В ВЫСОКОЙ ТРАВЕ
РАЗБОР
рассказа С.Кинга и Дж.Хилла и фильма по рассказу
Посмотрели с семьей фильм «В высокой траве». И призадумались. К чему бы все это?
Погуглили мнение аудитории. Мнения было много, однако все попавшиеся ограничивались, так сказать, внутренними объяснениями – т.е. когда Кэл говорит Бекки: на вкус это как ты. – Он имеет в виду, что они едят ее ребенка. Когда трава прорастает в теле Тревиса – это означает, что Тревис становится фанатом Камня. Таким образом, все кто объяснял фильм, объясняли его исходя из самого фильма. Никто, к сожалению, не поднялся над загадочной картинкой композиции, чтобы окинуть взглядом все это мозголожство и понять и объяснить нам, смиренным зрителям, общую идею данного аудиовизуального произведения. Проще говоря, что автор хотел этим сказать?
Здравую (в сегодняшних условиях) мысль, что это ничего не значит, просто красивая картинка, мы отклоним. Это экранизация С.Кинга, и его сына Джо Хилла. В работах Кинга всегда есть смысл, хотя зачастую он достаточно тонок, чтобы его не было видно.
Поговорим об этом фильме, а заодно и о рассказе – они близки в существенных деталях, но в рассказе нет перемещения героев во времени.
Хороший разбор начинается с хорошего изложения. В том смысле, что на самом деле хорошее изложение и есть часть разбора. Итак, что мы имеем?
Молодые люди – брат (Кэл) и сестра (Бекки), которые едут в машине. Бекки беременна. Едут они на переговоры - пристраивать ребенка Бекки (отдать бездетной паре). На пустынной трассе они останавливаются, услышав крик о помощи. Крик ребенка доносится с поля, заросшего высокой травой. Ребенок заблудился.
Задача представляется им тривиальной: Малец заблудился потому, что не может подпрыгнуть и выглянуть из травы. Ну, а они-то могут. Брат и сестра опрометчиво входят в траву и вскоре начинают понимать, что все сложно. Они устали, оголодали, перепуганы, их мучает жажда. Но топология поля закольцована таким образом, что они не могут ни выйти из травы, ни подойти друг к другу. Могут только перекликаться, слыша друг друга то ближе то дальше. Могут подпрыгнуть, увидеть друг друга и посмотреть на церковь у дороги. В общем, поле, неким научно-фантастическим образом их не выпускает. Зато мальчик (кстати, его зовут Тобин, очень приятно), который зазвал их в поле, свободно ходит куда хочет, но с поля выходить не спешит, предпочитая заманивать спасителей. А кроме мальчика на поле имеет место его папа, и если мальчик подается смутно зловещим, то этот папа – уже близок к абсолютному злу: постепенно главные герои выясняют что была еще мама мальчика, но папа оторвал ей руку и немножко съел от нее, в результате чего она умерла (а в фильме он раздавливает ей голову руками). И пока папа мальчика боксирует с беременной Бекки и проигрывает (о великая сила женской самообороны!!!), его блудный сын Тобин устраивает Кэлу экскурсию по местным достопримечательностям. Достопримечательность в поле помимо дохлой вороны и мертвой собаки, ровно одна – это Камень (предположительно – Черная Скала Спасителя). Этот Камень тут главный (бугор), он служит организующим и энергетическим центром поля (типа ядра в клетке). Камень аж гудит от переполняющих его сил, он будто раскален и притягивает к себе людей. Он покрыт какими-то жутко древними петроглифами (и это, наверное, очень сильное колдунство).
Тобин объясняет Кэлу за жизнь: коснись Камня и все проблемы уйдут. Будет хорошо. У тебя будет еда. Ты даже сможешь найти выход с поля, только ты уже не захочешь! А главное, ты сможешь найти сестру, а иначе она умрет! И Кэл касается. И действительно, как мы увидим далее, ему становится хорошо.
Тем временем Бекки рожает прямо на поле и пока она в забытье, Кэл с мальчиком находят ее, пожирают младенца, а когда она приходит в себя – частично скармливают ей, после чего волоком тащат ее к камню и заставляют прикоснуться к нему. Это прикосновение изменяет ее сознание. Она думает: Вся плоть трава.
В конце рассказа изображается хипповская семья на трейлере, которая остановилась у церкви черного камня, и была заманена в траву неким голосом, то ли женским, то ли детским. Предполагается, что читатель (смотритель) воспримет это так, что хиппанов заманивают уже новоиспеченный адепт камня Бекки на пару со старожилом Тобином.
Тут вспоминается один персонаж из фильма Банды Нью-Йорка:
Да что ты, чёрт побери, такое несёшь?
А и в самом деле, о чем это они?
Ну давайте посмотрим на это дело в микроскоп. Некоторым образом, философия напоминает оптический прибор: лицом к лицу, лица не увидать, большое видится на расстояньи. Так вот, чтобы увидать представим данный текст в предельно обобщенном виде.
Имеется объект А (камень), обладающий определенными пространственными и/или психогенными свойствами, и организующий окружающее его пространство Б (поле) в пределах неустановленного радиуса, в соответствии с определенными правилами. Эти правила таковы:
1. Поле стремится к вовлечению живых существ (гостей), находящихся за пределами непосредственного действия камня в пределы непосредственного действия камня.
2. Поле стремится привести гостей к камню с целью их инициации, т.е. принятия ими правил жизнедеятельности Камня, как организующего (законодательного) центра. Если инициация гостя в приемлемый период времени не происходит, гость уничтожается и идет в пищу инициированным особям.
