Рубрику "Гость в эфире" открыл директор ГБУ «Лаборатория путешествий», известный полярный путешественник Матвей Шпаро. Если вы любите приключения, туризм и Север, этот рассказ для вас. А беседовали с нашим путешественником замечательные ведущие: Кристина Жукова и Николай Савченко.
Эта запись – расшифровка беседы, которая прошла в нашей виртуальной студии телеканала Про поход ТВ. Оригинал передачи можно посмотреть в записи по ссылке https://youtu.be/g-be83ennR0
Кристина: Добрый вечер, Матвей Дмитриевич! Мы хотим поговорить с вами об актуальных проектах «Лаборатории путешествий», о том, что творится внутри «Лаборатории путешествий», как переживают сотрудники это время, и чем конкретно вы занимаетесь на карантине?
Матвей: Добрый вечер! Очень много можно интересного рассказать. В результате самоизоляции я приобрёл очень много новых компетенций. Я открыл для себя zoom, я открыл для себя сервисы, которые позволяют работать с соцсетями лучше, но всё-таки самое важное то, что мы многие наши мероприятия, которые делали, и благодаря которым «Лаборатория путешествий» приобрела определённую популярность, мы перевели в онлайн-режим.
Вся «Лаборатория путешествий» в строю, все мы много работаем. Вы сидите в замечательной виртуальной цифровой студии, где трудится много-много народу. Есть режиссёры, есть человек, который собирает сообщения от наших зрителей. Это и есть одна из наших основных работ, запуск онлайн-вещания, которое сейчас все зрители смотрят.
Николай: Матвей Дмитриевич, сейчас во всём мире бушует страшная эпидемия, и к сожалению, то, чем мы, сотрудники «Лаборатории путешествий» привыкли заниматься – организовывать досуг детям на природе, на свежем воздухе, всячески популяризировать здоровый образ жизни, отучать детей от гаджетов, сейчас всё это отменилось. И в условиях нынешних реалий приходится перестраиваться. Надеюсь, что это продлится недолго и мы скоро сможем вернуться к своей привычной работе.
Матвей: Конечно, Коля, ты абсолютно прав, как только объявили, что нужно сократить пребывание на работе и постараться максимум перевести в онлайн-режим, я подумал, что наша основная задача, поскольку лично я верю, что лето будет, и лето будет хорошее, ребята отправятся в походы, путешествия, экспедиции, то наша основная задача в это время, во второй половине дня постараться подготовить ребят онлайн к их будущим оффлайн-путешествиям.
И поэтому, с одной стороны, мы разрабатываем различные квиз-игры на базе платформы zoom, когда играет 30-50 человек, и помогаем пройти какой-то совместный квиз. Очень яркий пример – это «Звёздное путешествие», посвящается 12 апреля, рассказывается о космонавтике, но с уходом, всё-таки, в путешествия. И у нас много проектов, которые перешли в онлайн. Это квизы, которые повторяют наши однодневные мероприятия, которые полюбились школам. Обязательно будут онлайн-соревнования по спортивному ориентированию, в которых ребятам будет представлен тренажёр-симулятор, и в течение двух туров у ребят появится возможность проявить себя среди виртуального леса и виртуальных препятствий. Всё это в будущем анонсируется во всех наших социальных сетях. Цель – подготовить ребят в режиме онлайн к оффлайн-путешествиям летом. Лето точно будет!
Кристина: Матвей Дмитриевич, действительно, очень много интересных мероприятий придумала «Лаборатория путешествий» во главе с вами. А поделитесь, пожалуйста, что вы делаете, что за вами идёт такая команда и воплощает все мечты в реальность?
Матвей: У нас всё-таки история сложноватая с нашим нынешним эфиром, но у меня очень хорошие сотрудники. Например – Кристина, например – Коля. Кирилл, Олег, все те, которые потратили в течение двух-трёх недель, каждый день по 24 часа в сутки, чтобы запустить такую историю, которую сейчас смотрят наши зрители. Причём интересно, у нас сегодня второй день вещания, вчера был первый, открытие, и вчера нас смотрело три тысячи человек по статистике. Значит, вся работа, которую «Лаборатория путешествий» сделала, оказалась востребованной.
