Предыдущую часть романа можно почитать тут
При встречах свекор смотрел поверх меня, называл меня «деточка» и ограничивал наш диалог двумя, от силы – тремя дежурными репликами о погоде и здоровье. С появлением на свет нашей дочери вопросов стала на один больше: он стал дежурно вежливо справляться у меня и о ней, причем, так же «вообще». Теперь в семье была «деточка» - я, и «девочка» или «малышка» - моя дочь. Помню один наш разговор, когда Соне еще не исполнилось еще и полугода:
- Ну-с деточка, как там малышка, как девочка наша?
Я, наверное, раздражительная очень. Но это же дед! Он не помнит, как зовут внучку? Или откуда эти «девочки» и «малышки»?
- Спасибо, Дмитрий Петрович. Все хорошо.
- Скажите ей, что дедушка шлет ей приветы. Оля, ты отдала ребятам мой подарок малышке?
Я на сто процентов была уверена и тогда, и сейчас, что подарок был выбран не им самим, а, как обычно, свекровью. Выбран, куплен, подготовлен к передаче, о нем был своевременно напомнено Дмитрию Петровичу.
В комнату вошла Ольга Николаевна. В руках у нее был том детской энциклопедии под названием «Мумии и пирамиды». Очень своевременный подарок младенцу, нечего сказать.
Дмитрий Петрович, видимо, был достаточно эмпатичен. Считав некоторое неблагодарное изумление на моем лице, он счел необходимым прокомментировать свой дар:
- Дети растут очень быстро. Глазом не успеем моргнуть, как девочке уже будет пора ознакомиться с историей Междуречья.
Я не знала даже, как это прокомментировать. Тем более, что я сама не была знакома с этой историей. Не хотелось показаться неблагодарной, невежливой. Но это же бред прямо какой-то! С учетом того, что на тот момент это был вообще единственный подарок со стороны дедушки и бабушки для внучки. Потом случились еще два: набор «Юного химика» и скульптура-модель ДНК, с выделением гуанина, цитозина, аденина и тимина разными цветами. Последнюю бабушка вручила мне на годовой юбилей Сони, а «Химика» - на пару месяцев раньше.
Получая скульптуру-модель для годовалой дочери, я не выдержала и съязвила:
- Спасибо большое, Ольга Николаевна! Невероятно своевременный подарок нашей крошке!
Свекровь мою язвительность точно и сразу определила, в отличие от свекора, который стоял рядом, как обычно, смотрел куда-то поверх наших голов, неопределенно улыбался и вообще вряд ли слышал нашу беседу. Реакция воспоследовала немедленно: во-первых, свекровь прекратила что-либо дарить дочери. Во-вторых, нажаловалась на меня Кириллу.
Мужа история разозлила. Нет, он у меня вполне вменяемый парень, хотя местами и зануда, и все прекрасно понимал тогда, да и сейчас понимает. И, может быть, даже разделял мою точку зрения относительно выбора подарков Соне. Но это же его родители, священная корова нашей жизни. Так что следом случился бурный скандал в моей семье.
Наверное, если вспомнить все детали этой истории, я была все же виновата. Не хватило мне женской мудрости. Да и человеческой тоже, прямо скажем, не хватило. С другой стороны, если вспомнить мою жизнь до брака, так скорее удивляться нужно не отсутствию этой самой мудрости, а вообще тому, что этот вопрос мог возникнуть у меня в голове. Вот как то не припомню я в своем окружении мудрых женщин, что ты будешь делать! Не свезло.
Разговор состоялся уже вечером, когда все гости разошлись, мы убрали в комнате разоренный праздничный стол, я домывала посуду, а Кирилл решил выпить чаю с последним недоеденным гостями куском торта.
- Ох, правду говорят, остатки сладки, - промурлыкал он, застыв с ложкой над сахарницей в раздумьях: подкинуть пару ложек в чай или сладкого торта будет достаточно, а чай на ночь можно выпить и несладким.
- Да, праздник удался. Для хозяйки пустой стол – а он у нас почти пустой после гостей! – главный показатель того, что праздник удался.
- Ну, я бы не ориентировался только на пустые тарелки в оценке мероприятия, - возразил муж, не отрываясь от лакомства. – Маму мою тебе удалось изрядно обидеть. Так что тут нам надо бы подработать свои навыки устроителей семейных мероприятий.
- «Нам»? – я оторвалась от мытья и повернулась к мужу. – Ты и себя считаешь виноватым в этой ситуации?
Я прекрасно поняла о чем именно завел разговор муж. Потому даже переспрашивать не стала, удивилась только местоимению во множественном числе.
- Ну, я же знаю, что у тебя тяжелое было детство, - пояснил муж. – Надо было учитывать и больше работать с тобой, до праздника еще, объясняя что можно делать и говорить, а что – нет. Мы в ответственности за тех, как говорится, кого приручили.
