История первая
Мы с Пашкой лежали на кроватях, которые были приставлены друг к другу. Почему-то во многих садиках нашей страны так часто делают. Что раньше, в советские времена, что сейчас. Пашка, накрывшись с головой одеялом, сквозь щёлочку шептал мне:
- Иринка! Ирин! Покажи свою ….
- Зачем? – так же шёпотом спрашиваю я его, при этом очень удивившись.
- Хочу узнать, как они у вас, у девчонок, выглядят, - без всякого смущения пояснил он.
- Ты чего, дурак? – возмутилась я. – Нет, не покажу!
- Ну пожалуйста, покажи, - настаивал Пашка, - а я тебе за это свою покажу. Ты когда-нибудь видела какие они у мальчиков?
- Нет, - призналась я, краснея.
Пашка глядел на меня таким необычным, заинтересованным взглядом и продолжал уговаривать. В конце концов я сдалась, но выдвинула свои условия.
- Сначала ты покажи мне, потом уж я, - пошла я на сделку.
Пашка просиял, высунул голову из-под укрытия, огляделся и заёрзал. Потом медленно, при этом по-прежнему озираясь на сопящих в две дырки одногруппников, начал приподнимать одеяло в области живота. Я же наоборот, своё стала подтягивать, прикрывая лицо. Почему-то тогда мне стало страшно: а вдруг все увидят, куда я смотрю, и станут меня стыдить. Тем не менее, продолжала следить за движениями соседа. И тут увидела спущенные к коленям трусы, а между ног торчком торчащий отросток. Пашка свободной рукой покрутил его в разные стороны для лучшего обзора, но мне хватило и трёх секунд. Я отчего-то смутилась и закрыла лицо одеялом.
- Ну как? – осведомился Пашка. – Видела?
Я промолчала.
- Теперь твоя очередь, - напомнил он. – Ты обещала.
- Ничего я тебе не обещала, - стала выкручиваться я.
- Как это не обещала?! – возмутился мальчишка. – Значит, ты меня обманула?!
Много позже, будучи взрослой, пожившей женщиной, не раз наблюдала за детьми пяти-семи лет, как они проявляют интерес к половым отличиям мальчишек и девчонок. Как они, еще не испытывая стеснения, изучают этот мир, начиная с себя. Взрослея, всё больше отстраняются друг от друга, при этом испытывают необъяснимое притяжение - влечение.
Почему этот случай запомнился мне, я не знаю. Но, видимо, именно с того дня моральная сторона моей жизни пошла по кривой.