И, ты спрашивала, Кристина, отвечаю, у меня очень хорошие сотрудники, и может у нас что-то не получается, но мы все дружно стараемся что-то делать. И в результате, делаешь, делаешь, делаешь, и добиваешься какого-то успеха. У меня это обычная история. Это номер раз. А номер два, наверное, нынешний режим самоизоляции, это история, когда мы переходим в формат онлайн, качество работы нынешней является следствием того, что мы сделали и что смогли сделать в предыдущее время, когда у нас не было режима самоизоляции. Смогли тогда подобрать коллектив единомышленников, который начал работать в трудное время и в трудной ситуации. Я думаю, что самое важное – это хороший коллектив. Если есть правильный коллектив, который за тобой идёт, как за руководителем, то ты можешь добиться чего угодно и достичь абсолютно любых высот.
Я могу рассказать историю из одного своего путешествия, когда была экспедиция на гору Мак-Кинли. Эта история была в 2002 году. Одиннадцать человек должны были подняться на самую высокую вершину в Северной Америке – гору Мак-Кинли, высота больше шести тысяч метров. Каждый год на неё поднимается 1000-1200 человек, она сложная, она арктическая, но при этом всё-равно большое количество восходящих поднимается. Но наша экспедиция всё-таки преследовала такую глобальную социальную задачу, в нашей экспедиции из одиннадцати человек было двое ребят, которые в обычной жизни не могут ходить, которые в обычной жизни сидят в инвалидной коляске. Для них смастерили специальные кресла, которые установлены на лыжи, и дальше при помощи альпинистской техники ребята сами себя по верёвке поднимали на вершину.
Но это сложная история, потому что с одной стороны существует социальная задача, а с другой стороны существует гора. И для многих альпинистов понятие гора, которая перед ними стоит, перекрывает любые другие цели. Они оказываются в этом своём альпинистском мире и видят, что надо подняться на гору и всё остальное не важно. И мы оказались в такой же истории. Из девяти человек было несколько профессиональных альпинистов, и несколько просто хороших туристов, которые прошли со мной до этого не одну экспедицию и маршруты. И в этот момент у нас произошёл конфликт. Альпинисты сказали, давайте мы сейчас поднимемся на вершину, сделаем своё дело, а после уже будем реализовывать общую экспедиционную задачу. Но меня это сильно покоробило, мне показалось, что нет индивидуальной задачи, есть задача коллектива, который должен добиться той цели, которая была поставлена. Я взвесил все За и Против, посмотрел на общую ситуацию, посмотрел, кто остаётся со мной, кто искренне вдохновлён самой идеей экспедиции, кто искренне предан идеям экспедиции, и понял, что если 1 или 2 человека свои личные цели поставят вперёд, то мы справимся и без них. И после того, как я это увидел, сказал, что надо идти наверх только всем вместе. Если нет, то они исключаются из участников экспедиции. И в результате такого жёсткого решения, дополнительной ответственности, которую я на себя взял, экспедиция сохранилась в своём первоначальном составе, ребята поняли, что общие цели и задачи всё-таки важнее, чем индивидуальные, и мы смогли подняться на вершину, хотя это было крайне-крайне сложно.
Николай: Матвей Дмитриевич, у меня возникла масса вопросов, касаемая технической части. Если я правильно понял, один конец верёвки у участников крепился к саням, проходил через точку опоры наверху и потом они вытаскивали себя при помощи жумара. Я правильно понял?
Матвей: Да, абсолютно верно. При этом надо понимать, что мы с собой в санях везли 5 километров верёвки. И задача альпинистов была – каждый день провесить все эти 5 километров от одного лагеря, фактически, до другого лагеря. Вот ты, как турист, можешь сказать, сколько весит одна верёвка 50 метров? Или верёвка стометровка?
Николай: Я знаю, что мы в поход брали тридцатиметровые верёвки, одна верёвка порядка четырёх килограмм весит. А когда она намокнет, обледенеет, вес становится гораздо больше.
Матвей: Значит, 50 метров верёвки весит порядка четырёх-пяти килограмм. Если у нас 5 километров, то у нас одной верёвки было, можно умножить, посчитать, и поймёшь, сколько веса у нас было, который мы затащили на самую вершину. Последняя ночёвка у нас была на высоте 6 тысяч метров.
Николай: Мне достаточно понимать, что я бегал со ста метрами верёвки на спине на соревнованиях, и когда она намокает, это становится очень тяжёлым грузом. Я представляю, в каком состоянии была верёвка там, у вас, потому что снег, это всё обледеневает в какой-то момент.
У нас есть вопросы от зрителей. Кто придумал устройство с жумаром? Т.е., когда жумар крепится на вертикальную ось, и таким образом выбирает себя участник.
