16 апреля 1945 началась битва за Берлин. Мое представление об окончании войны связано с фильмом «Освобождение», где последние дни войны были показаны достаточно точно. По крайней мере, они согласуются с фактическими данными, которые я почерпнул из воспоминаний секретарши Гитлера о последних днях его жизни (Traudl Junge. Bis zur letzten Stunde. Hitlers Sekretärin erzählt ihr Leben. München-Zürich, 2004). Кроме фактов она описывает эмоциональное состояние запершегося в бункере Гитлера. Когда смотришь фильм, все происходит быстро. Но в реальности разгром занял три недели, две из которых Гитлер был еще жив. Он даже праздновал свой день рождения 20 апреля, принимал поздравления. В бункере было шампанское для такого случая. Но на лице Гитлера была «маска смерти», как выразилась его секретарша. Он все еще призывал к борьбе, проводил совещания, давал распоряжения и боялся… 22-го апреля он говорит своим офицерам, что все идет к концу, что он останется в Берлине и застрелится, кто хочет остаться с ним пусть остается, кто не хочет – может уходить.
Это все расписано, наверное, в исторических монографиях до минуты и я повторяю только потому, что есть темная история, связанная с расстрелом 28-го апреля одного из офицеров – генерала СС Фегеляйна. Тот два дня не являлся на службу, пил в своей квартире в городе. Ночью 27-го его пьяного приводят в бункер, а 28-го расстреливают в саду Рейхсканцелярии. И это не просто генерал, это зять Евы Браун. За год до этого он женился на ее сестре, и Гитлер был на этой свадьбе. Он допустил Фегеляйна в свой самый близкий круг. Секретарша объясняет эту жестокость предательством Гиммлера – шефа СС, о котором узнали 28-го апреля из английских газет («Рейтер» написала, что Гиммлер ведет переговоры с союзниками через графа Бернадота). Но, мне кажется, тут что-то иррациональное. Сначала отпустил всех, кто хотел уйти, а потом приказал расстрелять одного из них?! Пьяный Фегеляйн накануне звонил Еве Браун и уговаривал ее уехать. Мне, кажется, именно это разозлило Гитлера, а не злость на СС.
Тех, кто ему был близок, он не отпускал, как не отпустил он свою любимую собаку Блонди и ее щенков, приказав отравить. Еве Браун, своим молоденьким секретаршам и поварихе он вручил по ампуле с ядом. Он всех их хотел забрать с собой. Гитлер боялся их оставлять. То ли он думал, что попав в плен, они могли что-то рассказать союзникам, порочащее его образ гения. То ли он боялся, что союзники будут рыться в его жизни, а он не любил и не допускал никаких прикосновений к себе.
Секретарша утверждает, что она спрашивала Гитлера, почему он собирается застрелиться, вместо того, чтобы пойти сражаться, к чему призывал других. И тот отвечал, что у него дрожат руки, и он не может стрелять. Но больше всего он боится попасть в плен. Из книги можно понять, что Гитлер точно знал, какой счет ему будет предъявлен. Как настоящий демагог он еще раньше говорил, что после его смерти Германии не станет, а «еврейство со всей своей ненавистью уничтожит всю немецкую и европейскую культуру». Гитлер только не пояснял, откуда взялась эта ненависть. Никому в Германии это не нужно было пояснять. Не нужно было пояснять и почему «степные орды большевиков» так жаждали поймать его живым.
По радио Геббельс до последнего подбадривал защитников Берлина словами о том, что фюрер с ними, что он лично руководит сражением, но по свидетельству его секретарши, Гитлер уже ничем не руководил. С «маской смерти» на лице он еще ходил и почти не говорил до 30 апреля. На самом деле просто с Гитлера сошла маска гения, которую он носил, и осталось то, чем он был на самом деле. Он мог бы отдать приказ сдаться советским войскам, но он боялся, боялся участи Муссолини, которого повесили в Милане. По свидетельству секретарши, Гитлеру показывали фотографии с места казни Муссолини.
В цитируемой книге этот страх смерти передан как мучительное, не дающее спать и есть, изматывающее ощущение, которое длилось до 30 апреля. Хорошо, что Гитлеру довелось испытать хотя бы небольшую долю мучений своих жертв. Плохо, что все это время смерть собирала свою дань. В этом сражении погибли около 80 тыс. советских солдат и 280 тыс. были ранены, немцев погибло около 380 тыс. человек.