Почти 10 лет прошло с демарша Парфенова на премии имени Влада Листьева. Журналист с листа, трясущимися руками и дрожащим голосом обличал телевидение в малодушии и прогосударственности. А потом ушел с ТВ.
Вот что мне думалось тогда об этом: Леонид Парфенов - не Чё Гевара, а простой человек, конформист , которому просто стало западло врать. Не врать было стрёмно, но удалось. Поступок, заслуживающий кредита доверия на ближайшие сто лет. Но я простой человек, зритель. Мне стало любопытно, как к поступку Леонида отнеслись его коллеги по той стороне экрана, те, к кому непосредственно обращался Парфенов?
Правда, но не вовремя
Такое мнение высказывал Сергей Юрский. Мысли Парфенова для Юрского очевидны, но "он нарушил регламент, он высказал их в тот момент, в который не положено высказывать".
Похожее мнение было и у телеведущего Кирилла Клейменова:
У него много раз была возможность в острых ситуациях заявить о своей позиции, но он этого не делал. И мне интересно - почему сейчас?
Писатель Виктор Шендерович посетовал на запоздалость Парфеновского протеста:
Слова хорошие. Жалко, что они не прозвучали лет девять назад из тех же уст .
К месту и вовремя
Противоположно мнение журналиста Антона Красовского:
Это случилось в то время, когда уже было не только нужно, но и можно. Но то, что можно, ещё никто не понял, только он.
Смена амплуа
В нулевые телеведущей Светлане Сорокиной приходилось лично терпеть от цензуры немало проблем. Парфенова она поддержала, но мне ее комментарий дал повод для размышлений:
Во-первых, ему надоело быть допущенным исключительно к ретротемам, хочется заявить себя политическим журналистом; во-вторых, Лёню как профессионала достала эта ,уже многолетняя ситуация на телевидении.
То есть не только ради совести и российского телевидения Парфенов решился, возможно, был в его поступке расчет выйти за рамки информационного обозреватели, присвоить себе право говорить об острополитических вещах.
Беспокойство за главного
Беспокойство о последствиях речи Парфенова для Константина Эрнста высказывали телеведущий и чиновник Михаил Швыдкой и Андрей Малахов.
Малахов, любитель душераздирающих бытовых историй, вспомнил, как видел только что уволенного с поста главреда в "Русском Newsweek" Парфенова, одиноко ловящего машину, поёживаясь от зимней стужи:
Но в жизни Леонида Парфенова был друг Константин Эрнст. Именно он снова взял его на работу в Останкино...И вот я смотрю на выражение лица своего начальника, слушающего речь друга, и ловлю себя на мысли"Что он чувствует в эти минуты?". А ещё я думаю не о речи Парфенова, а о том, что важнее на этой земле:истина или дружба?
Платон мне друг, но истина дороже- так говорил Аристотель, думаю, так же считал и Парфенов.
Герой
Владимир Познер , Николай Усков, Дмитрий Быков, Вера Кричевская и многие другие однозначно поддержали поступок Парфенова.
То, что он там выступил, это поступок героический, говорю честно. Потому что в совете нечестивых такое сказать- это надо уметь. Вне зависимости от истинных мотивировок Парфенова, я считаю, что эти мотивировки благородные и честные. Скоро этот стиль будет подхвачен всеми. Для него это подвиг, для них это будет мода- резюмирует Дмитрий Быков.
Что в итоге? Парфенова все поддержали по мере своей либеральности и удаленности от государственного ТВ. Моды, как предрекал Быков, не случилось. Те, кто был на первых кнопках телевизионного пульта на них и остались. На западном фронте без перемен. Но есть и другой фронт, и о нем, пожалуй, говорил Красовский:
"Своим выступлением Парфенов закрыл ту эпоху и открыл новую. В которую большинство тех, кто был в зале, скорее всего, не войдёт. Возможно, в эту эпоху не войду и я. А может быть - даже он". Пессимист Красовский ошибался. И он, и Парфенов в эту эпоху вошли. Название этой эпохи - ютьюб.