Автор: Николай Соснов
Со стороны не кажется, что я подслушиваю Цветковых. Просто хмурая девушка в джинсах и черном свитере играет в «Тетрис» на телефоне, привалившись спиной к стене рядом с декоративным камином. Стены гостиной выглядят весьма солидно и должны обеспечивать хорошую звукоизоляцию. Но именно только выглядят. Роскошная лепнина драпирует экономию владельцев на материале. У Цветковых весь дом такой: с претензией, скрывающей недотяг до заявленного уровня.
Я хорошо знаю законы акустики и умею их применять. С моего места слышно каждое слово, доносящееся из соседней комнаты.
Говорят, точнее, спорят обо мне. Нина Цветкова капризничает:
- Зачем ты ее привезла, мама?
Хозяйка дома терпеливо объясняет:
- Потому что я в попечительском совете интерната. Я же не могу одна отказаться, раз попечители организовали акцию «Домашние выходные». Ты же знаешь, сейчас, когда готовится список благотворителей для представления Президенту, папе очень важно обеспечить поддержку этих людей.
- Но она такая…замкнутая, - включается младшая дочь, Лена.
- Вот поэтому я и выбрала Кристину Столярову, а не какую-нибудь маленькую хулиганку. Она ровесница Нины, тоже в последнем классе, тихая, прилежная отличница.
- Ботанка, - презрительно фыркнула Нина. - Ну ладно, пригласила, но на бал-то зачем ее брать?
- Я же говорю, - в голосе Цветковой-старшей проступили нотки раздражения, - попечители взяли себе по сироте на уикэнд. Я точно знаю, что часть детей из интерната привезут на летний бал-маскарад к Ляхову. Нам нельзя отставать. Ты же знаешь…
- Как это важно для папы! - в унисон воскликнули девочки и захихикали.
- Да, - невозмутимо подтвердила их мать. - Мы не самые крупные доноры интерната. Значит, надо отличиться в чем-то другом. Кстати, Нина, ты одолжишь Кристине свое зеленое бальное платье.
- Мама! - Нина закричала так, что у меня уши заболели.
- Тише! - рявкнула Цветкова. - Я еле-еле заполучила семейное приглашение! Если бы моя кузина Варя не училась вместе с помощницей Ляхова… В общем, не смейте подводить отца! Ты все равно больше не наденешь то прошлогоднее платье, а Кристине оно подойдет в самый раз.
По части нарядов у Людмилы Цветковой глаз — алмаз. Платье по всем параметрам подошло идеально, но я все равно предпочла бы остаться в джинсах. В зеленом бальном облачении, с ниткой недешевых бус из черного жемчуга на шее и в белой полумаске на лице, я ощущала себя одновременно новогодней елкой и дикаркой из племени тумбо-юмбо.
Дискомфорт усилился, когда мы въехали в усадьбу Ляхова. Знаменитый на всю страну кленовый парк показался мне дремучим лесом, а дом мультимиллиардера — сказочным дворцом. В бальном зале легко поместился бы весь наш интернат. Под музыку начала прошлого века по паркету скользили тысячи людей — расфуфыренные дамы, расфранченные господа, все в масках, однако, почему-то не в карнавальных костюмах — но помещение все равно выглядело полупустым.
- Лена останется со мной, - объявила Цветкова, вызвав на лице младшей дочери гримасу недовольства. - А вас, девочки, отпускаю в свободное плавание. Надеюсь на ваше благоразумие. Шампанским не увлекайтесь. С кавалерами не уединяйтесь. И будьте на этом же месте ровно в десять часов вечера, чтобы ехать домой.
Нина вытянула шею, высматривая в толпе знакомые лица. Заметив кого-то, она взвизгнула с притворным восторгом и ринулась вперед. Людской поток мгновенно поглотил ее. Я тоже в него нырнула, но с противоположной целью — спрятаться от бала.
В Сети полно фоток внутреннего убранства усадьбы Ляхова, перестроенной из аристократического поместья середины девятнадцатого века. На сайте журнала «Интерьер-онлайн» я раскопала примерную схему расположения комнат первого этажа (выше фотографа не пустили), так что точно знала, куда следует направиться.
По размеру библиотека лишь немного уступала бальному залу. Десятки тысяч томов, изданных, начиная с семнадцатого столетия, стояли за стеклом в специальных шкафах, которые обеспечивали надлежащие условия хранения. Инструкция на входе извещала гостей, что для чтения можно брать книги из шкафов с синей маркировкой. На книги из шкафов с красной маркировкой разрешалось только любоваться.
Я взяла медицинские перчатки из коробки, висевшей рядом с инструкцией, и прошлась по по полкам. Отдел физики отыскался быстро. Мне повезло, в нем оказалось аж четыре «синих» шкафа. Вскоре я уже погрузилась в коричневый томик курса лекций Лойцянского по механике жидкости и, как всегда в подобных случаях, перестала замечать происходящее вокруг.