Матвей: Это была идея одного парня-инвалида, который был в одном из наших предыдущих путешествий. Это было давно, лет 25 назад, мы поднимались таким же образом на гору Казбек в Грузии. Тогда в экспедиции принимало участие пять ребят, которые не могут ходить, и один из ребят был наш выдающийся соотечественник Володя Крупенников. Он в коляске, у него сломан позвоночник. И последние несколько лет он работает депутатом в Государственной Думе Российской Федерации. А начинал с того, что совершал путешествия в горы. И именно он придумал тогда технологию, что при помощи жумара, который установлен на рычаге, можно жумарить и это будет достаточно эффективно.
Николай: Матвей Дмитриевич, по моему опыту, я никогда не поднимался на высоту больше пяти тысяч, мне хватало и четырёх тысяч, там уже становится очень холодно. И когда ты идёшь, ты согреваешься за счёт движения. Как вы решали проблему того, что у участников двигалась только верхняя часть туловища, обморожения не было?
Матвей: Когда мы отправлялись на Мак-Кинли или пересекать Гренландию вместе с инвалидами, то конечно проблема охлаждения ног, которые у инвалида не работают, и соответственно они ничего не чувствуют, это одна из самых больших проблем. Нормальный человек, когда он оказывается в Арктической экспедиции, понимает, что у него пальцы рук начали мёрзнуть или пальцы ног начали мёрзнуть, потому что он это чувствует. А у инвалида, у которого сломан позвоночник и нарушено нервное сообщение с его ногами, конечно ощущения холода нет. Поэтому мы специально к ногам прикрепляли температурные датчики, и по датчикам смотрели, какая температура внутри чехла, которые окутывали неработающие ноги. И уже исходя из этого, думали, то ли надо останавливаться разогревать, то ли надо ещё что-то делать, то ли надо просто быстрее двигаться, хотя это было крайне сложно. Потому что в любом случае, чтобы согреваться, надо кровь двигать по организму.
Кристина: Матвей Дмитриевич, расскажите, как вы проводите время на самоизоляции, и часто ли вы выходите на улицу?
Матвей: Я стараюсь выходить на улицу минимально, потому что считаю, что каждый выход на улицу – это потенциальная опасность не только для меня, но и для всех. Потому что считаю, что нам самим нужно подавать пример самоизолирования. Чем меньше появляется народа на улицах города, тем лучше, с моей точки зрения. Мусор выношу раз в пять дней. В магазин выхожу тоже раз в пять-шесть дней. Сегодня был «Катин котелок», и я думаю, что буду что-то брать из этих программ, чтобы делать себе какую-то еду.
Кроме этого каждый день по 6-8 часов zoom, в процессе создания квизов, улучшения того или иного эфира, подписания документов. Работу директора, всё-таки, точно никто не отменял.
Николай: Матвей Дмитриевич, вот я человек, который достаточно много ходит в походы, и мне сейчас не хватает свободы, природы, и мне хочется бегать. Вы, как человек, который ходил в экспедиции, причём в такие экспедиции, которые покрывают, наверное, 90% моей походной жизни за одну экспедицию. У вас не возникло идеи – уехать на дачу? Как вам удалось усидеть в квартире?
Матвей: Всё-таки в квартире существует беговая дорожка, поэтому из тех восьми часов, которые я провожу в zoom-конференциях, четыре часа я провожу на беговой дорожке. Поэтому надеюсь, что за время самоизоляции похудею, поздоровею, и вообще приобрету нужную форму. Потому что в обычной жизни не хватает времени, а тут абсолютно замечательная ситуация, когда ты можешь совмещать занятия спортом, общение с сотрудниками, и ведение своей онлайн-деятельности.
А что касается изоляции, у меня существует какой-то опыт этой самоизоляции. Я в различных экспедициях научился сильно себя ограничивать во многих вещах. Я противник одиночных путешествий, и за то, чтобы путешествовать с друзьями, и в каком-то минимальном составе. Но, если вспомнить нашу экспедицию полярной ночью, с моим близким другом Борисом Смолиным, наше путешествие длилось 86 дней, за которые мы прошли 1000 километров. За 86 дней наша палатка, которая представляет собой прямоугольник площадью всего лишь 2х2 метра, была для нас и спальней, и офисом, и кухней, и гостиной, более жёстких условий для самоизоляции представить было сложно. При этом мы достаточно сильно были изолированы от всего внешнего мира, от цивилизации. У нас был только спутниковый телефон, по которому мы общались в день 10 минут и всё. Когда тебя лишают возможности выйти на улицу, это одна история изоляции, но когда тебя лишают общения, то это ещё более жёсткие условия изоляции. Поэтому, определённый опыт самоизоляции у меня существует. Я достаточно спокойно и нормально справляюсь.
