— Спасибо, что встретил, — она устало улыбается, принимая из моих рук чашку с горячим чаем. — Я не решилась сказать родителям, что приеду.
Я беззастенчиво рассматриваю столь родные черты ее лица. Все те же огромные зеленые глаза. Рыжее золото растрепавшихся волос. Скромные веснушки, очаровавшие меня с нашей первой встречи. Чуть вздернутый, задорный носик с микроскопической родинкой с правой стороны. Пухлые губы, манящие забвением поцелуя.
Она откидывает назад прядь непослушных кудряшек и вопросительно смотрит мне в глаза.
— Витя?
Я присаживаюсь рядом с девушкой моей мечты на слегка скрипучий темно-синий диванчик, обрамляющий угол небольшой, но уютной кухни.
— Мариша, почему ты вернулась?
Она тут же опускает глаза и непроизвольно рассматривает красную, в белый горох, кружку.
Я отпиваю глоток горячего чая и украдкой продолжаю изучать любимые черты лица.
— Не хочешь говорить?
— Обстоятельства, — едва слышно шепчет Марина.
Она выглядит уставшей. Грустной? Нет, скорее, безумной. В ее глазах скользит страх. Я невольно кладу свою руку на ее хрупкую и беззащитную ладонь.
Она испуганно вздрагивает.
— Мариша, ты же знаешь, что я просто хочу помочь…
Она кивает и все же освобождается из плена моих прикосновений.
Любовь всей моей жизни совсем не изменилась за эти долгие пять лет.
Надеялся ли я вновь ее увидеть? Нет. Я только мог мечтать об этой встрече. Грезить о ее волшебном взгляде. И каждый раз слышать во сне столь родной моему сердцу голос, радостно кричащий в холодную трубку телефона о скорой свадьбе с богатым, красивым и совершенным парнем из самой Москвы.
Я невольно вздрагиваю от ужасного воспоминания моих ночных кошмаров.
— Витя, прости, что так внезапно обрушилась на твою голову, — Марина виновато ерзает на скрипучей софе.
— Ничего страшного…
— И что тебе пришлось забирать меня в аэропорту в пять утра…
— А зачем еще нужны друзья?
— Все же, мне так неудобно, что…
— Мариш, брось, — я беззаботно улыбаюсь, отпивая новый глоток ароматного чая. — Может, ты все же хочешь поесть?
Она лишь отрицательно мотает головой.
— Нет, я совершенно не голодна.
Я растерянно киваю. Она неловко встает, и я вдруг понимаю, насколько она устала. Три часа ожидания и восемь часов в опоздавшем самолете. Затем еще долгий путь на моей старенькой Ладе по размытой дороге. Я вижу круги под ее испуганными глазами. Легкие, но столь непривычные морщинки на юном лице. Растрепанные волосы и помятый макияж.
Боже, даже сейчас она совершенна.
— Ты не возражаешь, если я пойду спать? — тихо шепчет моя любимая.
— Конечно, Маришка, чувствуй себя, как дома.
— Спасибо, — в ее глазах скользят слезы, — ты – настоящий друг.
Она уходит в зал, где на большом, добротном диване я расстелил ей чистую постель.
Марина всегда была упрямой. Я ведь предлагал ей переночевать на удобной кровати в моей спальне. Но она и слышать не хотела о том, чтобы я спал на софе. Как всегда не хотела никого стеснять.
Я все еще сижу на кухне с недопитой чашкой чая. Я знаю, что не усну сегодня ночью. Поэтому позволяю себе на мгновение забыться в рое болезненных воспоминаний.
В тот день я, наконец-то, получил столь желанное кольцо. Я заказал его в Интернете и с надеждой каждый день проверял почтовый ящик. Заветная коробочка была у меня в руках, когда под проливным дождем я бежал в соседний цветочный магазин за самым большим букетом роз. Я уже приготовил скромную, но искреннюю речь. Что-то вроде: «Я знаю, что ты считаешь меня только другом, но я безумно, безнадежно и всецело люблю тебя…»
Я репетировал про себя текст предложения руки и сердца, когда в кармане зазвонил телефон.
И это была она. Я взволнованно ответил, радуясь, как ребенок лишь тому, что она вспомнила обо мне. И в холодной, мокрой трубке услышал столь родной мне голос.
«Витя, я знаю, что мы сегодня должны были встретиться, но тут такое дело… Ты не поверишь… Поздравь меня, я выхожу замуж!»
Я помню, как на автомате пробежал еще шагов десять. Затем глупо встал посреди улицы, поливаемый ледяным и безразличным сентябрьским дождем. Я поздравлял ее. Расспрашивал о счастливчике – женихе. О том, когда же она улетит в Москву. О ее родителях. О свадьбе.
А затем я пошел домой. Забросил коробочку с уже ненужным кольцом под диван. И всю ночь пил горькую настойку бабушки, которую она гордо называла «Домашний коньяк».