Я как-то внутренне аж вспыхнула от этого объяснения. Правда, непонятно почему: ведь, честно говоря, у нас с самого начала такие отношения с мужем установились, немножко сверху вниз. Иногда такое меня аж выбешивало, а иногда – нормально, не знаю от чего это зависело. В общем, у него есть все права и основания смотреть на меня сверху вниз. Во-первых, я привыкла быть младшей и это, наверное, видно. Во-вторых, он старше, опытнее, успешнее, образованнее. Я-то лишь школу в колонии закончила, и то – какая она там, на зоне, школа, а у него высшее образование и жизненный опыт.
В-третьих, как бы это объяснить… Муж не знал ничего в деталях о том, из-за чего мы с сестрой убили отца. Разговаривали мы с ним на эту тему всего лишь один раз. Я обошлась в том разговоре общими словами, типа «насилие», «издевательства», «не жизнь, а ад». Муж был достаточно тактичен и не задавал лишних вопросов, не требовал подробностей, в общем, не лез в душу. Тот разговор закончился моей истерикой, до судорог, до сердечного приступа. Когда удалось меня успокоить, привести в себя (с участием «скорой помощи»), мы договорились, что события тех лет больше не трогаем и не обсуждаем, было и прошло, как Кирилл сказал. Я по-прежнему чувствовала себя будто грязной или неполноценной из-за той давней истории. Существом не то что второго, а двадцать второго сорта рядом с другими, нормальными людьми вообще, и с мужем – в частности. Но этот аргумент я мужу никогда не предъявляла, зачем ему про такое знать.
Но одно дело считать так самой, и совсем другое дело, когда к тебе, как к дуре и недотыкомке относятся другие. Да и вообще – я что, не права? А свекровь такая молодец и все правильно сделала?
- Кир, ну, может, я и зря сказала так твоей маме. Но ведь, правда, это странно очень. Я понимаю, если бы она подарила памперсы и набор «Юного химика». Или игрушку по возрасту и эту, как ее, херотень про ДНК. Ну, или уж хотя бы в качестве подарка они начали называть нашу дочь по имени, а не «малюткой» и «девочкой».
Кирилл повернулся ко мне всем корпусом, скрестил руки на груди, на лице появилось язвительное выражение:
- А ты как хотела? Ты назвала дочь не в честь моей мамы, а в честь своей бабушки. Конечно, мама ревнует.
Действительно, имя было выбрано мною. Еще до УЗИ с определением пола ребенка, мы с мужем договорились: если родится сын – имя придумывает он, если дочь – я. Но, в конце концов, если он считал это таким важным, мог бы и поспорить тогда со мной!
- А чего ты не возражал? – решила уточнить я детали. – Сказал бы, что против, и что твоя мама будет расстроена. Мы бы тогда переназвали.
- Нет, дорогуша, - усмехнулся Кирилл моей наивности. – И мне, и маме не надо, чтобы имя «отспорено» было. Важно, чтобы это была твоя собственная инициатива, каковая проявлена не была. Мы интеллигентные люди, заметили, сделали выводы, промолчали. Но это же вовсе не означает, что забыли!
Я поморщилась. Как я терпеть не могу эти «кружева»! Ничего в этой семье не делается по-человечески, просто и без закавык. Вот так все: намеками, полунамеками, разной степени прозрачности.
- Да, я тупая, получается! – разозлилась я не на шутку. – Я сто раз тебе говорила: не надо мне намекать, давать понять и подводить к мысли. Со мной нужно прямо и четко. Дескать, Арина, нужно вот это, или – Арина, сделай, пожалуйста, вот так. Неужели трудно?
Кирилл выглядел так, будто у него разболелся зуб. Или он унюхал в воздухе кухни что-то неприятное. Последнего быть не могло, ибо за порядком я следила совершенно маниакально.
- Арина, повторяю еще раз: ты попала в интеллигентную семью, изволь соответствовать и расти. Мы не на рынке, чтобы качать права и требовать. Я не в первый раз тебе все это говорю, а ты почему-то каждый раз игнорируешь мои слова.
Он встал, отряхнул невидимые крошки с колен.
- Всё, я спать. Терпеть не могу выяснять отношения. И изволь, пожалуйста, к моей маме относиться с бОльшим уважением.
Я от неожиданности уронила чашку в раковину. Она упала четко на тарелку – в результате разбились оба предмета, и чашка, и тарелка. Обидно, эта посуда из сервиза, который свекровь подарила нам на первую годовщину свадьбы. Муж никак это не прокомментировал, только вздрогнул от неожиданного громкого звука. Повернулся и ушел в спальню. Мы с ним очень редко ссорились. Наверное, поэтому я запомнила всю эту ситуацию в мельчайших деталях.
Читайте продолжение романа