Сейчас самый популярный в современной культуре христианский праздник - Рождество, но годовой круг богослужения завязан на центральное событие всего христианского нарратива - распятие и воскресение Христа. Наследие и неолитических аграрных мистерий, и иудейского праздника освобождения от рабства, Пасха превращает древнее представление о единстве жизни и смерти в новый для Древнего мира символ окончательной победы над смертью. Даже в эпоху постмодерна, постхристианства и прочих постберезовиков это осталось в культуре и перешло в массовую культуру.
Вархаммер как сеттинг, созданный во многом на христианских мотивах (в толкиновской и льюисовской колее), построен вокруг символического ряда Страстей. Для британцев в образе Христа очень важны черты Царя и Воина, что можно увидеть и в церковном искусстве, и в старинных сказаниях (христологические мотивы получает король Артур). Император начинает свой сюжетный путь и как мессианская фигура, и как Царь-объединитель, но предательство любимого сына превращает триумф в трагедию.
Следуя религиозному канону, сюжет Ереси Хоруса начинается с Великого Похода - аналога Входа в Иерусалим. Житейские уроки для примархов по образцу евангельских притч и уже растущая зловещая тень будущего. Проклятие бесплодной смоковницы, осуждение книжников и фарисеев (реминисценции на это есть, например, в сюжетной ветке Лоргара).
С эпизода предательства Хоруса раскручивается трагический бунт, приносящий только бедствия обеим сторонам. Дальше будут и многочисленные аллюзии на Тайную вечерю в сценах бесед Императора с примархами и приближенными, и отсылки к эпизоду молитвы в Гефсиманском саду (печальные рассуждения Императора о будущем в "Повелителе человечества", где фактически всесильная, трансцендентная фигура предстает в неожиданно уязвимом виде).
День Пятницы - драматическая развязка Ереси. Поединок среди руин Солнечной системы и смертельная рана от руки сына, превратившегося в монстра. Атмосфера траура и скорби, для описания которой автору заключительного тома серии придется очень сильно постараться.
А дальше начинается самое главное - мир "сороковника" на сто веков застыл в подвешенном виде. Его "Великая Суббота" превратилась в день сурка. Поколения рождаются и умирают, пока Император покоится во дворце-гробнице, так что многие даже сомневаются, существует и существовал ли Он вообще.
Но у Страстной Субботы есть смысл и важнее траурного бдения - это сошествие в ад и разрушение ада. На этом символизме построена закадровая часть сеттинга - свет Императора озаряет варп, сжигая и разгоняя демонов. Проповедники учат, что души праведных не теряются в варпе, а отправляются в Царствие на "той стороне". Сошествие в ад - это невидимая пока победа. "Уже да, но ещё нет", по выражению британского богослова Ч. Додда.
Ещё один евангельский эпизод, символизирующий победу над смертью - воскрешение Лазаря, бывшего мертвым три дня, западнохристианская традиция вспоминает в Великую Субботу, хотя хронологически это случилось ещё до Входа в Иерусалим. В Вархаммере на роль Лазаря подошёл бы давно и безнадежно мертвый Феррус (и уже появились намеки на оживление этого примарха). Сюда же вписано и чудесное возрождение Гиллимана, хотя и косвенно.
С падения Кадии, когда сюжет снова перешёл в линейное течение, стрелка часов сдвинулась ещё ближе к полуночи. При всем нагнетании безнадеги ближе к концу сюжетной линии, культурная первооснова не может не влиять на восприятие. Новая "встреча сил на Терре" в предполагаемом финале больше напоминает не Апокалипсис, а образ пасхальной ночи. Несмотря на новую порцию застоя в откровенно на отвали сделанной ветке Темного Империума, за затянувшейся Субботой уже брезжит Воскресенье.
Источник: https://tgmsg.ru/grimbright