— Витя?
Я вздрагиваю, услышав ее голос. Марина несмело стоит на пороге кухни. Ее голубая хлопковая пижама безжалостно подчеркивает идеальную красоту хрупкого тела.
— Не спится? — я смотрю ей прямо в глаза. Она уже смыла макияж и расчесала волосы, которые рыжим каскадом падают на оголенные плечи.
— Нет, — Марина садится рядом, и я изо всех сил держу себя в руках, чтобы не испугать ее случайным прикосновением. — Наверное, я все же должна тебе объяснить…
— Тщщ… ты ничего не должна объяснять, — я осторожно прикладываю палец к ее губам. Этот мимолетный контакт с ее кожей вызывает столь сильный шок, что я тут же одергиваю руку.
— Прости, что не ответила тебе на новогоднее поздравление, — шепчет она, блуждая взглядом по поверхности стола.
— Ничего страшного, я понимаю…
— Нет, Вить, ты ничего не понимаешь…
Без косметики она кажется помолодевшей. Словно Всевышний вдруг сжалобился надо мной и перенес нас на пять лет назад. Я заворожено смотрю на любовь всей моей жизни, столь внезапно вернувшуюся из прошлого.
— Марина, ты не должна оправдываться, — хрипло говорю я, понимая, что не в силах контролировать своих желаний, — я всегда буду твоим другом, и ты можешь на меня положиться.
Она вдруг всхлипывает и прижимается ко мне. Ее слезы и близость совершенно сводят меня с ума. Я решительно приподнимаю ее голову, ласково вытираю мокрую щеку дрожащей ладонью, а затем делаю то, о чем мечтал с нашей первой встречи. Она вздрагивает от внезапного поцелуя и вдруг отвечает на него с головокружительной страстью.
Наверное, я жил только ради этого момента. Сердце колотится так, словно хочет разорвать к чертям грудную клетку. Но мне все равно. Я готов умереть, лишь бы никогда не отрываться от ее губ. Весь внешний мир остается далеко позади. На свете существуем только я и она.
Я не знаю, сколько длится это волшебное забытье. Но она вдруг упрямо отстраняется и испуганно смотрит мне в глаза.
— Боже, Витя, что мы наделали…
Закрыв глаза, я тщетно ищу вновь ее губы.
— Нет, пожалуйста, не надо…
Она отталкивает меня и в ужасе закрывает лицо руками.
— Витенька, только не ты…
Совершенно потерянный, и вдруг полностью разбитый, я, наконец, обретаю контроль над своими желаниями. Она забилась в самый угол дивана и подавленно всхлипывает, прижимая оголенные колени к груди.
— Прости, — мой голос звучит как-то глухо и чуждо. — Я просто…
Наши глаза встречаются, и я вижу отчаянный и суеверный страх в ее умоляющем взгляде.
Сердце, громко стукнув в груди, вдруг обиженно замолкает. Я задыхаюсь. От безысходности? Злобы? Неразделенной любви?
— Марина, иди спать, — тихо шепчу я, сжимая кулаки в бессильном гневе.
Она лишь упрямо мотает головой.
— Витенька…
Я не хочу слышать ее голос. Она сводит меня с ума. Разве ей недостаточно той боли, что причинили ее руки, безотчетно отталкивая наш первый поцелуй?
— Марина, пожалуйста…
Я не хотел, чтобы мой голос звучал столь умоляюще. В безумном разочаровании я закрываю руками лицо. Как горько. Она никогда не увидит во мне кого-то большего, чем друга…
Вдруг я чувствую ее руки на моих плечах. Марина смотрит мне прямо в глаза.
— Выслушай меня, пожалуйста.
У меня сбивается дыхание. Боже, я веду себя, как мальчишка. Но ее полный контроль над всем моим существом совершенно меня обескураживает.
— Знаешь, почему я приехала?
Я пожимаю плечами. Мало ли причин?
— Теперь не перебивай, — она привычным жестом откидывает непослушные кудряшки. — Помнишь, как я вышла замуж?
Я лишь глупо киваю. Как же такое можно забыть?
— Я познакомилась с Игорем в Интернете. Мы часами болтали по телефону, ночи напролет проводили в скайпе. Он и предложение мне сделал в сети. А когда я переехала к нему, и мы официально поженились, то из милого мальчишки он вдруг превратился в монстра.
Марина жалобно вздыхает, и я нерешительно прижимаю ее к себе.
— Он стал страшным ревнивцем. Избивал меня из-за продавца в магазине, который осмелился пожелать нам «хорошего дня». Отрубил интернет, так как боялся, что я вдруг влюблюсь через сеть в кого-то другого. Выбросил почти всю мою одежду, так как думал, что я в ней слишком соблазнительная. И заставлял меня делать…
Она вдруг вздрагивает и замолкает, опустив глаза. Я беру ее руку в свою и прижимаю ее к груди, где вновь бешенно стучится сердце.
