1.
Есть обычай и правило
Всему должно быть чистым накануне Чистого четверга
Я же чиста разве оттого
Что кто-то перемывает мне кости
Пыль, пыль кругом.
Не вижу я света
Люди идут навстречу и не думают о Боге
Выгуливают, как таксу, свое самолюбие
Да-да-да, настойчиво кивает головой, как игрушечный болванчик, сизый голубь
2.
Мёртв, мёртв курилка
Соседа не стало накануне Чистого четверга,
Вернее – сдох он, как дворняга, в подворотне
Вымел себя, словно хлам, из жизни
И нет ему больше ни воскресенья, ни понедельника
О, ни сожаления, ни чувства утраты
Но и праздника тоже не будет
Ни куличей, и яиц, крашеных в отваре луковой шелухи
Творожной Пасхи
Только усталость как же я устала
Когда засыпаю, словно опускаюсь на дно камнем, под толщу воды.
И ещё часы шутят со мной, вдруг ни с того ни с того убежав на час. Что бы значило это.
3.
Тысячи шуршащих ничтожеств, прошлогодние листья, сгребают граблями, собирают в чёрные мешки, строят курганы из высохших мумий,
Сгружают в грузовики, и куда-то вывозят из города, и потом, должно быть сжигают, как жертв.
Ничтожества, я тоже собираю их руками, обнажая шагреневую, кожу земли, освобождаю дорогу пионерам весны – невинные ростки подорожников, слепые дождевые черви, бледно-розовые, пятнистые, словно питоны, бессчётные божьи коровки, маленькие капельки красной краски, суетливые муравьи, безумные бабочки, оранжево-чёрные, ошалевшие от тепла и криков детей.