Первым русским путешественником, обладавшим серьёзной научной подготовкой, был естествоиспытатель, академик Санкт-Петербургской АН Василий Фёдорович Зуев. Покидая равнинный Крым, академик вносит в дневник такую запись: "Беспрестанное пасение множества скота, количеством вправду числу людей несоразмерного, и вождение его весь год по степи с места на место причиняет вред, что весною, осенью и летом в большую засуху, после дождей не успевает трава из земли отпрыснуть, как скот её и сорвёт или помнёт ногами".
Зуев не просто констатировал признаки грядущей катастрофы, он придумал средство, в дальнейшем себя полностью оправдавшее, как этой катастрофы избежать: в срочном порядке переходить на зерновое земледелие, сокращая одновременно скотопоголовье до разумных пределов. Столь же плодотворны и другие идеи академика Зуева.
До наших дней они определяют генеральные направления экономического развития Крыма и останутся определяющими в далёком будущем. Так, для крымских геологов путеводной нитью в расшифровке земных недр полуострова служит идея Зуева о том, что Крымские горы - это связующее звено единой Балкано-Кавказской системы; внимание многих поколений гидрогеологов Зуев обратил на извечную крымскую проблему - маловодье. В.Ф. Зуев разгадал механизм, сформировавший уникальную панораму Южного берега Крыма; первым оценил исключительные достоинства Ахтиарской бухты как базы военно-морского флота и тем определил место, где будет построен Севастополь, а заложат его уже в следующем после поездки Зуева в Крым в 1783 году.
Памятный для России, счастливый год! Нет больше Крыма, извечно грозящего апокалипсическими бедами, рождается Таврида, прекрасная, как мечта о великой Средиземноморской цивилизации, которая на этот раз будет непременно воплощена в жизнь. Лучшие умы России уже думают о конкретных, практических шагах в этом направлении. Думают и в Петербургской академии наук. И решают: первое, что надо сделать для содействия Тавриде - послать в только что сформированный новый орган власти, Таврическое областное правление, на должность советника, выражаясь современным языком, по экологическим вопросам молодого адъютанта академии, географа К.И. Габлица. Его почти ровесник, но уже академик В. Ф. Зуев снабдил посланца академии подробнейшими инструкциями, причём не в устной, а в письменной форме: в каких регионах полуострова Габлиц должен обязательно побывать, на что обратить внимание, какие сведения собрать. Судя по тому, что написал Габлиц в своих Трёх царствах, в инструкцию он так ни разу не заглянул, фактически повторив в худшем варианте то, что уже было описано Зуевым, добавив несколько фактов из официальных донесений с мест в областное правление. Например, донесение русских военных топографов (составлявших первую точную карту Крыма) о яме в 20-ти верстах от Карасубазара (ныне Белогорск), в которой круглый год бывает лёд. То есть о пещере Б. Бузлук на Караби-яйле. На собственные географические открытия времени всё как-то не находилось. Можно подумать, мешали обязанности нежданно-негаданно свалившейся на него должности вице-губернатора? Нисколько. От обязанностей Карл Иванович скоро научился виртуозно увиливать. На одно не жалел он ни служебного, ни личного времени - на скупку земель у татар, которые спешно эмигрировали в Турцию. Он уже явно не мечтал об академии, а в будущем видел себя крупным землевладельцем. Помимо всего прочего, был первый вице-губернатор Тавриды большим мастером по части амурных дел...
В 1793 году в Тавриде, в Симферополе, обосновался академик П.С. Паллас, уже известный своими пространными трудами о природных ресурсах России. В Тавриде, вскоре опять ставшей Крымом, Паллас как всегда работал много и мощно, неустанно инвентаризировал природные богатства вновь обретённого края. Но именно эта преувеличенная прыть всегда вызывает сомнение: на кого Паллас работал, на Россию или на свой фатерлянд? Ведь большую часть своих трудов, не переводя на русский язык и не опубликовав в России, он увёз в Германию. Совсем уж точно известно, что русских людей Паллас откровенно, демонстративно ненавидел, чему предостаточно документальных подтверждений (как и сказанному о Габлице) имеется в республиканском госархиве, но их почему-то никак не удаётся опубликовать.