Именно поэтому он сумел подобраться ко мне незаметно.
- Интересуетесь историей физики?
Я смутилась, захлопнула книгу и взглянула на обратившегося ко мне невысокого темноволосого юношу в смокинге. Черная полумаска резко контрастировала с его довольно бледным лицом. На подбородке заметно выделялось родимое пятнышко.
- Да так, балуюсь немного гидроаэродинамикой, - сказала я.
- А я серьезно ей занимаюсь, - заявил он, присаживаясь рядом. - В Англии в лаборатории макромоделирования газов.
- У кого? - Я заинтересовалась незнакомцем. Не ожидала встретить тут еще одного любителя физики.
- У профессора Уилмота. Хотя я пока школьник, - торопливо добавил он. - В выпускном классе.
Мы заговорили о работе лаборатории, и я снова выпала из реальности в мир чистой науки. Из него меня выдернул резкий звонок телефона. Взглянув на часы я ойкнула: пять минут одиннадцатого! Я пропустила срок, назначенный Цветковой.
- Извини, мне пора, - я прервала юношу на полуслове, положила книгу на журнальный столик и без каких-либо слов прощания выскочила из библиотеки.
- Подожди! - Он последовал за мной, но в коридоре его перехватила красивая блондинка без маски.
- Лева, отец зовет, - строго сказала она пареньку. - Он хочет познакомить тебя с суринамским послом.
Вечером в воскресенье я собирала вещи в дорожную сумку, готовясь с утра вернуться в интернат, когда за мной пришла горничная. В гостиной меня ожидали мамаша Цветкова, злючка Нина и вчерашняя белокурая дама, которая увела Леву.
- Кристиночка, - слащаво заговорила Цветкова, глядя почему-то не на меня, а на Нину. - Это Евгения Павловна, личный помощник Георгия Родионовича Ляхова. У нее есть вопрос к тебе и Ниночке.
Я чуть не присвистнула. Ничего себе! У секретарши богатейшего человека России есть ко мне вопрос. Интересно, какой? Столовое серебро я вроде бы не крала. Гобелены не резала. Неужели испортила книжку Лойцянского?
- Вопрос всего один, - сказала Евгения Павловна. - Пусть сначала ответит Нина.
- Да? - почти пропела та.
- В чем разница между методами Лагранжа и Эйлера в задании движения сплошной среды?
Нина выпучила глаза и отчаянно захлопала ресницами. Я тоже удивилась, хотя вопрос детский. По крайней мере для ученицы нашего интерната для одаренных сирот.
- Я… - Нина растерянно посмотрела на мать, но та пребывала в полной прострации. - Я не знаю. Что это вообще такое?
Евгения Павловна перевела взгляд на меня:
- Кристина?
Я пожала плечами и ответила:
- В методе Лагранжа величины являются переменными координатами одной и той же движущейся частицы жидкости. А в методе Эйлера величины это координаты точек пространства, мимо которых проходят различные частицы жидкости. Вам не стоило ехать сюда. Можно было просто погуглить.
Евгения Павловна загадочно улыбнулась и сказала:
- Этот вопрос вместо туфли.
- Чего? - Теперь и я растерялась не хуже Нины. - Какой еще туфли?
- Кристина, - Улыбка Евгении Павловны стала шире. - Кое-кто хочет пригласить тебя в гости.
Я открыла и закрыла рот не в силах понять безумный мир, в котором живу.
- Давайте выйдем на улицу, - предложила Евгения Павловна. Она распоряжалась, как у себя дома, не встречая со стороны мамаши Цветковой ни малейших возражений.
Горничная распахнула перед нами створчатые двери, и мы ступили на широкую галерею, опоясывающую первый этаж резиденции Цветковых. На парковке у парадного входа стоял черный лимузин. Возле машины нервно мялся Лева-физик. Я легко опознала его по волосам и яркому родимчику на бледном подбородке, хотя сегодня он был не в смокинге, а в потрепанной джинсовой куртке.
Евгения Павловна встала рядом. Ее рука по-матерински легла на мое плечо. Лева прищурился, пригляделся и вдруг просиял, словно на лице у него поселилось солнышко. Он помахал мне томиком в коричневом переплете.
Я все поняла, но уточнила:
- Значит, вместо туфли Эйлер и Лагранж?
- Ага, - подтвердила Евгения Павловна. - Ты же книжку потеряла, а не обувку.
- Господи, - охнула Нина. - Лев Ляхов. Единственный сын. Наследник сорока миллиардов.
Позади меня что-то упало. Нина и горничная вскрикнули практически одновременно. Я обернулась лишь на миг позже Евгении Павловны. Цветкова-мама валялась на полу в глубоком обмороке. Похоже, в людях она разбиралась все-таки хуже, чем в платьях.
В тексте упомянуты спиртные напитки и/или табак, вредные для Вашего здоровья.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.