Рассказ о невероятной судьбе японки Ёнэко Тоидзуми, которая выросла во Владивостоке во времена становления советской власти в первой половине XX века и сыграла заметную роль в российско-японских отношениях. Спустя много лет она написала книгу «Сирень и война» обо всем, что ей довелось пережить.
Ёнэко приехала во Владивосток в 1921 году девятилетней девочкой, закончила там школу и университет, вышла замуж за настоятеля местного буддийского храма и родила детей. Русские друзья звали ее Ниной, а сама она считала Россию второй родиной и говорила по-русски без малейшего акцента.
В 1937 её муж, Кэнрю Тоидзуми и приемный отец Кузьма Серебряков попали под каток сталинских репрессий, были арестованы и отправлены в ссылку в Сибирь. А ей с двумя детьми пришлось возвращаться в Японию после 17 лет жизни в России. Ёнэко уезжала из Владивостока с тяжелым сердцем, мало того, что она потеряла близких, так еще и пришлось покинуть любимый дом, места, которые стали ей родными.
На её счастье, муж вскоре тоже вернулся в Японию. Здесь, по-хорошему, и закончить бы эту историю фразой “и жили они долго и счастливо”. Но это было только начало. Начало настоящей военной драмы.
В тот же год Япония захватывает Манчжурию и японское правительство отправляет Кэнрю Тоидзуми вместе со всей семьей в оккупированный японцами северо-восточный Китай, служить там в управлении разведки Квантунской армии.
Семья поселилась в городе Янцзы, недалеко от границы с Приморьем, в доме для семей сотрудников разведуправления.
Ёнэко с уже пятью (!) детьми жила практически на войне. Прятаться в погребе от периодических бомбардировок стало для них привычной реальностью. В этих тяжелых условиях она умудрилась родить еще и шестого ребенка. Причем со всеми детьми ей приходилось справляться в одиночку, потому что муж с утра до позднего вечера пропадал на службе. Интересно, что управление несколько раз просило Ёнэко зачитать в громкоговоритель агитационный текст на русском языке для советской стороны. Но каждый раз она отказывалась, поскольку принципиально не хотела участвовать в войне даже таким образом.
В августе 1945 в Восточной Манчжурии в полный рост начинается советско-японская война. Советские войска разбивают квантунскую армию, муж Ёнэко пропадает без вести. 15 августа Япония объявляет о полной капитуляции.
Невозможно представить, что испытывали жены японских офицеров, которые в одночасье оказались заложниками на чужой земле.
«В это невозможно поверить! Для чего же было тогда так ограничивать себя во всём?! Один солдат, выйдя из главного управления, плакал навзрыд. А я не могла плакать. От телесной и душевной усталости уже не лились слёзы. Вместо слёз во мне пылал яростный гнев. Гнев, словно пламя, требовал выхода. Я вбежала в служебное общежитие, сняла косынку, которую надевала в бомбоубежище, и изо всех сил стукнула по ондоли. Подбежав к окну, я стянула, насколько хватало сил, штору и начала её топтать. Только когда я заметила, что дети наблюдают за моим поведением с широко раскрытыми глазами, я села, словно раздавленная».
«Сирень и война», Енэко Тоидзуми
Ёнэко, ее шестеро детей и сотня других японских женщин приехавших в Китай вместе с мужьями, стали военнопленными советской армии.
Дальше начались мытарства в лагере для военнопленных. Их настигли голод, эпидемия дизентерии, отсутствие питьевой воды. Самые страшные моменты Ёнэко пришлось пережить, когда от истощения, один за другим умерли двое ее малышей — двухлетняя Хироми и восьмимесячный Масару. Она сама была на волоске, и только мысль об оставшихся четырех детях, которые без нее точно сгинули бы, заставила ее жить дальше.
В итоге, можно сказать, что Ёнэко спас русский язык. Когда в администрации лагеря узнали, что она говорит по-русски, ей предложили работать переводчицей при больнице, где лежали, и японцы, и русские. Ёнэко помогала врачам и больным понять друг друга, договаривалась о улучшении условий для пациентов и вообще стала незаменимым человеком для обоих сторон. Благодаря этой работе, ей с детьми дали комнату при больнице, условия жизни немного улучшились.
