Закон гарантирует всем трудящимся право на объединение, и профсоюзы защищают права работников. Но есть места, где создание профсоюза законодательно запрещено, попытки профессионального объединения пресекаются, а сами работающие не защищены ни от произвола, ни от несчастных случаев. Это исправительные колонии. Корреспондент “Солидарности”побывала в одной сибирской колонии и пообщалась с несколькими осужденными.
ТРУД ЦЕНОЙ В КОПЕЙКИ
Сергей отбывает наказание за экономические преступления. Работает в швейном цехе промышленной зоны.
- Наш цех, как и прочие цеха, относится к Центру трудовой адаптации, - рассказывает он. - То есть мы тут как бы не зарабатываем, а исправляемся. Ведь в колонии, согласно документам, осуществляется нравственное, правовое и трудовое воспитание осужденных, способствующее их исправлению. Начальник цеха или мастер дают нам задание - как правило, пошив одежды для таких же, как мы, арестантов. Руководит нашей работой бригадир, тоже из зэков, его называют просто “бугор”.
Предприниматель Владимир был приговорен к лишению свободы за преступления, связанные с неуплатой налогов. Теперь он трудится в цехе изготовления мебели в том же Центре трудовой адаптации.
- Наша мебель никому, кроме жилых бараков нашей же колонии, не нужна, качество невысокое, - говорит Владимир. - Но считается, что мы работаем не за деньги, а за исправление, и что это - благо для нас. Много претензий и к налаживанию охраны труда. Фактически ее нет. Я работал раньше на большом заводе, в Братске, и знаю, как организуется это дело. У нас же инструктаж по охране труда - то, что объяснили товарищи по бригаде. Когда происходит несчастный случай, а они нередки, начинается беготня: собирают подписи в журнале инструктажа, якобы те, кто работает, прошли его. Конечно, все подписываются, ведь зэки - люди подневольные.
По поводу зарплаты он вздыхает:
- Согласно УИК мы не должны получать меньше МРОТ. Правда, делается оговорка, что “минималка” полагается лишь выполнившим установленную норму. И этой лазейкой работодатель-колония активно пользуется. Я бы назвал наши заработки не просто маленькими, но мизерными.
Сергей предъявляет свой расчетный листок за последний месяц. Остается только догадываться, каковы нормы, если при 25 отработанных днях рабочему швейного цеха начисляется по бригадному подряду 472 рубля. После удержания НДФЛ, по исполнительному листу и за питание на карточку зэка приходит 118 рублей. На эти деньги он может сходить в тюремный магазин и “ни в чем себе не отказывать”. Меньше прийти не может, поскольку 25% - минимальная сумма, причитающаяся после всех вычетов. И такая ситуация обычна для всех цехов, где трудятся по установленным нормам. Причем 472 рубля - не самая маленькая зарплата.
Владимир по решению суда должен выплатить 7 млн рублей:
- Если бы мне дали условный срок, я смог бы погасить ущерб за три года. А при той “зарплате”, что я имею здесь, на это мне понадобится несколько жизней. Но почему-то правосудию понадобилось, чтобы я сидел, а не погасил нанесенный государству неуплатой налогов ущерб!
- Хорошо, я согласен с постановкой вопроса, что мы работаем не за зарплату, а за исправление, - вторит ему Сергей. - Но при подаче ходатайства об условно-досрочном освобождении судья обязательно будет смотреть на погашение исковых требований от потерпевших. У меня исков на шестьсот тысяч, а я, работая полный месяц, не могу выплатить больше двухсот рублей. И мне же судья заявляет, что я не принял исчерпывающих мер для заглаживания вины. Но я при всем желании не смогу этого сделать!
ЗАРПЛАТУ РАЗДЕЛИ НА ВСЕХ
Сказанное выше типично для рабочих-сдельщиков, которых на промзоне подавляющее большинство. Для тех, кто находится на повременной оплате (на ставке), нормы УИК о выплате МРОТ соблюдаются. До всех удержаний в квитке значится цифра, равная федеральному минимуму - 11 280 рублей. Есть одно “но”. Колония расположена в районе, приравненном к Крайнему Северу. Северный коэффициент и районная надбавка здесь - 70%. Согласно постановлению КС РФ от 07.12.2017, “северные” не могут включаться в МРОТ, а должны быть начислены “сверху”. То есть “минималка” здесь равна 19 176 рублей, и для осужденного это означало бы существенную прибавку. Но прошло уже больше года с принятия судебного решения, а в колонии (едва ли только в этой) - все по-прежнему.
У работающих на ставке нет отдыха от труда в выходные и праздники. Вообще. Это дневальные, нарядчики, персонал столовой, пекарни, банно-прачечного комплекса и другие. Но в их расчетных листках никогда не будет значиться больше 25 - 27 рабочих дней. Воскресенье-то ведь - выходной. Плюс государственные праздники, в которые тоже не положено трудиться. Но если “сильно захотеть”, то можно все.
Конечно, немногие занятые “на ставках” забирают львиную долю фонда оплаты труда заключенных. Поэтому с каждым повышением МРОТ количество ставок сокращается, ведь у колонии денег на зарплату больше не становится, ФОТ не повышается.
Как решается этот вопрос? Вот пример. В общежитиях, где проживают зэки, работают старшие дневальные и по два-три обычных дневальных. Из них на ставке - только один. Полученные после вычетов деньги делятся поровну на всех.
Так же поступают и другие. Алан - нарядчик в штабе жилой зоны, он в ходе ежедневных проверок подсчитывает осужденных, проверяя их наличие. Занят без выходных, с 6:30 и до 22:00.
- Помимо меня трудятся несколько таких же нарядчиков, но зарплату получаю только я, и мы делим ее на всех, - говорит Алан. - Вот мой расчетный листок: начислено 11 280 рублей. Удержано за питание 2086,5; по исполнительному листу - 4906,5; НДФЛ - 1467. К выдаче на нас пятерых - 2820 рублей в месяц.
То есть, хотя оплата труда у работающих на ставках существенно выше, чем у сдельщиков, все уравнивается ее делением на нескольких человек. В жизни это выглядит так. Когда зарплата перечисляется на лицевой счет осужденного, информация об этом поступает в тюремный магазин. На вид он напоминает “сельмаг” в небольшой деревушке: крохотное здание, в котором не уместятся больше трех человек сразу. Зэк несется туда и узнает, что в зависимости от наличия или отсутствия у него исполнительных листов он может потратить в магазине от трех до семи тысяч рублей (такая сумма остается у него после вычета за “баланду” и остальное). Он отстаивает огромную очередь, сметает все, что возможно, с полок, обнуляя свой счет, и с полными пакетами, радостный, летит к уже поджидающим его голодным сослуживцам. За пару дней купленное съедается и выкуривается, а потом начинается очередной период ожидания следующей зарплаты, если ее можно так назвать.
* * *
Несмотря на такие условия, многие все равно устраиваются работать. Так хоть полблока сигарет купить можно. А если повезет, то еще и чаю с конфетами. Опять же, иски худо-бедно, но гасятся. Для многих работа - это еще и смена обстановки. Ведь круглосуточно находиться в бараке, посреди шума, нравится далеко не всем. Особенно арестантам в возрасте.
Анастасия Смирнова, журналист газеты "Солидарность"
Не забывайте подписываться на наш канал!
Еще больше новостей по социально-трудовой тематике вы найдете на сайте газеты - www.solidarnost.org