Взлеты и падения воровских общин.
Недавняя попытка зачистить территорию России от такого явления, как «воры в законе», привела к массовому бегству криминальных авторитетов за пределы РФ. Вместе с этим стали популярны вопросы, связанные с историей возникновения послевоенных воровских общин и захватом ими экономико-политической власти на местах в конце 80-х.
Часть 1. На службе у власти.
Послевоенный бандитизм.
Ещё в период Великой Отечественной войны тыловые города СССР буквально захлестнула волна преступности и бандитизма. Большая часть мужского населения была мобилизована на фронт или на тяжелые работы, где труд женщин не мог использоваться физически. Критически малые силы милиции, оставленные для поддержания правопорядка, оказались неспособны сдержать криминальные проявления со стороны населения. В городах концентрировались безработные уклонисты, дезертиры и беглые уголовники. Голодающие на скудных пайках граждане нередко входили в сговор с уголовным миром и за скромную плату (часто просто за еду) укрывали беглых заключенных или брали на хранение краденые вещи граждан. В помощь милиции «в строй» правоохранителей ставили комиссованных по тяжелым ранениям солдат, но проблемы это не решало. Вкусив безнаказанность, многочисленные банды разрослись до неприлично высокой численности. После Победы высвободилось огромное количество демобилизованных солдат и военной техники. Сотни тысяч красноармейцев и краснофлотцев влились в ряды милиции. Кроме трофейных мотоциклов, войска НКВД были усилены танками и даже боевой авиацией. Но, несмотря на столь мощную силу, государство навело лишь «косметический» порядок в городах. Одесса-мама, Ростов-папа и Москва продолжали оставаться рассадниками воровских притонов. Не секрет, что верхушка руководства СССР в те года состояла из бывших каторжных сидельцев. Сам Сталин при царской власти, имел несколько судимостей за разбой и бандитизм. Лояльность к своему «классово близкому» криминальному контингенту не позволяла сталинскому руководству принять полноценные меры по искоренению преступности. Серьезные меры применялись только по отношению к вооруженным бандам, занимающимся разбоем и грабежами складов. Карманники, квартирные воры и мошенники продолжали спокойно промышлять своим преступным промыслом.
Жесткая зачистка.
После смерти Сталина все тыловые партийные лидеры были силовым образом смещены с должностей, а всесильный Министр МВД Лаврентий Берия расстрелян. Власть перехватили генералы и маршалы (Хрущёв, Жуков, Брежнев и т.д.). На всех ключевых должностях тыловые «администраторы» и наркомы были заменены на фронтовиков. Как боевые офицеры они не страдали сантиментами к воровскому миру и первым делом начали полноценную зачистку городов. Направленный в Одессу маршал Жуков блестяще провёл спецоперацию «Маскарад». Переодетые оперативники просто отстреливали на улице грабителей и карманных воров. В других городах были проведены менее известные, но иногда более масштабные спецоперации по ликвидации преступности. Десятки тысяч уголовников были ликвидированы, а сотни тысяч отправились в исправительные лагеря. К перевоспитанию преступников фронтовые офицеры тоже подошли без либерального гуманизма. Воровская каста принуждались к труду, а особо упорствующих воров просто расстреливали, списывая их смерти графой «попытка побега». За несколько лет организованная преступность была фактически разгромлена. Советские улицы стали намного безопаснее. Если бы политика жёстких мер к криминалу продолжилась бы и дальше, то к 70-ым годам показатели уголовных преступлений приблизились бы к нулю.
Генеральский комфорт против
государственного блага.
Снижение преступности привело к закономерному сокращению численности милицейских подразделений. СССР требовались рабочие руки на полупустых заводах и разминированных пахотных полях. Вместе с сокращением личного состава в отставку начали отправлять и высший офицерский состав. Теряя должности, генералы и полковники лишались законных привилегий и неформальных преимуществ. Привыкшие к комфорту руководители МВД осознали, что дальнейшее снижение преступности отправит их всех администраторами на всесоюзные стройки. Доподлинно неизвестно, кто именно инициировал заговор против долга и чести. Предположительно, в группу карьерных заговорщиков входил средний и высший руководящий состав МВД. Последние чудом выжившие и «не сломавшиеся» авторитеты снова были помещены в привилегированные условия на зонах. Они не сотрудничали с администрациями тюрем, более того, от них этого и не требовалось. Задачей этих криминальных «королей» было наплодить себе подобных «воров в законе» и воссоздать уголовные общины. Тюрьмы превратились в настоящие кузницы кадров для преступного мира СССР. Наряду с идейно-воровскими «элитами» в криминальную среду по необходимости внедрялись тайно сотрудничающие с милицейскими кураторами «коронованные» авторитеты. Численность и организационные возможности криминальной среды поддерживались на уровне, недостаточном для перехвата власти у государства. Но при этом постоянное присутствие в обществе активных воровских группировок давало возможность руководству МВД просить у Политбюро дополнительные ресурсы, а также избегать кадровых сокращений. Разумеется, не участвующие в карьерном заговоре офицеры МВД не подозревали о столь масштабной подлости со стороны своих коллег и честно боролись с преступностью. Попытка со стороны КГБ донести до Политбюро информацию о выявленной системе искусственного поддержания преступности провалилась. Фронтовые генералы из Политбюро не поверили в заговор тех, кто, как и они, прошли все тяготы окопной жизни на войне. После этого межведомственные отношения между МВД и КГБ сильно обострились.