7. Каратов встал, вышел из-за занавески, выпрямился.
— Командир разведроты, капитан Каратов!
— Какого черта! Что ты здесь делаешь! — полковник открыл дверь, выглянул наружу. — Лейтенант, ко мне! Бегом!
Адъютант, смахивая со стола бумаги, влетел в большую комнату и вытянулся по стойке смирно. Полковник Клин впился глазами в его лицо и прокричал:
— Это что!?
Не отводя взгляда, командир полка махнул рукой в сторону Каратова.
— Почему он здесь?!
— Товарищ... — лейтенант сглотнул комок, — товарищ полковник... капитан спал там... я же говорил... когда вы заходили...
— Взводному своему в штрафбате говорить теперь будешь!
Адъютант молча опустил голову. Плечи слегка вздрагивали. Юноша держался изо всех сил, чтобы не расплакаться.
— Лейтенант! — вмешался Рокотов. — Вызовите конвой!
— Това... товарищ... — испуганно заикаясь и глядя на командарма глазами, в которых отчетливо проглядывал ужас совершенного им проступка, — кома... Командующий...
— Исполняйте! — командарм чуть повысил голос.
— Есть! — адъютант мгновенно вылетел из штаба.
— Так, полковник! Сейчас посадишь его, — генерал кивнул в сторону Каратова, — на гауптвахту. До самого начала наступления пусть сидит. Проследи, чтобы никто с ним не общался.
— Нельзя мне на гауптвахту.
— Это почему?
— Никто, кроме него, не сможет показать, — мгновенно понявший, что хотел сказать капитан, решился встрять командир полка, — как пройти в тыл к немцам без лишнего шума.
Клин всерьез испугался за командира разведроты, и даже не пытался скрыть этого.
— Что за дела у вас в полку творятся? Почему проходы знает только один командир роты?
— По вашему приказанию, товарищ командующий, два взвода разведчиков отправлены в распоряжение полковника Белозерцева. А оставшийся взвод лейтенанта Васильчонка занимается наблюдением за передним краем противника. Они проходы не знают.
— Это так, разведчик?
— Да.
— Пожалуй, я не подумал об этом. Хорошо. Капитан, вы слышали наш разговор?
— Да. Мне необходимо переправить армейского разведчика в тыл к немцам.
— Нам. Нам необходимо, чтобы никто не узнал, где будет осуществляться прорыв обороны противника. Нам необходимо, чтобы никто не узнал, какими силами и средствами будет нанесен удар.
— Кроме немцев, которым наш разведчик привезет план наступления.
Каратов разговаривал с командармом, не отдавая отчета в той бесконечной пропасти, что разделяла их звания. Капитан просто чувствовал, что одеревенел весь внутри, и ему совершенно нет дела до занимаемой Рокотовым должности. Но есть и что-то другое. Что? Неужели столь необходимая, но абсолютно беспощадная правота командарма?
— Да, кроме немцев, которым привезут достоверный план, и которому они не должны поверить. Вы справитесь?
— Он справится, товарищ командующий! Конечно, он справится, — полковник никак не мог успокоиться.
— Можете отказаться, капитан! Сейчас придет конвой, и мы обеспечим вам возможность отдохнуть в тишине, где вас никто не станет беспокоить.
— А как вы собираетесь переправлять разведчиков? — спросил Каратов.
— По вашему описанию маршрута.
— Это невозможно. Там кое-где приходится искать дорогу почти на ощупь. Очень легко ошибиться, и утонуть в болоте. Или выйти на минные поля.
— Так… приехали, — задумчиво проговорил командарм, начиная вышагивать у стола.
— Не нужно его на гауптвахту, товарищ командующий! Без него нам не справиться, — скороговоркой произнес Клин. — А за него я ручаюсь. Он настоящий офицер, выполнит любую задачу, чего бы это ни стоило.
Командарм медленно подошел к Каратову, заглянул в лицо.
— Вы слышите, ваш командир за вас ручается?
— Так точно.
— А вы понимаете, что я обязан немедленно изолировать вас? Понимаете, какому риску я подвергаю всю операцию, не делая этого?
Опять ответил полковник.
— Понимает, он все понимает.
— Но без вас нам будет очень трудно справиться, товарищ капитан. Могу я рассчитывать, что вы точно выполните свою задачу? Но сначала начисто забудете все, что вы здесь услышали?
Алексей молчал. Командарм просто не понимает, какую непосильную ношу он взваливает его на плечи. А если бы понимал, что тогда? А тогда он точно прямо отсюда отправился бы на гауптвахту. И нечего б не изменилось, только не стало бы возможности попрощаться.
Рокотов, вдруг как-то потеряв командный голос, негромко добавил:
— Цена ошибки операции, в которую вы теперь посвящены, капитан, — десять тысяч положенных солдат. Напрасно положенных! Это понятно?
— Понятно.
— Так могу я на вас рассчитывать?
Каратов помолчал лишь пару секунд.
— Так точно. Я выполню приказ.
* * *
В «предбанник» с улицы вошел адъютант командира полка. На негнущихся ногах он подошел к двери в большую комнату и робко постучал.
— Войдите! — разрешил командующий.
Адъютант вошел в комнату. Над картой, склонившись, стояли Рокотов, Клин и Каратов.
— Товарищ командующий, ваше приказание выполнено. Конвой у вхо… у входа в штаб. Готов следовать под арест.
Лейтенант снял ремень.
— Так! Штаны тоже снимай. Ремень отдай полковнику, пусть он тебе врежет по первое число! Потом скажешь конвойным, что я велел их отпустить. Повтори приказ!
— Есть отпустить конвой! — не веря своему счастью, радостно воскликнул адъютант. — И получить по первое число!
Другие рассказы:
Все,что смогу лично...