Николай: Это конечно колоссальный опыт самоизоляции. Я был в походе, и всего лишь 16 дней изолирован от внешнего мира, нас было 8 человек в команде, и это было достаточно напряжённо. Я представляю, какой опыт был у вас. Я конечно понимаю, ни капли не представляю всей сложности данной экспедиции, но всё-таки, что для вас было самым трудным в этом путешествии?
Матвей: Когда мы высадились полярной ночью в точку начала нашей экспедиции «Мыс Арктический», это самая северная оконечность нашей страны, и нас высадил вертолёт службы авиации ФСБ России, это был последний свет, который мы видели от вертолёта, и потом на 86 дней мы погрузились в темноту.
У каждого из нас в санях по 70 килограмм, и мы выходим на лёд, и этот лёд движется. И вроде всё хорошо, но в тот момент, когда вертолёт улетает, и этот свет, который освещает тебя, исчезает, то становится жутко, потому что у тебя существует всего лишь налобный фонарик, который светит на ближайшие 3-4-5 метров. И это световое пятно, которое освещает, то ли там вода, то ли нагромождение ледяных торосов, то ли там где-то белый медведь спрятался, и это было очень и очень страшно.
И отвечая, Коля, на твой вопрос, «Что было самым сложным?», самым сложным было нахождение 24 часа в сутки умножить на 86 дней, вот это количество часов, которые мы боялись. Мы боялись всего. Мы боялись лишнего звука, мы боялись лишнего шума, мы только друг друга не боялись, а всего остального мы боялись.
Николай: Это конечно колоссальный опыт, который нигде, кроме как в такой экспедиции, не получить. Потому что у меня возникло в памяти, как я бегал свой самый первый ультрамарафон, и мы бегали его в течение 24х часов. И в момент, когда начинало темнеть, и сменялась температура, и мы находились в лесу в горах, это уже жуть нагоняет. И внутри ты начинаешь паниковать. Я даже не представляю, каково оказаться на Северном полюсе и понимать, что это только начало, а у тебя уже паника и утром не наступит рассвет.
У нас есть вопрос от зрителей. Какие фонари вы использовали в экспедиции? И сколько батареек вы с собой брали?
Матвей: мы использовали специальные арктические фонари Petzl, у которых существует выносное питание, и это выносное питание было в куртке, чтобы батарейки не мёрзли, а сам фонарик крепился на голову. Что касается батареек, важно понимать, что у нас было много разного электронного оборудования. У нас были телефоны, у нас были GPS, у нас были фонари и ещё что-то. И для всего этого мы подготовили специальные элементы питания, спаренные в большом количестве батарейки. Эти байпассы были на 54 вольта с переходом на тот вольтаж, который потребляет тот или иной прибор. Всего байпассов у каждого было по 10 килограмм. Мы не считали, сколько у нас всего батареек, мы считали всё килограммами и граммами.
Николай: У меня ещё такой вопрос: когда мы ходим в категорийный поход, мы обязательно указываем контактный номер, договариваемся с человеком, с которым мы на связи 24 часа в сутки. А как часто вы связывались с землёй и с кем вы связывались?
Матвей: У нас в Москве работал постоянный штаб, с которым также была связь 24 часа в сутки, но было много разных каналов связи. У нас был спутниковый телефон, как основной канал. Был GPS-мессенджер, который мы могли использовать в случае чрезвычайной ситуации. И ещё на более чрезвычайную ситуацию у нас был буй системы Коспас-Сарсат. Это как в самолётах, вертолётах некий чёрный ящик, который срабатывает в разных чрезвычайных ситуациях. И я думаю, что например, в передаче "А что если" на нашем канале, расскажут, что делать, если отключился обычный канал связи. Также у нас есть передача про навигацию и карты, и я думаю, там более подробно остановятся, как пользоваться GPS-ами, как пользоваться мобильными телефонами, чтобы сделать из них GPS-навигатор.
Кристина: Матвей Дмитриевич, а были ли у вас какие-то чрезвычайные ситуации на маршрутах? Если да, то какие?