Как-то раз госпожу Тоидзуми пригласили в штаб, переводить на допросе пойманного японского шпиона. И после этого она уже стала работать переводчицей при штабе советской армии.
Про советских военных, с которыми ей довелось общаться в Манчжурии она пишет без какого-либо негатива. Она видела в них измученных войной мужчин и женщин, обычных людей откуда-то из под Ростова, Смоленска или Москвы, на долю которых выпало много испытаний. Так же, как и она, все они находились на чужой земле, черт знает где, вдали от дома. Так же страдали от неустроенности и болезней. С некоторыми из офицеров и военных врачей Ёнэко успела подружиться и вспоминает их с особой теплотой.
В апреле 1946 года Ёнэко Тоидзуми отправляют вместе со штабом советской армии во Владивосток.
Когда с ней только завели речь о переезде во Владивосток, она моментально согласилась. Во-первых, потому что надеялась найти своего мужа, который, по слухам, мог быть там в лагере военнопленных. Во-вторых, она, конечно же скучала по родному городу и планировала узнать что-нибудь о судьбе своего репрессированного дяди и других хороших знакомых.
По приезду в Россию Ёнэко работала переводчицей в лагере японских военнопленных, которые трудились на угольных шахтах в пригороде Владивостока. Ее с четырьмя детьми поселили в общежитии, где жили другие сотрудники лагеря со своими семьями.
Своего мужа она так и не нашла, так же как и не смогла найти следов дяди и всех, кого она когда-то знала. Прошло десять лет с тех пор, как Нина-Ёнэко покинула Владивосток, город сильно изменился. А в доме, где она росла с тетей Ясу и дядей Кузьмой теперь жили какие-то чужие люди.
В целом, не смотря на все эти печальные обстоятельства, Енэко с детьми наконец-то чувствовали себя в безопасности. Она была в хороших отношениях с начальником лагеря, капитаном Полиным, чей сын стал лучшим другом одного из сыновей Тоидзуми. Благодаря Полину удалось даже договориться о том, чтобы старших детей с сентября приняли в русскую школу.
А в один прекрасный день капитан Полин пришел к Тоидзуми с вестью о том, что в ближайшее время начнётся возвращение военнопленных в Японию.
«Сначала я не могла поверить. Сколько раз мы буквально молились на это слово — „домой!“. И каждый раз радость сменялась горьким разочарованием — меня подводили призрачные надежды. Но взглянув на строгое выражение лица капитана, можно было сделать вывод, что это, похоже, не ложь. Радость окутала моё сердце. Детям я сказала: „Мы возвращаемся! В Японию! Мы можем вернуться“. Мы начали обниматься, и даже Толя, сын капитана, не понимая смысла происходящего, радовался вместе с Сатоси».
«Сирень и война» Енэко Тоидзуми
9 декабря 1946 года Ёнэко Тоидзуми и ее четверо детей на пароме из Находки отправились домой. А спустя 10 лет, в 1956 году из советских лагерей в Японию вернулся и её муж, Кэнрю.
На родине госпожа Тоидзуми долгие годы руководила детским садом. А в 1975 году создала советско-японское общество дружбы в своем родном городе Фукуи. Она вновь приехала во Владивосток в 1992 году, сразу, как только город открыли для иностранцев. И с тех пор приезжала еще несколько раз, налаживая культурные связи между двумя странами и помогая японцам в поисках захоронений их родственников на территории Приморья.
Благодаря госпоже Тоидзуми, на месте давно снесенного буддийского храма во Владивостоке, где служил настоятелем ее муж, теперь стоит памятный знак и каждую весну цветет сакура.
Ёнеко Тоидзуми дожила до 97 лет. В марте 2009 года она в последний раз приехала во Владивосток и через месяц, 29 апреля ушла из жизни.
Понравилась статья? Буду признательна, если поставите «лайк».
Хотите еще интересных историй? Подписывайтесь на мой канал. Спасибо!