Всё это время, когда вдохновения не было, стихи не писались и песни рябили невпопад, я чувствовала невероятную опустошённость. Я никуда не могла себя применить. Мысли доходили до отчаяния, и я на что-то срывалась. Смысл стал непостоянным, он появлялся из ниоткуда и вдруг пропадал. Я старалась это бесконечное время, вдруг распростёршееся передо мной, куда-то деть. Мыслей в голове было ноль. Становилось плохо. Я начала ко всему прислушиваться, как прислушиваюсь к тому, что сочиняю, в поисках чего-то. И оно меня услышало.
Я ушла с работы. Никто не знал, что я больше не приду. Кажется, это доставляло мне удовольствие. Через пару дней я выкинула сим-карту. Ещё через пару дней меня нашли возле дороги.
Я не отключалась. Не могу назвать своё состояние абсолютно адекватным, но, кажется, так оно и было. Я легла на траву возле дороги, она казалась мне такой душистой, как и земля. Мне хотелось ощутить свободу и свою неприкосновенность.
Через тридцать минут меня растолкал какой-то баклан. Я делала вид, что его не слышу, в надежде, что он уйдёт. Мне было хорошо и спокойно. Ещё через время подъехали мужики скорой помощи. Они пихали и заталкивали меня в машину. Неподалёку от этого места стояла моя сумка с ноутбуком, ключами и паспортом. Не знаю, почему я её не забрала.
Оказавшись в поликлинике, меня стали укладывать на койку с алкашами. Я не ложилась, было западло разговаривать с одуревшими медиками, но это уже моя личностная психическая проблема. В конце концов я легла, опять понадеявшись на то, что от меня отстанут. Они выпросили мою фамилию. Когда приехал отец, они сказали, что я в алкогольном! опьянении.
Меня перевезли в другую больницу. Там меня начали откачивать от неизвестных наркотиков, доктор бил меня по лицу и матерно ругался. Моё спокойствие не разрушилось. Мне сделали пару чудовищных инъекций, наверное, если бы я открыла глаза, всё было бы по другому. Мне мешал внутренний голос. Какую-то инъекцию я не выдержала и задёргалась, глаза открылись сами. Доктор был разъярённый. Он сходил с ума от негодования.
Меня оставили в больнице. Я продолжала ни с кем не разговаривать, кроме одной женщины, когда приносили есть, я вежливо отказывалась. Но пару раз сходила по маленькому под себя. Прошло около трёх дней. Меня разбудили и заставили собираться. Оказывается, в моих анализах нашли целый сбор наркотических препаратов.(что?)Я прикрикнула на какую-то медсестру, потому что моей одежды нигде не было и она пыталась нарядить меня во что-то другое. Сначала я очень злилась, но вещи были действительно грязные, я несколько дней ночевала на чердаке дома напротив своего. Она пришла в негодование, я отказывалась одеваться. Я не понимала, куда меня одевают.
В палату залетели здоровые дяди и начали заламывать мне руки и напяливать штаны. Меня усадили в КРЕСЛО! и повезли по коридору, объяснили кое-как, что меня переводят. Я рявкнула кому-то из них про методы, которые они используют. Мне было действительно больно от их ручищ. Поведение у всех было просто озверевшее. Этот здоровый болван ответил что-то вроде "Зато сразу вон как заговорила!"Медсестра поддакивала и мельтешила, пока они со мной расквитались.
Не будем говорить, куда меня привезли, да ещё и в наручниках. Но я сначала этого не поняла, всё больше походило на какой-то дом престарелых, я обратила лишь только внимание на то, как долго мы сюда ехали. Врач надо мной подшучивал, это сильно расслабляло после этих напряжённых дней с противными тётками и амбалами для пыток. Он сунул мне бумагу, я поставила подпись.
Добро пожаловать в психушку. Молоденькая врач с уличным гонором в голосе тихо наклонилась и сообщила мне: "Ты-то понимаешь, куда ты попала?"Не могу описать, как я себя почувствовала, когда это стало понятно.
Отец мне не верил. Я рассказывала, как всё было на самом деле, но он не поверил мне и до сих пор думает по другому. Все, кому я рассказывала, верили, кроме него. Каждый раз, когда он приезжал и задавал вопросы приходилось делать вид, что я понимаю, о чём он. Мне было ужасно стыдно, я не могла на него накричать. Странно, но не было сил противостоять ничему в этом месте. Не было ни малейшей задоринки. Мне кололи галоперидол, кажется, два раза в неделю. Врачиха придумала, что я говорила ей про гепатит, чтобы содрать деньги на анализы. В это отец поверил, и мне стало немного легче. Он заплатил деньги. Гепатита не было. Я продолжала прислушиваться к тому, что говорят люди, обращать внимание на всё в этом помещении. Но моя эйфория замолчала. Может, меня всё-таки лечили?:) Комнаты казались мёртвыми, мир облез, как штукатурка, телевизор был пустым. Ни одна информация не обретала смысл, не укореняясь в голове, её как будто больше не было вообще. Я становилась слабее и слабее. Не знаю, почему так случилось, я не такой слабовольный человек. Я всегда, ну, может, не всегда, но верила в себя, твою мать. Верила. Я горела музыкой. Я горела тем, что могу общаться с чувствительным миром. Но у меня не было сил даже нормально встретить день. Я принимала препараты не так долго, чтобы ждать, когда вечер скорее закончится. Там ждали все. Я это чувствовала.
Они ждали завтрака. Ждали своих сигарет. Потом считали минуты до обеда. Опять сигареты. Ужин. На таблетки. Спать.
В психбольнице я не курила. Хотя всегда была возможность заработать сигарету, выполняя работу медсестёр.
Медсёстры пили чай с нашим печеньем и шоколадом.
"Пациенты" были в основном смешные и безобидные. У каждого была своя особенная манера поведения. Фишки тоже были у каждого свои. У кого-то милые и забавные, кого-то было лучше не трогать.
Меня продержали там 72 дня. Я сильно поправилась и у меня не открывались глаза ото сна. Ещё полгода не открывались. Мир не обрёл красок и после того, как я оказалась на свободе. Ну как, свободе. Мне запретили выходить из дома. Я спала целыми днями и не хотела видеть ни один предмет, они, кажется, мне тоже были не рады. Мне назначили приёмы в психдиспансере, папа пытался ходить со мной. Я чувствовала себя ничтожеством. Но ко всему, во мне жил бунтарь. Чтобы прийти в себя, я тупо выходила стрелять сигареты. Папа с энтузиазмом придумывал мне кучи дел, но все они вызывали только тоску, если не что-то хуже. Я не могла смотреть на стену, не закрывая глаз и пару секунд. После затяжки у меня начинали течь слюни.