Матвей: Встреча с белым медведем – это чрезвычайная ситуация? У нас было две встречи с белым медведем. Они закончились хорошо, но когда ты всё-таки видишь в свете фонарика на расстоянии пяти метров от тебя самого большого хищника на земле, то ты думаешь «О, вот это чрезвычайная ситуация, надо что-то делать». Но точно не звонить в Москву.
Был страх. Но, я Коле говорил, т.к. мы и так всего боялись, то тут начинали бояться ещё больше. А что делать с белым медведем или обычным медведем во время путешествия, у нас есть отдельная передача, которая называется "А что если", я думаю, что Сергей Каптюшин об этом расскажет.
Николай: Матвей Дмитриевич, скажите, после таких замечательных экспедиций: восхождение на Мак-Кинли, покорение Северного полюса, вы планируете ещё какие-либо экспедиции? Если да, то какие?
Матвей: У меня в жизни есть много вещей, которыми я горжусь и которыми я дорожу. Конечно все мои путешествия знаковые, на Северный полюс, через Гренландию, восхождение в горы, это всё хорошо и замечательно. Но всё-таки тот проект, который мы запустили два года назад под названием "Директор в поход" это тоже в моём личном сознании приравнивается к большому замечательному путешествию, к большому замечательному достижению. И если говорить о ближайших планах, то благодаря этому проекту #директорВпоход, о котором мы тоже на нашем канале будем рассказывать, и будем приглашать в гости директоров, будем приглашать школьников.
Но так или иначе, во время этого путешествия сформировалась некая общность людей, общность директоров московских школ, которым нравится путешествовать, которым нравится ходить в походы, в экспедиции, становиться правильным вектором для своих школьников. Это такой хороший костяк, человек 15, может быть 20. И для этих ребят мы разрабатываем замечательное путешествие, восхождение на гору Фишт в Краснодарском крае, которое должно быть в июле, если у нас всё будет по плану, если закончится режим самоизоляции, если начнётся лето, люди уйдут в отпуска. И первое, что мы сделаем, это будет такая программа повышения квалификации для московских директоров, по содержанию «Повышение управленческих компетенций», а форма – это восхождение на сложную, интересную, вдохновляющую гору Фишт в Краснодарском крае.
Кристина: Матвей Дмитриевич, скажите, у каждого есть какие-то правила, скажите три ваших правила успеха.
Матвей: Первое – это стараться не лениться. Номер два – надо делать то, что тебе не нравится делать. Третье – надо просто много работать.
Николай: Я думаю, правила значимые, и соблюдая их, вы точно будете развиваться. Потому что, когда мы делаем, что нам не нравится, мы в любом случае учимся.
Вопрос от зрителей. Матвей Дмитриевич, какую, по вашему мнению, пользу человечеству приносят пользу экспедиции, путешествия на Северный полюс, и в горы? Какую пользу, например, приносит путешествие на воздушном шаре вокруг Земли вашего коллеги по цеху Фёдора Конюхова?
Матвей: Друзья мои, я всё-таки не уверен, что правильно называть Фёдора Конюхова моим коллегой по цеху. Всё-таки основной мой цех – это «Лаборатория путешествий», и Фёдор Конюхов здесь точно не работает. Если говорить о пользе путешествий, мы по прежнему открываем, открываем самих себя, мы показываем, что что-то очень сложное возможно. На самом деле не важно, поднимаешься ты в какую-то сложную гору или достигаешь Северного полюса, ты ставишь перед собой цель, к которой ты идёшь, и благодаря своим усилиям, благодаря преодолению, которое в тебе существует, ты её достигаешь, ты достигаешь своего полюса. Я думаю, это хорошо, как лично для человека, также это хорошо, как некий замечательный пример. Я думаю, человек, который задал этот вопрос, видел ролик, как двое ребят, которые не могут ходить, поднялись на самую высокую вершину Северной Америки. Хороший пример: когда они поднимались по одному из кусочков своего маршрута, они шли наверх по кулуару, это такой крутой узкий снежный жёлоб. На американских картах, у американских рейнджеров, на всех маршрутах, он прописан как спасательный кулуар. Обычно он используется для того, чтобы, когда на вершине становится кому-то плохо, этого человека можно было спустить вниз по этому спасательному кулуару. Наши ребята выбрали этот маршрут, как единственно для себя возможный подняться наверх. И после нашего путешествия это место стали называть как Русский кулуар.
Как, стоило ради этого отправляться в путешествие, чтобы в России, в Америке, во всём мире люди увидели то, что ребята в инвалидных колясках могут гораздо больше, недели, чем просто сидеть в метро и просить милостыню. На самом деле, это сродни тому, почему люди занимаются спортом. Почему они участвуют, зачем они участвуют, для чего они участвуют в Олимпийских играх. Потому что показывается возможности человека.
