Саша с детства рос болезненным ребенком. А может его мама так оберегала, что за каждый чих сразу бежала к врачу. И у мамы было основание так переживать за своего сына: старшая дочь в 2 года переболела пневмонией и чуть не умерла (это было в 1979г). Таня считала себя виноватой в болезни дочери, думала, что именно она упустила начала болезни своего ребенка. Если бы она тогда досмотрела, была внимательней, можно было и не допустить такого развития болезни. Таня каждый день благодарила Бога за то, что он спас ее Олю. Вот тогда-то Таня и решила, что больше не допустит подобных ошибок. Хотя если бесстрастно и со стороны посмотреть на ситуацию с Олей, ошибки ее мамы в том, что девочка заболела пневмонией, не было. Таня во время обратилась к врачу, досконально выполняла все предписания, давала прописанные лекарство, не пропустила ни одной явки к педиатру. Получилось так, что молоденький, неопытный педиатр упустил начало осложнений, не своевременно положил их в стационар. Но Таня никого кроме себя никогда не винила в болезни Оленьки.
Может быть поэтому, когда родился Саша, в 1988 году, Таня над ним надышаться не могла, тем более долгожданный сын. Из декретного отпуска она на работу так и не вышла, посвятив всю себя сыну и семье. В сад Саша не ходил, Таня боялась, что мальчик будет постоянно болеть, в школу она его провожала и встречала до шестого класса, хотя школа располагалась в соседнем дворе. Друзей у Саши не было, Таня считала, что они «плохому» научат ее замечательного и послушного мальчика, да и бегать по дворам и детским площадкам опасно: упадет, ушибется, сломает что-нибудь. На возгласы своей родни и мужа Таня только кивала: «Вам не понять, я дочь чуть не потеряла, не хочу, чтобы с сыном хоть что-то случилось. Я этого просто не переживу!»
Танина сестра, видя происходящее, откровенно высказала сестре, что та ломает жизнь своему ребенку, что он вырастит не приспособленным, что попросту не сможет справиться с реальными трудностями в жизни. Таня никак не реагировала на доводы сестры, твердила только одно: «Тебе не понять». Сестра не сдержалась и сгоряча ляпнула: «А на свидания ты тоже будешь бегать с ним? И в сторонку отворачиваться, когда он с девочкой целоваться будет? Он мужиком должен вырасти, а не кисейной барышней!» Таня поругалась с сестрой вдрызг, они не разговаривали много лет. Хоть сестра и пыталась наладить контакт с Таней, даже извинилась перед ней, но Таня так была обижена на свою сестру за те колючие слова, что даже разговаривать не стала.
Муж Тани тоже пытался хоть что-то изменить в воспитании сына. Но совладать со своей женой не мог. Каждый раз, когда у них заходил разговор о воспитании сына, муж, слушая доводы жены, соглашался с ней. Он ясно помнил болезнь дочери и тот липкий, холодный страх, когда врач сказал, что состояние критическое, хорошо помнил свое бессилие перед болезнью и страшные часы ожидания.
Так Саша и жил, как тепличное растение. Всегда было приготовлено покушать только то, что любили он и сестра, всегда была чистая, выглаженная одежда в шкафу, прибрано в доме. Он даже не задумывался о том, что бокал можно запросто помыть за собой, постирать самому свои же носки, да и просто выбросить мусор. Ему просто не приходили в голову подобные мысли. С детства внушалось, что нельзя перетруждаться, что надо себя беречь, что все вокруг должны о нем заботиться, что он особенный и уникальный ребенок, которому просто так должно достаться все самое лучшее.
Обучение в старших классах проходило на дому по причине его слабого здоровья. На выпускной он не пошел, потому что, как Саша выразился: «Он не стадное живое и подвергается инстинктам: напиться и забыться». На самом деле все было намного прозаичнее: он не знал одноклассников, у него не было друзей. Саша был бы просто чужим на этом празднике жизни.
Саша поступил на заочное отделение (филфак) педагогического института. На очное не стал поступать, потому что надо ездить на учебу через весь город, а папа каждый день его не смог бы отвозить и привозить. Таня была категорически против, чтобы сын ездил в общественном транспорте, там заразы всякой полной, людишек разного сорта, она считала, что нормальные, достойные люди ездят на своем транспорте.
Отношения с противоположным полом у него не складывалось. Он не понимал, почему девушки (при общении в интернете) после вопросов о том есть ли у них свое жилье, машина, сколько они зарабатывают, как они собираются дальше развиваться и расти в карьерном плане, просто пропадали. Ведь, по словам его мамы, каждая просто будет танцевать вокруг него от радости, что он обратил свое внимание именно на нее.
И вот Саше уже за 30 лет. Он живет с родителями и старшей сестрой в двушке. Зарабатывает время от времени тем, что пишет студентам контрольные, курсовые и дипломные работы. Девушки у него нет, и в ближайшее время не предвидеться. Саша начинает задуваться над тем, почему он оказался в подобной жизненной ситуации, он хочет даже пойти к психологу, потому что понимает, что что-то идет не так, но его мама против психолога, а мама плохого не посоветует. И Саша сейчас просто находится на перепутье с извечным вопросом: «Что делать?»
Оля так замуж и не вышла, в ее жизни были мужчины, но надолго не задерживались. Оля тоже не могла понять, что с ней не так? Ведь она же самая-самая, так мама говорит… А мама же врать не будет.
Татьяна па пороге своего семидесятилетнего юбилея задумалась: что не так с людьми вокруг? Почему ее дети никак не могут устроиться в этой жизни? Почему у Гальки, с первого этажа, Лешка работает директором крупного в области КРЗ, а ведь был таким отъявленным хулиганом, что должен был сесть в тюрьму сразу после школьной скамьи. Таня не понимала: где справедливость в этой жизни? Ведь это ее сын должен быть или директором, или чиновником. Но никак не меньше. Она не понимала, почему дети ее сестры, такой грубой и жесткой (Таня до сих пор помнила те обидные слова), устроены в жизни: у всех семьи, работа, свое жилье. Почему у ее детей нет ничего? А они ведь заслужили больше всех… Что не так с этой жизнью и людьми?