Ещё один канонический, подготовленный исследователь Крыма появился на полуострове за год до приезда Пушкина: П.И. Кеппен, выпускник Харьковского университета по специальности статистик-этнограф. Казалось бы, Крыму очень повезло, появился человек, способный научно зафиксировать этнографическую ситуацию на вновь обретённой земле в переломный момент её истории. Многое бы прояснилось. Ведь даже в 20-е годы прошлого века зоолог, профессор И. И. Пузанов зафиксировал среди крымского населения довольно заметный ареал обрусевших генуэзцев. На сто лет раньше вероятность таких находок была гораздо больше. Однако все этнографические исследования Кеппена свелись к поискам готов, которых не было в Крыму уже лет четыреста. Кеппен искал их в горах, где готы никогда не жили, искал в городах, где находил разве что похожих на готов голландцев. Каких-то готов он всё-таки нашёл в предгорьях (наверное, оготившихся аланов, сохранивших в обиходе, в одежде кое-какие черты культуры готов, своих давних союзников).
Осознав бесперспективность готской темы, Пётр Иванович переключил внимание на крымские древности, точнее, на остатки разновременных фортификационных сооружений, которые тогда встречались буквально на каждом шагу. Особенно впечатляли руины крепостей на ЮБК и на южных обрывах Главной горной гряды. Однажды его осенило: это же и есть длинные стены, построенные при византийском императоре Юстиниане I для защиты имперских границ от военных угроз с севера, которые упомянул в своем трактате О постройках византийский историк Прокопий Кесарийский. Того, что длинные стены в Крымских горах развёрнуты фронтом к югу (это особенно бросается в глаза на Караби-яйле, над ущельем Чигенитра), наш хорошо подготовленный исследователь так и не заметил. Преуспел Кеппен в другом: исподволь, всего за десять лет, он обзавёлся имением Карабах, где и скоротал вторую половину жизни (35 лет!) как просвещённый, преуспевающий помещик. А крымские историки до сих пор всё решают и никак не могут решить, где проходили и кого от кого защищали длинные стены и те ли стены открыл Кеппен, которые упоминает Прокопий Кесарийский? Такие вот зыбкие, простодушные открытия...
Хронически не везёт Крыму на исследователей, хотя, казалось бы, самих исследователей - пруд пруди. А добросовестных, не конъюнктурщиков, исследователей такого уровня, как В.Ф. Зуев и А.Л. Бертье-Делагард, можно пересчитать по пальцам. Потому и сама крымская история удручающе невнятна, сплошь и рядом зиждется на передёрнутых фактах, охотнее следует за конъюнктурой, чем за истиной. И всё-таки. Связующая нить крымских времён, как мы убедились, заметна каждому, кто хочет её увидеть. Она связывает воедино этногенез Восточной Европы, его главной, славянской части, и крымский этногенез, повторяющий в миниатюре то, что происходило на восточно-европейских просторах. Как не заметить, что тавры и скифы, родственные крымским аборигенам, легко сливались с последними в единое целое. В то же время народы этнически далёкие, особенно тюркские, аборигены решительно отторгали. Если бы горные тавро-скифы (заключавшие в себе изначальный крымский этнос) дождались прихода русских в Крым, они бы составляли сегодня почти неразличимое целое с русским населением. Однако они ушли. Всего за несколько десятилетий до присоединения Крыма к России.
Сын солдата Семеновского полка, В. Зуев родился 12 января 1754 (по некоторым современным источникам — 1752) года и получил первоначальное образование в академической гимназии. В возрасте 13-14 лет В. Зуев оказался в составе Сибирской экспедиции академика П.С. Палласа. Питер Симон доверял не по годам смышленому юноше обследование сложных неизученных районов Урала и реки Оби, до самого побережья Ледовитого океана.
В. Зуеву в 1781 году доверили самолично возглавить экспедицию на юг для изучения новых российских земель между Бугом и Днестром, он был уже вполне сложившимся ученым. Путь экспедиции Василия Зуева пролегал из Петербурга через Москву, Калугу, Тулу, Мценск, Орел, Курск, Белгород, Харьков, Полтаву, Кременчуг и Херсон. Научным итогом этой поездки, длившейся два года, стали «Путешественные записки от С.-Петербурга до Херсона в 1781-1782 гг.», вышедшие в свет в 1787 году.
Для начала, получив финансовую помощь от Ивана Абрамовича Ганнибала — «строителя Херсона и героя Наварина», сына «арапа Петра Великого», — Василий Зуев в апреле 1782 года отправился в Крым. Об этом в издававшемся Академией наук «Месяцеслове» на 1790 год были помещены «Выписки из путешественных записок Василия Зуева, касающиеся до полуострова Крыма — 1782 года». Было ученому в ту пору 28 лет.
Приведем основные наблюдения и выводы этого выдающегося первооткрывателя. Василий Федорович назвал Крым «малой землицей, самой природой изобильно снабженной для составления особенного государства». Здесь же ученый разделил рельеф полуострова на «горный и плоский».