Николай: Я согласен полностью. Многие люди не верят в себя, и такие поступки дают понять, что практически нет невозможного. Главное, захотеть и подойти к этому с должным образом.
Вопрос от зрителей. Каким образом строился ваш распорядок дня, если была постоянная темнота?
Матвей: Вначале мы 8 часов спали, 5 часов готовились к выходу, 4 часа вечером готовились ко сну, а всё остальное время шли. На самом деле, почему такое большое количество времени для того, чтобы подготовиться к выходу из лагеря и вечером подготовиться ко сну, потому что ты всё делаешь наощупь. Фонариков всё-равно не хватает. Тебе нужно много чего находить, оно теряется, ты его ищешь, и много времени на это тратишь. И поэтому наши 24 часа выглядели таким образом: 8 часов сна, 9 часов на подготовку-выход, остаётся 7 часов на ходовое время.
И в какой-то момент мы поняли, что этих семи часов нам не хватает, мы поняли, что за эти семь часов проходим очень мало, это с одной стороны. А с другой стороны мы поняли, что, поскольку нет солнца, и никогда не светает и никогда не темнеет, нам никто не запрещает, взять и превратить наши сутки из 24х часов в 30 часов. И тогда на ходовой день мы стали тратить не 7 часов, а 13 часов. Поскольку мы хорошо спали, хорошо ели, то мы могли очень хорошо трудиться. Я после этого думаю, что человеку нужно переделать сутки на 26-28 часов, будет гораздо более эффективно.
Кристина: Матвей Дмитриевич, а что вы посоветуете нашим зрителям, как более продуктивно проводить время на карантине? Как не сойти с ума на самоизоляции?
Матвей: Нужно больше смотреть Про поход ТВ, там два замечательных ведущих, Кристина и Коля, которые 7 дней в неделю, 3 часа, с 16 до 19 работают для того, чтобы ребятам было интересно, чтобы они могли подготовиться к оффлайн-путешествиям. Вообще все сотрудники «Лаборатории путешествий» стараются из кожи вылезти, чтобы каждая программа, а всего у нас более восемнадцати рубрик, чтобы каждая программа была интересной. Чтобы она была насыщенной, чтобы она была качественной.
Николай: Это конечно колоссальный опыт самоизоляции. Я был в походе, и всего лишь 16 дней изолирован от внешнего мира, нас было 8 человек в команде, и это было достаточно напряжённо. Я представляю, какой опыт был у вас. Я конечно понимаю, ни капли не представляю всей сложности данной экспедиции, но всё-таки, что для вас было самым трудным в этом путешествии?
Матвей: Когда мы высадились полярной ночью в точку начала нашей экспедиции «Мыс Арктический», это самая северная оконечность нашей страны, и нас высадил вертолёт службы авиации ФСБ России, это был последний свет, который мы видели от вертолёта, и потом на 86 дней мы погрузились в темноту.
У каждого из нас в санях по 70 килограмм, и мы выходим на лёд, и этот лёд движется. И вроде всё хорошо, но в тот момент, когда вертолёт улетает, и этот свет, который освещает тебя, исчезает, то становится жутко, потому что у тебя существует всего лишь налобный фонарик, который светит на ближайшие 3-4-5 метров. И это световое пятно, которое освещает, то ли там вода, то ли нагромождение ледяных торосов, то ли там где-то белый медведь спрятался, и это было очень и очень страшно.
И отвечая, Коля, на твой вопрос, «Что было самым сложным?», самым сложным было нахождение 24 часа в сутки умножить на 86 дней, вот это количество часов, которые мы боялись. Мы боялись всего. Мы боялись лишнего звука, мы боялись лишнего шума, мы только друг друга не боялись, а всего остального мы боялись.
Николай: Это конечно колоссальный опыт, который нигде, кроме как в такой экспедиции, не получить. Потому что у меня возникло в памяти, как я бегал свой самый первый ультрамарафон, и мы бегали его в течение 24х часов. И в момент, когда начинало темнеть, и сменялась температура, и мы находились в лесу в горах, это уже жуть нагоняет. И внутри ты начинаешь паниковать. Я даже не представляю, каково оказаться на Северном полюсе и понимать, что это только начало, а у тебя уже паника и утром не наступит рассвет.