— В общем, он был ужасен, — грустно продолжает Марина, откинувшись на спинку дивана. — А потом… через два года…он умер…
Я удивленно застываю, рассматривая слезинки на кончиках ее длинных ресниц.
— Но…
— Не перебивай, — устало шепчет она. — Он разбился на машине, когда, напившись, ехал с какой-то вечеринки.
Мы молчим, и я не знаю, что сказать. Но тишина давит на плечи похлеще, чем гранитная плита.
— Мариша, я…
— Соболезнуешь? Не надо, — она неловко теребит кончик одного из своих рыжих локонов. — Я была, наверное, даже рада. Решила остаться в Москве. Родителям ничего не стала говорить. Знаешь же, что у мамы больное сердце.
Я киваю. Она отпивает глоток остывшего чая из моей почти полной кружки.
— Я стала свободной. Жила в свое удовольствие. Начала искать работу. И познакомилась с Женей, одним парнем из агентства по найму. У нас начался прекрасный роман. А через пару месяцев Женя выбросился из окна, оставив очень странную предсмертную записку об Игоре, забравшем его с собой на тот свет…
Удивленный, я тоже отпиваю глоток остывшего чая. По телу пробегают мурашки от осознания того, что к краю холодного фарфора несколько мгновений назад прикасались и ее губы.
— А потом я встречалась с Колей, Сережей и Лешей, — подавленно шепчет Марина, испуганно косясь на дверь. — Коля вскрыл себе вены, написав имя моего бывшего мужа кровью на зеркале в ванной. Сережа последовал за Женей, выпрыгнув из окна и нацарапав «Игорь» ручкой на подоконнике. Леша просто пропал, но в последнем сообщении в Скайпе написал: «Игорь все еще любит тебя».
Марина замолкает и устало опускает руки. В ее глазах скользит такой страх, что мне становится не по себе.
— Ты боишься мести мертвого мужа? — я хочу прижать ее к себе, но она упрямо вырывается из объятий.
— Я видела его, — неуверенно произносит любимая, затравленно всхлипывая, — он все время следит за мной, понимаешь?
Она испуганно смотрит в окно.
— Он и сейчас тут? — как можно серьезней спрашиваю я, прижав ее, наконец, к своей груди.
— Нет… наверное… я не знаю, — Маришка перестает сопротивляться столь желанным для меня объятиям.
— Он убил их всех, понимаешь? Даже после смерти он не дает мне жить…
Я ласково поглаживаю ее по голове. Она совершенно устала и даже не сопротивляется столь двойственному и не совсем дружескому жесту.
— Марина… я его не боюсь, — приблизив свои губы к ее уху, шепчу я.
— Не говори так!
— Прости, но я не могу отказаться от тебя, даже если сейчас в дом войдет сама смерть с косой и прикажет мне следовать за ней, — я грустно глажу ее по щеке, — я люблю тебя…
Она смотрит на меня так испуганно, будто боится, что вот-вот я вскочу с места и пойду резать себе вены. Ее взгляд столь безумен и прекрасен, что я вновь не могу совладать с собой. Я прижимаю ее к себе и целую так обреченно, что она уже и не пытается меня оттолкнуть.
Мне кажется, что сердце все же пробило грудную клетку и улетело в небеса. Не отрываясь от ее губ, я поднимаю ее на своих слегка дрожащих руках и несу к себе в спальню.
***
Когда, через пару часов, я просыпаюсь, Марина все еще спит. На ее губах играет ангельская улыбка. Кудряшки рассыпаны по подушке, и я невольно прикасаюсь к шелку ее прекрасных волос.
Я иду в ванную, все еще не веря в реальность прошедшей ночи. Она полностью отдалась нашему чувству. В забытье, она шептала, что любит только меня. Вкус ее поцелуев все еще лежит у меня на губах, и я с большой неохотой беру зубную щетку.
Я никогда не надеялся на то, что она поймет, что мы принадлежим друг другу. Но я не мог не убивать всех тех, кто прикасался к девушке моей мечты. Игорь. Женя. Коля. Сережа. Леша. Я помню их всех. Я ненавидел их всех.
Мариша никогда не узнает, что я уехал в Москву через год после нее. И что я решил мстить. Эх, если бы мне платили деньги за все те убийства, я бы уже давно стал миллионером. Я только хотел, чтобы она жалела о своем браке. Я напоминал ей об Игоре с каждым новым убитым кавалером.
И вдруг, она сама пришла ко мне.
Я улыбаюсь своему отражению в зеркале. Затем иду в зал и вытаскиваю из-под дивана то, что лежало там пять лет в ожидании чуда. Пыльная коробочка с кольцом греет мои ладони, когда я иду в соседний магазинчик, чтобы купить самый большой букет роз.
© Ekaterina Peronne