На Южном берегу Крыма татары появились ещё позже, чем в Крымских горах. Чтобы прояснить это обстоятельство, нам придётся ещё раз вернуться к турецкому десанту 1475 года. Главная задача десанта состояла всё-таки не в разгроме столицы княжества Феодоро, а в захвате южнобережных генуэзских колоний, прежде всего Кафы (ныне Феодосия), крупнейшего в Крыму, если не во всём Причерноморье, центра торговли людьми, зловещая слава которого доходила до самых дальних уголков тогдашнего мира. Турки, наконец, сообразили, что баснословные прибыли от работорговли, уходящие через генуэзских посредников неизвестно куда, легко направить в собственные карманы, если кардинальным образом избавиться от посредников. Для хорошего подготовленного военного десанта - дело нехитрое. И противник не тот, что будет стоять насмерть. Посредников прогнали, а заодно и всех генуэзцев, очередных "культуртрегеров", прижившихся на ЮБК. Турецкие власти объявили о льготных условиях переселения на "новые земли" своих верноподданных. Из Турции на крымское Южнобережье хлынул поток авантюристов и проходимцев всех мастей...
От таких перемен выиграли Генуя и все города-республики будущей единой Италии. Исчезла зависимость от кошельков рыночной шпаны с далёкого невольничьего берега, ускорилось развитие общей итальянской культуры, и возникло Возрождение, ускорился возврат к духовным ценностям, к началам былой Средиземноморской цивилизации.
Через 200 лет, во времена Эвлии Челеби, на ЮБК представлял собой типичный "берег турецкий", выглядевший точно так же, как любой другой берег Анатолийского полуострова, турецкими были и приморские города. Все без исключения, что особо подчёркивает цитируемый нами автор: "Замки на берегах полуострова Крымского также династии османской подвластны" (стр. 49). ЮБК вместе со всем полуостровом вошёл состав России "Турецким берегом".
Подтверждение тому легко найти уже в русских официальных документах. Один из них - копия письма от 18 января 1788 года из Таврического областного правления в Санкт-Петербург; письма-отчета о ходе высылки с ЮБК прежнего населения, активно сотрудничавшего с противником в разразившейся русско-турецкой войне 1787-91 гг. Архивный документ констатирует: сельские поселения ЮБК "от Балаклавы до Феодосии обитаемы были частью анадольскими турками, а большою частию обмусульманившимися греками. Они все несравненно дерзновеннее и хуже степных татар, и проку от них мало ожидать можно".
Турок выслали в Турцию, греков - в Мариупольский уезд, к землякам, поселившимся там в 1774 году. В цитированном письме содержится попытка ответить и на следом возникающий вопрос: кем заменить неблагонадёжных "выселенцев"? "...оставляемые ими здесь прекраснейшие места заняты быть могут трудолюбивейшими людьми".
Русско-турецкая война за Крым (1787-91 гг.) утомила страну. Все планы, которые могли подождать (в том числе заселение ЮБК), отложены на потом. В 1796 году умерла императрица Екатерина II. Её взбалмошный сынок Павел, взойдя на престол, считал, что его первоочередная задача как самодержца - отомстить матери за убийство отца: разрушить всё, что было сделано при её жизни неимоверными усилиями народа, целой когорты выдающихся политиков и полководцев. По первое число досталось от Павла и Крыму, обретением которого так гордилась Екатерина II. Пять лет (с 1797 по 1802 г.) её Таврида оставалась как бы ничейной территорией, брошенной на произвол судьбы: Таврическая область ликвидирована, областные учреждения закрыты, чиновники разъехались по российским губерниям.
Сложившейся ситуацией и воспользовались степные татары. Побросав свои земельные наделы и жилища в северной части полуострова, татары устремились на ЮБК в оставленные греками и турками всё ещё безлюдные деревни. К 1820 году, памятному приездом в Крым А.С. Пушкина, татарские самозахваты на ЮБК выглядели как давно обжитый, обустроенный край. "Волшебный край, очей отрада!"
Татары бежали на ЮБК по сути дела от будущей экологической катастрофы ещё её не осознавая, но уже предчувствуя . В крымской степи они применяли тот же хищнический, круглогодичный способ пастьбы многотысячных овечьих отар, табунов лошадей и стад крупного рогатого скота.
Заметил надвигающуюся катастрофу первый же русский путешественник, обладавший серьёзной научной подготовкой, естествоиспытатель, академик Санкт-Петербургской АН Василий Фёдорович Зуев. Покидая равнинный Крым, академик вносит в дневник такую запись: "Беспрестанное пасение множества скота, количеством вправду числу людей несоразмерного, и вождение его весь год по степи с места на место причиняет вред, что весною, осенью и летом в большую засуху, после дождей не успевает трава из земли отпрыснуть, как скот её и сорвёт или помнёт ногами".