У нас есть вопрос от зрителей. Какие фонари вы использовали в экспедиции? И сколько батареек вы с собой брали?
Матвей: мы использовали специальные арктические фонари Petzl, у которых существует выносное питание, и это выносное питание было в куртке, чтобы батарейки не мёрзли, а сам фонарик крепился на голову. Что касается батареек, важно понимать, что у нас было много разного электронного оборудования. У нас были телефоны, у нас были GPS, у нас были фонари и ещё что-то. И для всего этого мы подготовили специальные элементы питания, спаренные в большом количестве батарейки. Эти байпассы были на 54 вольта с переходом на тот вольтаж, который потребляет тот или иной прибор. Всего байпассов у каждого было по 10 килограмм. Мы не считали, сколько у нас всего батареек, мы считали всё килограммами и граммами.
Николай: У меня ещё такой вопрос: когда мы ходим в категорийный поход, мы обязательно указываем контактный номер, договариваемся с человеком, с которым мы на связи 24 часа в сутки. А как часто вы связывались с землёй и с кем вы связывались?
Матвей: У нас в Москве работал постоянный штаб, с которым также была связь 24 часа в сутки, но было много разных каналов связи. У нас был спутниковый телефон, как основной канал. Был GPS-мессенджер, который мы могли использовать в случае чрезвычайной ситуации. И ещё на более чрезвычайную ситуацию у нас был буй системы Коспас-Сарсат. Это как в самолётах, вертолётах некий чёрный ящик, который срабатывает в разных чрезвычайных ситуациях. И я думаю, что например, в передаче "А что если" на нашем канале, расскажут, что делать, если отключился обычный канал связи. Также у нас есть передача про навигацию и карты, и я думаю, там более подробно остановятся, как пользоваться GPS-ами, как пользоваться мобильными телефонами, чтобы сделать из них GPS-навигатор.
Кристина: Матвей Дмитриевич, а были ли у вас какие-то чрезвычайные ситуации на маршрутах? Если да, то какие?
Матвей: Встреча с белым медведем – это чрезвычайная ситуация? У нас было две встречи с белым медведем. Они закончились хорошо, но когда ты всё-таки видишь в свете фонарика на расстоянии пяти метров от тебя самого большого хищника на земле, то ты думаешь «О, вот это чрезвычайная ситуация, надо что-то делать». Но точно не звонить в Москву.
Был страх. Но, я Коле говорил, т.к. мы и так всего боялись, то тут начинали бояться ещё больше. А что делать с белым медведем или обычным медведем во время путешествия, у нас есть отдельная передача, которая называется "А что если" я думаю, что Сергей Каптюшин об этом расскажет.
Николай: Матвей Дмитриевич, скажите, после таких замечательных экспедиций: восхождение на Мак-Кинли, покорение Северного полюса, вы планируете ещё какие-либо экспедиции? Если да, то какие?
Матвей: У меня в жизни есть много вещей, которыми я горжусь и которыми я дорожу. Конечно все мои путешествия знаковые, на Северный полюс, через Гренландию, восхождение в горы, это всё хорошо и замечательно. Но всё-таки тот проект, который мы запустили два года назад под названием "Директор в поход" это тоже в моём личном сознании приравнивается к большому замечательному путешествию, к большому замечательному достижению. И если говорить о ближайших планах, то благодаря этому проекту Директор в поход, о котором мы тоже на нашем канале будем рассказывать, и будем приглашать в гости директоров, будем приглашать школьников.
Но так или иначе, во время этого путешествия сформировалась некая общность людей, общность директоров московских школ, которым нравится путешествовать, которым нравится ходить в походы, в экспедиции, становиться правильным вектором для своих школьников. Это такой хороший костяк, человек 15, может быть 20. И для этих ребят мы разрабатываем замечательное путешествие, восхождение на гору Фишт в Краснодарском крае, которое должно быть в июле, если у нас всё будет по плану, если закончится режим самоизоляции, если начнётся лето, люди уйдут в отпуска. И первое, что мы сделаем, это будет такая программа повышения квалификации для московских директоров, по содержанию «Повышение управленческих компетенций», а форма – это восхождение на сложную, интересную, вдохновляющую гору Фишт в Краснодарском крае.
Кристина: Матвей Дмитриевич, скажите, у каждого есть какие-то правила, скажите три ваших правила успеха.
Матвей: Первое – это стараться не лениться. Номер два – надо делать то, что тебе не нравится делать. Третье – надо просто много работать.