Проехав от Перекопа через Карасубазар (ныне Белогорск) до Кефы (ныне Феодосия) и крепости Еникале под Керчью, В. Зуев первым в мировой науке упомянул крымские черноземы, подробно назвал основные населенные пункты полуострова на своем пути. Он же первым высказал предложение о возможном геологическом единстве Крымских, Балканских и Кавказских гор.
О Перекопе ученый писал так: «Перешеек перекопан широким и глубоким рвом, внутри камнем устланным, от Черного моря до Сиваша, или Гнилого моря, В нем [рву], сказывают, прежде была и вода, наливавшаяся из сих морей. От стороны Крыма над рвом сделан высокий земляной вал, также от моря до моря. Переезд через ров сделан подъемным мостом и воротами, сквозь вал проведенными».
В. Зуев оставил несколько замечательных этнографических и экономических характеристик жизни местных татар, обратил внимание на удобство Балаклавской и Ахтиарской (Севастопольской) бухт, указал, что в сторону Сиваша сбегают реки восточной группы: Салгир и Карасу. А входящие в западную группу реки Булгак, Амма (Альма), Кача, Бельбек и Казульк-кой (очевидно, Черная), — впадают в Черное море.
В общей сложности Василий Зуев объездил и обошел пешком по Крыму 700 километров. Горную часть он описывал, в основном, полагаясь на сведения, почерпнутые у здешних старожилов. Довершить путешествие помешала междоусобная борьба двух претендентов на ханский престол, предшествовавшая вхождению Крыма в состав России.
В 1787 году, по поручению императрицы Екатерины II, Василий Федорович составил «Начертание естественной истории» для народных училищ и тогда же, в возрасте 33 лет, был возведен в звание академика.
Родился 26 октября (7 ноября) 1842 года в Севастополе в семье морского офицера; рано потерял мать. В 1853 году был определён в Брест-Литовский сухопутный кадетский корпус, который во время Крымской войны был переведён в Москву. Из кадетского корпуса был переведён в Петербургское Константиновское военное училище, которое окончил с отличием в 1860 году и был выпущен поручиком в 53-й Волынский пехотный полк; в течение двух лет служил в Одессе. Затем вновь учился и в 1864 году окончил Военно-инженерную академию. Был назначен на службу в Херсон, где по нелепой случайности из-за неосторожности товарища лишился глаза во время учений. Стал служить инспектором в Херсонском земстве.
В автобиографии он вспоминал, что его случайное знакомство с вице-президентом Одесского общества истории и древностей Николаем Никифоровичем Мурзакевичем оказало огромное влияние на его дальнейшую судьбу: «Увлеченный им, я своими руками разобрал, очистил и исправил в 1873 г. безвестно брошенную могилу Потемкина, переложив его кости. Это и было начальной точкой увлечения моего археологией и историей».
В 1887 году вышел в отставку в чине инженер-генерал-майора и занялся научной деятельностью. Объектом его интересов стали история, археология, нумизматика Крыма. Исследовал архитектуру средневекового Крыма (Бахчисарай, Солхат), пещерные города, монетное дело. Участвовал в раскопках Херсонеса, исследовал некрополь Феодосии, святилище римского времени близ Ялты, Суук-Су и др. Одним из первых привлёк весовые данные для изучения монетных систем. Собрал несколько богатейших коллекций:
- библиотеку старинных изданий и книг по крымской тематике;
- коллекцию предметов крымскотатарского быта;
- коллекцию крымских монет и монет, найденных в Крыму;
- коллекцию крымских археологических находок.
В 1891 году выдвигался на место городского головы Севастополя, но отказался из-за большой занятости в Крымском горном клубе; в 1891—1894 годах он был товарищем председателя Крымского горного клуба, а в 1899—1913 годах — председатель правления клуба. Болезнь родственников вынудила его обосноваться в Ялте, где 21 июня 1894 года он приобрёл земельный участок и построил дом по своему проекту (ул. Аутская, 15). Здесь он развёл уникальный сад, который состоял из редких и ценных древесных и кустарных растений.
С 1910 года он состоял членом Крымского общества естествоиспытателей и любителей природы.
Христиан Христианович Стевен российский ботаник шведского происхождения, доктор медицины, садовод и энтомолог, основатель и первый директор Никитского сада в Крыму, действительный статский советник.
- Чем известен: основатель Никитского ботанического сада.
Георгий Фёдорович Морозов русский лесовод, ботаник, почвовед и географ конца XIX века - начала XX века, классик российского лесоводства.
- Чем известен: создатель современного учения о лесе, исследователь типов насаждений и отдельных лесных массивов России.