3. Правила камня для жизнедеятельности инициированного человека просты: приветствуется убийство, каннибализм, падальщичество, черный юмор (своеобразный), цинизм и натурфилософия (вся плоть есть трава).
4. Для неинициированных гостей не допускается геометрическое сближение друг с другом и выход за пределы.
5. Для инициированных особей допускается полная свобода перемещения. Однако эта свобода мнимая, т.к. психогенное воздействие камня таково, что инициированные особи гарантированно не желают покидать сферу его действия. И, таким образом, свобода выхода с поля (как это часто бывает с правами и свободами) сводится лишь к рефлексии.
Ну, вот, мы обрисовали скелет (рыбу) предмета повествования. Не то, что на этом можно было бы закончить, однако описываемое автором явление предстало перед нами в анатомически обнаженном виде. Так что мы, в нашем маленьком исследовании, совершенно обоснованно можем перейти к следующему вопросу: А не видали ли мы чего-нибудь похожего в нашей жизни?
Напомнило диалог из «Чапаев и пустота», В.Пелевина, «- У вас случайно нет такого знакомого с красным лицом, тремя глазами и ожерельем из черепов? - спросил он. - Который между костров танцует? А? Еще высокий такой? И кривыми саблями машет?
- Может быть, и есть, - сказал я вежливо, - но не могу понять, о ком
именно вы говорите. Знаете, очень общие черты. Кто угодно может оказаться».
Да. Кто угодно. Но здесь черты довольно определенные. И если смотреть на ситуацию с точки зрения заблудившихся персонажей, то, что же с ними произошло? Они именно заблудились, то есть неожиданно для себя оказались в незнакомом, непривычном месте с опасными свойствами, острым дефицитом ресурсов и опасными обитателями (фактически фауной). Однако опасное место через свою фауну передает туристам приветы и предлагает стать своими с помощью снижения культурных и потребительских запросов. Или умереть. Причем смерть не будет легкой, в силу того же дефицита ресурсов. Ни пистолета, ни новокаина…
Конечно, может быть, С.Кинг и его небесталанный отпрыск были в момент написания рассказа одержимы духами Пришвина и Паустовского и просто пожелали описать приключения грибников в штате Канзас, но скорее их посетил дух Джека Лондона, писавшего про зверюшек-собачек, имея в виду человеков. Потому что на это поле, на всю эту жуткую траву хорошо ложится известная русская поговорка – закон - тайга, прокурор – медведь.
Эта фраза превосходно кратко описывает ситуацию в обществе, в которой вместо закона правит аппетит. Кинг и раньше обращался к теме деградации и одичания общества. В романе «Темная башня» герои сопротивляются Деградации, как могут, сражаются и побеждают, в повести «Дорожные работы» персонаж, не желая примириться с Деградацией, сходит с ума, занимается саботажем и погибает, взрывая свой дом. И в том и в другом произведении речь идет о людях более-менее подготовленных, имеющих, что противопоставить такому жизненному вызову. Но в данном рассказе речь идет о тотальном погружении в доисторическое варварство, персонажи ухнули в высокую траву как в прорубь, с головой, И течение затащило их под лед. В США бывали эпохи, которые воспринимались думающими современниками, как такой же травяной конец света: Великая Депрессия, Дефарминг. Когда жизнь изменялась настолько, что люди безнадежно терялись в ней как в высокой траве. Для нашего читателя ближе «Святые 90-е» когда вылупившаяся криминально-бюрократическая сволочь буквально расточала саму ткань жизни, бандиты и бизнесмены азартно жрали друг друга и нормальных людей, а нормальные люди бесприютно бродили по голой выстуженной стране, поглядывая в небо, где носились жуткие корявые тени большой политики.
С этой точки зрения рассказ описывает ситуацию, в которой оказались люди в ситуации внезапной деградации общества. Они потеряны, они не могут выйти из ситуации, одичание охватило их как вода в половодье. Они теряют даже друг друга, одичание разлучает их, размывая культуру, которая является универсальным посредником между людьми. Камень (алтарь, жертвенник), в понятиях нашего времени, олицетворяет, по-видимому, телевидение, которое массово раздает населению паттерны поведения в новой обстановке падения культуры и цивилизации вообще. Оно как бы мягко объясняет блудному сыну – приди, припади, делай как я, и все будет хорошо, тебе зарежут барана (О, я открою тебе как вкусны дохлые вороны, а уж человечина!..), ну а если ты тормозишь раскрыть объятия новому дивному миру… Ну, извини, тогда тебя зарежут, барана! Прикосновение к камню символизирует принятие ценностей дикости и людоедства.
И ведь действительно, многие советские люди, люди высокой культуры и морали, заблудившись в 90-е, так и не нашли пути в нашей высокой траве. А вот те, кто принял новые, современные правила поведения: всех грызи, жри падаль, умри ты сегодня, а я завтра, быстро начали ориентироваться в новых условиях, нашли ходы и выходы, и по сей день демонически аукают в траве, ищут кто дурнее их, чтобы заманить в свое болото и сожрать.
Трава в рассказе, возможно, несет дополнительно наркотические коннотации, указывая на атмосферу безумия, которой обычно сопровождаются в истории периоды поражения разума и культуры.
Так что С.Кинг и Дж.Хилл не так просты, как могло бы показаться. Ночь наступает и начинается их дозор. Продолжается их полет над гнездом кукушки. Сказка – ложь, да в ней намек. На самом деле, нет нужды прибегать к анализу, чтобы понять смысл страшной сказки. Достаточно просто глядеться вокруг.
