сауна находилась в цокольном этаже, откуда чуть слышно неслась музыка. Я спустился вниз по лестнице и на минуту замер у дубовой двери, вслушиваясь в звуки, доносящиеся изнутри. Кроме музыки, я ничего не услышал и, достав "Беретту", осторожно вошел в просторный зал, отделанный натуральным деревом. В центре зала, занимая большую часть площади, располагался бассейн, рядом с которым стояла кушетка, а на ней лежал пушистый халат. Возле кушетки на ковре стояла откупоренная бутылка пива, уже наполовину опорожненная. Ковер был сырой. Значит, Козлов уже не раз макался в бассейн после сауны.
Я быстро взглянул на плотно прикрытую дверь парной, откуда донеслось негромкое кряхтение, и поискал взглядом что-нибудь подходящее. Этим предметом оказалась вешалка, стоящая в углу зала. Я подпер ею дверь сауны и, проверив надежность блокировочки, крутанул регулятор температуры до упора. Шкала заканчивалась цифрой "200", но ко мне не шелохнулась даже капелька жалости к этому полнеющему мордастому господинчику, виновному в смерти моего друга. Я вдруг вспомнил мертвенно-бледное лицо его жены, когда она рассказывала мне о том, как увидела на теле Володи, при опознании в морге, многочисленные ожоги. Перед тем как его убили, подонки долго и изощренно пытали его, в том числе и паяльником. Руководил экзекуцией этот боров, что млел сейчас за дверью, пытаясь вытопить лишний жирок из своей туши. Я мрачно усмехнулся и стал ждать, поглядывая на дверь в зал.
Ждать пришлось недолго. Через пару минут в дверь сауны толкнулись, а затем раздался гневный рык Козлова:
-Что за черт! Откройте, мать вашу! Что за шутки?! - Он забарабанил кулаком по двери, но вешалка намертво держала ее. - Юрка, падла, это ты, что ли? Яйца вырву без наркоза, мудак! Открывай сейчас же, я же задохнусь здесь!
-Успокойтесь, господин Козлов, - ответил ему я. - Здесь нет никого из ваших псов, только вы и я.
-Кто вы? - с явным испугом тут же отозвался он. - Что вам нужно?
-Я тот, кто прикончил ваших дружков, Бритву и братьев Шариповых. Вы - следующий в моем списке.
-Это что, шутка? Кто бы вы ни были, но это плохая шутка. Она вам будет дорого стоить, - взорвался он угрозами, но, видимо, опомнившись, вновь стал просить: - Выпустите меня, ради бога!
В дверь снова забарабанили кулаком, а затем с силой ударили, должно быть, ногой.
-Это бесполезно, Козлов, не тратьте понапрасну силы. Как видите, я не намерен шутить с вами. Вы приговорены и умрете.
-Меня кто-то заказал? Кто? Сколько вам заплатили? Я заплачу гораздо больше, если выпустите меня. Я заплачу вам сто тысяч и дам еще, если скажете, на кого работаете.
-Это несерьезный разговор. Если я сохраню вам жизнь, то мы поменяемся ролями. Не так ли? Где гарантии, что я получу эти деньги? - ответил я, слыша за дверью тяжелое дыхание Козлова.
-Деньги здесь, в доме, - с трудом сказал он. - Можете взять их... только поскорее, я не выдержу...
-Где конкретно?
-На втором этаже... в кабинете... в сейфе, - он пыхтел и задыхался,
-Надеюсь, сюрпризов там не будет? Впрочем, в ваших интересах, чтобы я вернулся с ними как можно скорее. Какой код?
Он, торопясь, назвал шифр сейфа, и я направился в кабинет. Это была просторная комната, заставленная всевозможной оргтехникой. За письменным столом из мореного дуба я увидел вмонтированный в стену сейф. Код, сообщенный Козловым, оказался верным, и через минуту дверца открылась, а перед моим взором предстали пачки новеньких стодолларовых банкнот в банковской упаковке. Их было двадцать - неплохие отступные. На нижней полке лежал ТТ и три полные обоймы к нему, а под ним - пухлая папка-скоросшиватель с какими-то бумагами. Я оглядел кабинет в поисках подходящей тары для этого добра, и вдруг внимание привлек бонсай, стоящий в изящной плошке на антикварном столике у окна.
