Рама протягивает матери золотую куколку и спрашивает, что от него скрывают. У него была сестра?
Каушалья вспоминает девочку, играющую с красками на празднике Холи, а потом заверяет сына, что его сестра жива. Ее зовут Шанта. Но ей пришлось покинуть семью -- это была жертва ради того, чтобы у царя появились сыновья.
Митхила. Сита утешает удрученных скорой разлукой сестричек, для которых разделение прежде единой и дружной семьи сродни потрясению основы мира. Принесенные Ситой лакомства -- утешение слабое.
Вновь Айодхья. Рама удивлен, почему мальчикам никогда не говорили о сестре. Царица в ответ живописует боль и трагедию, свой страх, что сыновья возненавидят родителей за содеянное, и так далее в том же духе. Зритель отчаялся что-то понять, Рама -- тоже. Наконец принц замечает, что будет вынужден спросить отца -- может, хоть он расскажет толком. Царица умоляет не делать это, лучше она признается сама. Суть мирового бедствия, превосходящего визит Калки и разрушение Вселенной, несчастья и вечной вины, воспретивших царской чете всякую радость, заключается в том, что сестра Рамы... вышла замуж за отшельника. Да Боже ж мой! Люди, ну вы даете...
Однако остается вопрос, как поступок принцессы связан с рождением сыновей. Царица рассказывает Раме о его сестре с таким отчаянием и слезами, словно говорит о покойнице, превознося ее исключительные качества и дарования. Нам показывают взрослую девушку, упражняющуюся с мечом (любят же нынешние индусы изображать амазонок!). Впрочем, жилось Шанте и впрямь не слишком весело: восхваляя дочь за каждое ее достижение, Дашаратха не упускал случая посетовать, что она не парень.
В стремлении родить принца-наследника царь взял еще двух жен, но безрезультатно. Наконец мудрец Васиштха сообщает царю, что он может иметь наследника, но для этого нужно провести специальный ритуал. Сделать это должен определенный брахман -- некий Ришьяшринга, и он должен быть при этом женат. В этом и проблема: парень всю жизнь соблюдает целибат, а женщин не видел отродясь, заботами отца, когда-то обломавшегося с нирваной из-за коварно совратившей его апсары. Сумеете женить Ришьяшрингу -- будет вам ритуал и сын, не сумеете -- что ж, все в этом мире преходяще, включая династии.
Царь принимается подсылать на гору Ришьяшринги разных дам (как, учитывая, что со слов Васиштхи, из-за мистического влияния чадолюбивого папеньки любое существо женского пола, попытавшееся приблизиться к сыну, тут же умирает?). Тщетно. Совратить отшельника не удается. Кто б сомневался? Интересно, кто-то из этих девиц-камикадзе вообще жив остался? Наконец Шанта вызывается поехать сама. Каушалья требует, чтобы муж запретил, но царю династия дороже дочери. Шанта переодевается в одежды отшельницы и отправляется на священную гору.
Почему-то никакая мистическая сила на нее не подействовала. Шанта нашла Ришьяшрингу и стала его женой, а из оставленных ею украшений была сделана куколка, которой все эти годы поклонялась царица, возненавидевшая на этой почве себя, мужа и все окружающее. Кроме сыновей, которые таки родились. Видела ли она Шанту снова? Да, во время обряда, но не подходила и не говорила с ней.
Рама, выслушав это, очень здраво решает, что надо встретиться с сестрой, поговорить с нею и восстановить наконец гармонию в семье. Отец? Конечно же он позволит!
Принц немедля отправляется к царю. Дашаратха недоволен, но Рама все берет на себя -- мама не хотела рассказывать, это я настоял. Как и ожидалось, царь винит себя так, словно самолично сжег дочь на жертвеннике, и уверен, что Шанта ненавидит родителей за свой несчастный брак, но соглашается разрешить Раме и его матери поездку к Шанте.
Узнавшая об этом Мантхара ездит по мозгам Кайкейи, живописуя изобилие неприятностей, которые неминуемо обрушатся на младших жен царя, если принцесса вновь появится во дворце: "Мало нам Рамы, на которого смотрят как на Бога Солнца, так еще Богиня Луны появится на наши головы!". Кайкейи не ведется на ее злые речи и сама предлагает Каушалье ехать поскорее и, если получится, пригласить дочь в столицу.
Митхила. Мандави пытается отвертеться от поездки, притворившись умирающей. Видимо, от аппендицита, судя по симптомам. Том Сойер однозначно посрамлен! Причитающая Шрутакирти тоже не высоте. Но когда дело доходит до распоряжения Мандави похоронить ее здесь, только никуда не увозить, взрослые соображают, что видят спектакль. Мать непреклонна: они непременно будут в Санкассии на коронации отца. О том, чтобы не ехать, нет и речи. Поняв это, сестры сбегают и прячутся так, что об их убежище не знает даже Сита, отвлекающаяся от печальных мыслей рисованием.
А вот Рама с матерью и братьями в этот момент держат путь на священную гору...
Продолжение следует...