30-летие гениального «Твин Пикс» – отличный повод, чтобы разобраться, как этот сериал навсегда изменил телевидение. Сегодня предлагаю вам свой перевод статьи Британского института кино, посвящённой тому, как в таком далёком, но безумно близком 1990-м Дэвид Линч увлёк всех нас в неизведанное:
«Твин Пикс», безусловно, принадлежит к числу самых ‘невероятных’ американских шоу.
Если бы году примерно в ‘89-ом попросили назвать кинорежиссёра, который с наименьшей вероятностью преуспел бы на малых экранах – почти каждый назвал бы Дэвида Линча.
Тем не менее, «Твин Пикс» доказал – как минимум, на какое-то время – что он не только успешен среди критиков и коммерчески, но так же и то, что он сочетает сюрреалистичное видение с ироничным взглядом на условности мелодрамы, и целиком основан на неординарных авторских понятиях.
Фактически, бесповоротное преображение телевидения приписывают именно Линчу, который проложил дорогу к его Золотой эпохе, представленной сериалами «Кланом Сопрано», «Прослушка», «Во все тяжкие» и «Безумцы».
Но по мере развития сериала, Линч определённо поймал себя на мысли, что ему не безразличны персонажи, которые изначально существовали словно в кавычках, но позже стали вносить глубину чувств, которая сохранится в его позднем, более зрелом творчестве.
Следуя от “пилотной” серии «Твин Пикса» в ‘89-м году к его приквелу – фильму «Твин Пикс: Сквозь огонь» в ‘92-м, нас поражает резкая смена тональности: сцена, где зритель чёрство потешался над горем заместителя шерифа Энди Бреннана, стоящего у тела Лоры Палмер, не имеет ничего общего с полнометражным фильмом, как и с другими более поздними драматическими произведениями Линча.
«Твин Пикс» использует другой, но взаимодополняющий подход: он ставит в центр внимания не эмоциональные границы персонажей, а повествование. Если многосезонные сериалы, обычно, растягивают свою историю, здесь растягивание подобно эстетскому событию.
Возьмём седьмой эпизод, сцену внутри придорожного заведения. С самого начала мы видим, как уборщик подметает пол, а за барной стойкой стоит Жан Мишель Рено. Этот кадр длится примерно две минуты, прежде чем раздаётся телефонный звонок и Рено отвечает на него.
Начальный кадр кажется нам установочным, но постепенно он превращается во что-то более богатое и странное, подобно Годаровскому изучению природы игры и работы.
Просмотр телевизора относится к нашим часам досуга, которые нужны нам, чтобы сбежать или забыть о своей работе. И наблюдение за тем, как кто-то моет пол, несомненно, последнее, чего бы нам хотелось в час развлечений.
Но как только мы корректируем наши ожидания и начинаем ценить смелость такого подхода, такой кадр становится не просто гипнотичным, но и уморительно смешным. Юмор порождает наше собственное сознание – мы смеёмся над тем, как ожидали увидеть что-то кроме того, что нам показывает Линч.
Последнее творение Линча, таким образом, предстаёт идеальным примером “промежуточного” произведения, находящегося между кино и сериалами, модернизмом и постмодернизмом, сюжетом и бессюжетностью, работой и весельем. Расположенный идеально точно между двумя противоположностями – где одна обещает неприхотливое развлечение, а вторая – стилистическую строгость – «Твин Пикс» показал, что пропасть между Голливудом и авангардом не так широка, как нам казалось. ///
Перевод и редактирование -- Алекс Турчин.
Ссылка на статью в ЖЖ.
Далее в программе: Как смотреть Однажды в... Голливуде
Подписывайтесь, делитесь мнением и оставайтесь классными.