Карликовая яблонька казалась здесь инородным предметом, не соответствующим имиджу в общем-то ограниченного интеллектуально хозяина виллы. Подойдя к этому чуду поближе и внимательно присмотревшись, я заметил под плошкой несколько крупинок почвы. Известно, что бонсай раз в год пересаживают, подрезая корни для ограничения и замедления роста растения, но вряд ли это делали здесь, в кабинете, да и маловероятно, чтобы при этом работник оставил за собой грязь очевидно, что растение недавно вынимали из плошки, на что указывала влажная рыхлая почва, еще не успевшая слежаться и уплотниться. Это обстоятельство несколько озадачило меня, но раздумывать было некогда, и я снова принялся за поиски упаковки. В одном из шкафов нашёл объемистый пакет и быстро сложил в него содержимое сейфа, а закрыл дверцу, установив шифр, и тщательно протер ее платком, за собой все следы, я уже собирался выйти из кабинета, как вдруг иная догадка остановила меня на полпути, заставив вернуться к столику. Осторожно потянув растение, я вынул его из плошки и запустил руку в грунт. Пальцы нащупали какой-то плоский предмет. Это был золотой портсигар старинной работы, украшенный эмалевой росписью И инкрустированный бриллиантами, изумрудами и рубинами. Он был довольно увесистым и стоил целое состояние, что было ясно даже непрофессионалу. Но каково было мое изумление, когда я, обтерев его от почвы открыл крышку. Луч света, пробивающийся сквозь щель жалюзи на груду бриллиантов, уложенных плотным слоем на дно портсигаpa и они заиграли всеми цветами радуги. Здесь было никак не меньше тысяч карат, и все камни - довольно крупные. Так случилось, свое время мне пришлось научиться разбираться в "камешках". Так вот значит, где Козел хранил свое богатство, подумал я с улыбкой, - но оригинально и хитро... Здесь около двух миллионов, а может и больше. Не слабо... И, главное, всегда под рукой. Но тебе не повезло Козел, очень не повезло.
Я спрятал портсигар в карман куртки и вернул яблоню на место, аккуратно вытерев за собой столик и плошку. Осторожно выглянув сквозь щели жалюзи в окно, я с беспокойством обнаружил, что у мангала остался только один "боец", занятый приготовлением шашлыка, а двое других вероятно, решили сделать обход территории. Если кому-то из них придет в голову проведать босса, то это может здорово осложнить мне жизнь.
Я Заспешил вниз, стараясь держаться подальше от окон, но в доме по-прежнему было тихо. Когда я вернулся в сауну, Козлов не ответил на мой клик. Убрав вешалку и распахнув дверь, я обнаружил его лежащим на полу уже без признаков жизни и красным, словно сваренный рак. Оставаться здесь дольше не было смысла, но ко мне вдруг пришла одна безумная идея, заставившая злорадно ухмыльнуться. К сожалению, ничего подходящего в сауне не было, и мне пришлось сорвать с плавок Козлова декоративную пряжку, которой я выцарапал на липовой обшивке едва заметную надпись: "Сне...", - а затем вложил пряжку ему в руку, зажав между большим и указательным пальцами. Покончив с этим, я закрыл дверь, подперев ее вешалкой и все протер платком.
Виллу я покинул тем же маршрутом, которым пришел, преодолев двадцать метров, что отделяли дверь черного хода от потайной калитки, незамеченным. Куда рискованнее было выйти через калитку в проулок, так как из-за невозможности видеть, что там происходит, вполне можно было напороться на нежелательных свидетелей. Но, к счастью, когда я проскользнул за пределы ограды, никого поблизости не оказалось. Закрыв калитку, я быстрым шагом дошел до перекрестка и свернул к стоянке, а минут через десять уже ехал по шоссе прочь от поселка.
Вернувшись домой, я разложил на столе свою добычу. После более тщательного изучения содержимого портсигара, пришлось сделать вывод, что я ошибся в первоначальной оценке камушков раза в два, так как среди них нашелся один особенно крупный, чистой воды и без изъянов. Он тянул тысяч на пятьсот, а близких к нему по качеству и весу было еще три. Достав бутылку "Мартеля" и бокал, я налил себе до половины и задумался, как быть дальше. Хранить в квартире такое богатство было рискованно, нужно завтра же отвезти все это в тайник. Но главное - требовалось выждать какое-то время, воздержаться от проведения акций, чтобы дать возможность взойти семечку, брошенному мной в благодатную почву подозрительности и взаимного недоверия среди бандитов. Я был почти уверен, что те три буквы, нацарапанные на стене, еще сыграют свою роль в той большой игре, которую затеял. А этот тайм-аут я использую для тщательной подготовки к предстоящей войне.
Убрав деньги и портсигар с бриллиантами в пакет, я придвинул к себе папку и раскрыл ее, не питая особых надежд, что обнаружу в ней нечто достойное моего внимания. Но как я ошибался! Мельком пробежав взглядом первую страницу, я вдруг понял, ЧТО попало мне в руки. По существу, это было подробное досье на всех активных участников "бригады" и других "бригадиров" группировки Сулеймана, а также кое-что и на него самого. Был здесь компромат и на "конкурирующие фирмы", и на некоторых городских и областных чиновников, судей, прокуроров и сотрудников милиции, обслуживающих группировку или имеющих с ней какие-то контакты.
Все это богатство было скрупулезно собрано и подшито в соответствующих разделах, разделенных разноцветными пластиковыми листами для удобства пользования. Сказывалось бывшее комсомольское прошлое господина Козлова, имевшего немалый бюрократический опыт функционера. Некоторые листы были полны загадочных цифр и символов, разгадать которые мне еще предстояло, некоторые представляли собой расписки за полученные суммы вознаграждений от тех самых лиц, на которых было заведено досье. Видимо, они были нужны Козлову, чтобы держать свою агентуру на коротком поводке. Но два последних раздела оказались особо интересными. В них содержалась информация об "экономической" деятельности группировки и "бригады", о взаимных расчетах внутри ее, связях с банками, в том числе и номера счетов в зарубежных банках с обозначенными в них суммами. В общем, папку можно было назвать очень ценным приобретением. Она стала еще одним, пусть и неожиданным, козырем в моих руках.