А когда первый золотой закатный луч коснулся наших голов, я будто сквозь тугую пелену и шум окружающего мира услышала тихое:
«Надя, Надюша,..ты мне очень нравишься…ты необыкновенная, такая нежная, красивая, весёлая… я, кажется, люблю тебя… извини…» И мы невольно вдвоём хохотнули, вспоминая частые его извинения передо мной. Но я тут же спохватилась и от волнения закрыла лицо ладонями, затрясла головой:
«Нет, нет, нет, этого не может быть».
«Почему? – Гоша говорил шёпотом и близко-близко поднеся губы к моему уху, – это правда, я не вру, я так чувствую… я такого никогда не чувствовал, поверь».
Мы надолго замолчали, и только он едва заметными прикосновениями гладил моё плечо и руку. А когда я убрала ладони с лица, он так быстро и неуклюже чмокнул меня в щёку, что я невольно улыбнулась. И тут меня прямо пробило на откровения, я даже не ожидала от себя такой прыти:
«Гоша, ты мне тоже очень и очень нравишься, сразу понравился. И это тоже правда, я не вру, я такого никогда не испытывала…» При этом я жутко покраснела и тут же прижалась лбом к его груди. А он несмело, чуть вздрагивая, обнял меня за плечи. Так мы долго стояли прямо посередине тротуара, и редкие прохожие обходили нас молча, не тревожа, будто не замечая.
Я была счастлива. Как я сейчас понимаю, это был тот неповторимый миг настоящего чувства. Я была счастлива, потому, что я была переполнена сама собой истинной, без кривляний и надуманной шелухи. Я была открыта миру без каких-либо претензий. Да, возможно, я была совершенно беззащитна, но такова и есть любовь. В этом её парадокс.
А потом мы пришли домой, держась за руки и не сводя друг с друга сияющих глаз. Мы молча давали клятвы верности великому и прекрасному чувству.
А вокруг нас суетились наши родители. Мама смеялась невпопад и, всплёскивая руками, сокрушалась: «Как же так получилось? Ну, надо же! Ах, жизнь-жизнь, сложная штука…» А Гошин отец, часто пожимая плечами, извинялся совсем не понятно за что. Видимо, это у них фамильное. Я же была нестерпимо счастлива и ни о чём не думала, просто ни о чём не думала! А зря…
Когда за нашими неожиданными гостями закрылись двери, мы с мамой разбрелись по своим углам, как-то совершенно не сговариваясь, окунулись каждая в своё. Я долго стояла в ванной перед зеркалом и глядела невидящими глазами сквозь все существующие преграды. И боялась притронуться к той щеке, которую поцеловал Гоша.
А потом… потом до меня вдруг дошли мамины тихие слова, сказанные, наверное, не мне, а сказанные ей самой себе:
«Ну, вот, сейчас они уже в пути…»
«Мама, а где они живут, в каком городе?»
«Ой, Надя, не знаю… как-то не спросила, как-то не до того было»
«Как это – не до того! А о чём вы вообще целый день разговаривали?!»
«Так всё о прошлом, вспоминали, вспоминали…»
«Мама! Мама! Ведь мы завтра тоже уезжаем! Ты сказала об этом отцу Гоши?»
«Гоши?... ах, этот мальчик… Нет, Надюша, как-то вылетело совсем из головы»
Мама тяжело опустилась на диван и сокрушённо покачала головой: «Ах, жизнь-жизнь, сложная штука…»
Я была неумолима, жестока и зла, я кричала, не слыша своего голоса:
«Да какая же она сложная! Жизнь проста! Это ты сложна до ужаса! Почему, ну, почему ты ему не сказала?!»
Моё сердце разрывалось от пронзённой боли и досады. Мне хотелось откровенно нагрубить, высказать всё, что вдруг всплыло на поверхность, казалось неоткуда. Но я только металась из угла в угол и твердила: «Почему?»
Мама молчала. А я была безутешна, ведь я понимала, что счастье, которое меня переполняло совсем недавно, бесследно исчезло навсегда. Мне даже в голову тогда не пришло, что я так же как мама была в этот день до ужаса беспечной. Ведь я могла сама вспомнить о нашем отъезде и спокойно обменяться адресами с Гошей. Но я не сделала этого. Вот и всё…
На следующий день мы уехали в далёкий северный город. И я больше никогда не слышала о Гоше и его отце. Мама предпочитала отмалчиваться и правильно делала, иначе я бы непременно взорвалась, так как в то время поначалу была очень зла на неё и своей вины совершенно не ощущала. Теперь понимаю – жизнь, действительно, сложная штука. Как уж ей заблагорассудится, так и поворачивает. И мы только и поспеваем взглянуть во след мимолётно промелькнувшему счастью, а то и не видим его вовсе.
А моя первая любовь оставила в моём сердце острую занозу, которая колет до сих пор.
И, казалось бы, ничего страшного-то не произошло, да вообще ничего не произошло, а вот поди ж ты, болит и всё тут…
Начало здесь
Всего Вам доброго, будьте здоровы и счастливы!
Буду очень благодарна за прочтение и подписку на мой канал.