Николай: Я думаю, правила значимые, и соблюдая их, вы точно будете развиваться. Потому что, когда мы делаем, что нам не нравится, мы в любом случае учимся.
Вопрос от зрителей. Матвей Дмитриевич, какую, по вашему мнению, пользу человечеству приносят пользу экспедиции, путешествия на Северный полюс, и в горы? Какую пользу, например, приносит путешествие на воздушном шаре вокруг Земли вашего коллеги по цеху Фёдора Конюхова?
Матвей: Друзья мои, я всё-таки не уверен, что правильно называть Фёдора Конюхова моим коллегой по цеху. Всё-таки основной мой цех – это «Лаборатория путешествий», и Фёдор Конюхов здесь точно не работает. Если говорить о пользе путешествий, мы по прежнему открываем, открываем самих себя, мы показываем, что что-то очень сложное возможно. На самом деле не важно, поднимаешься ты в какую-то сложную гору или достигаешь Северного полюса, ты ставишь перед собой цель, к которой ты идёшь, и благодаря своим усилиям, благодаря преодолению, которое в тебе существует, ты её достигаешь, ты достигаешь своего полюса. Я думаю, это хорошо, как лично для человека, также это хорошо, как некий замечательный пример. Я думаю, человек, который задал этот вопрос, видел ролик, как двое ребят, которые не могут ходить, поднялись на самую высокую вершину Северной Америки. Хороший пример: когда они поднимались по одному из кусочков своего маршрута, они шли наверх по кулуару, это такой крутой узкий снежный жёлоб. На американских картах, у американских рейнджеров, на всех маршрутах, он прописан как спасательный кулуар. Обычно он используется для того, чтобы, когда на вершине становится кому-то плохо, этого человека можно было спустить вниз по этому спасательному кулуару. Наши ребята выбрали этот маршрут, как единственно для себя возможный подняться наверх. И после нашего путешествия это место стали называть как Русский кулуар.
Как, стоило ради этого отправляться в путешествие, чтобы в России, в Америке, во всём мире люди увидели то, что ребята в инвалидных колясках могут гораздо больше, недели, чем просто сидеть в метро и просить милостыню. На самом деле, это сродни тому, почему люди занимаются спортом. Почему они участвуют, зачем они участвуют, для чего они участвуют в Олимпийских играх. Потому что показывается возможности человека.
Николай: Я согласен полностью. Многие люди не верят в себя, и такие поступки дают понять, что практически нет невозможного. Главное, захотеть и подойти к этому с должным образом.
Вопрос от зрителей. Каким образом строился ваш распорядок дня, если была постоянная темнота?
Матвей: Вначале мы 8 часов спали, 5 часов готовились к выходу, 4 часа вечером готовились ко сну, а всё остальное время шли. На самом деле, почему такое большое количество времени для того, чтобы подготовиться к выходу из лагеря и вечером подготовиться ко сну, потому что ты всё делаешь наощупь. Фонариков всё-равно не хватает. Тебе нужно много чего находить, оно теряется, ты его ищешь, и много времени на это тратишь. И поэтому наши 24 часа выглядели таким образом: 8 часов сна, 9 часов на подготовку-выход, остаётся 7 часов на ходовое время.
И в какой-то момент мы поняли, что этих семи часов нам не хватает, мы поняли, что за эти семь часов проходим очень мало, это с одной стороны. А с другой стороны мы поняли, что, поскольку нет солнца, и никогда не светает и никогда не темнеет, нам никто не запрещает, взять и превратить наши сутки из 24х часов в 30 часов. И тогда на ходовой день мы стали тратить не 7 часов, а 13 часов. Поскольку мы хорошо спали, хорошо ели, то мы могли очень хорошо трудиться. Я после этого думаю, что человеку нужно переделать сутки на 26-28 часов, будет гораздо более эффективно.
Кристина: Матвей Дмитриевич, а что вы посоветуете нашим зрителям, как более продуктивно проводить время на карантине? Как не сойти с ума на самоизоляции?
Матвей: Нужно больше смотреть #проПоходТВ, там два замечательных ведущих, Кристина и Коля, которые 7 дней в неделю, 3 часа, с 16 до 19 работают для того, чтобы ребятам было интересно, чтобы они могли подготовиться к оффлайн-путешествиям. Вообще все сотрудники «Лаборатории путешествий» стараются из кожи вылезти, чтобы каждая программа, а всего у нас более восемнадцати рубрик, чтобы каждая программа была интересной. Чтобы она была насыщенной, чтобы она была качественной.