Профессор д-р Руслан Гринберг-директор института Международной экономики и политики Российской академии наук (РАН) считается одним из ведущих экономических экспертов страны.
Руслан Семенович, Хочу начать с цитаты:“ Россия более устойчива к внешним потрясениям, чем большинство экспортеров нефти, благодаря своему гибкому режиму обменного курса и большим валютным резервам", - говорят эксперты международного рейтингового агентства Moody's. У России есть хорошие шансы "пережить бурю".
Профессор Гринберг : конечно, я хотел бы с этим согласиться, но мне трудно. Что значит "пережить бурю"? Так или иначе, рано или поздно все страны выйдут из кризиса. Вопрос только в том, по какой цене. В отличие от аналитиков агентства, я считаю, что России здесь будет особенно тяжело. Уже сейчас мы в числе тех, кто отстает.
На Западе почему-то принято хвалить курсовую политику плавающего рубля и постоянно растущие валютные резервы. Якобы это делает Россию устойчивой к внешним потрясениям. Действительно, у нас ситуация, когда наша национальная валюта вместо того, чтобы плавать, начала снижаться на глазах и при полном равнодушии Центрального банка. Я едва ли преувеличиваю. Регулятор допустил девальвацию на 20 процентов и не дал обещания относительно уровня курса рубля, в котором наша хваленая всем миром гордость-макроэкономическая стабильность – может быть снова обеспечена. Это, по сути, нанесло внутреннему хозяйству два сильных удара. Во-первых, девальвация рубля отменяет недавно объявленную победу над инфляцией в стране. Уже есть информация о скачке цен на товары первой необходимости. Во-вторых, следует ожидать неизбежного роста и без того высокого недоверия и растерянности российских предпринимателей перед лицом повторного возвращения к волатильности национальной валюты. В общем, выйти из кризиса можно только увеличением экономической активности. А наши предприниматели не знают, что делать.
Как бы то ни было, оптимизм аналитиков Moody'S все же следует приветствовать, хотя его природа никак не связана с их выводами. Один из моих зарубежных друзей, большой знаток России, заметил: „ситуация в вашей экономике хорошая, но не безнадежная."Русские привыкли ко всевозможным кризисам. С начала 90-х в стране почти каждые 8-10 лет происходит нечто подобное. Таким образом, у нас, похоже, сформировалась определенная устойчивость в адаптации к несчастным случаям. Одним словом, все будет хорошо. Только не для всех, и непонятно, когда.
Поэтому государство создало национальные резервные фонды, и накопило гигантские суммы денег „на черный день“.
Профессор Гринберг: я всегда был категорическим противником философии „копилка“. Она ведет в тупик. Что делали эти фонды? Фонд национального благосостояния России, как правило, не может спасти обменный курс. Идея постоянно ждать „дождливого дня " сомнительна. Если выводить гигантские средства из реальной экономики, то есть не тратить их на модернизацию, то они лишь консолидируют зависимость страны от колебаний мировых рыночных цен на топливо и сырье и тем самым обрекают ее на периодические потрясения. На самом деле это“ черные дни", которые не закончатся до тех пор, пока экономика не диверсифицируется. А страна экономит и экономит деньги и, по-видимому, ожидает еще более дождливого дня. Своего рода маниакальное желание спасти „копилку“ любой ценой. Если сегодня мир постигнет страшная катастрофа в виде короновирусной пандемии, все „копилки“ всех стран должны быть разграблены. И Россия, надеюсь, не станет исключением. Однако я уверен, что денег все равно не хватит.
Президент Путин на днях выступил с телевизионным обращением и объяснил меры, которые правительство предпримет для поддержки населения.
Профессор Гринберг: Некоторые из предложенных президентом мер, таких как налоговые льготы, отсрочка Налоговых платежей и т. д. правильно, но явно недостаточно. Во всем мире происходит денежное спасение экономики и людей. Германия выделяет миллиарды евро на поддержку бизнеса и общественности. А у нас другой подход – снова начинаешь бороться с богачами и повышать их налоги. Это должно было произойти в предкризисные времена. Есть простое правило: во время кризиса налоги не повышаются. Так что это полупопулярная мера: богатые должны помогать бедным. Но у нас мало богатых и много бедных. Я считаю, что так называемые „вертолетные деньги“ были бы сейчас правильным решением для спасения экономической и социальной ситуации. Денежная экспансия теперь безальтернативна. Остается надеяться, что массового закрытия предприятий не будет. Тогда никакие налоговые льготы не помогут. Единственным методом будет освобождение от всех долгов. Я хорошо представляю себе положение премьер-министра Михаила Мишустина, который уже получает письма SOS из всех секторов экономики.
Предполагалось потратить средства из национальных резервных фондов на так называемые национальные проекты. Теперь, наверное, можно забыть об этом?
Профессор Гринберг: на данный момент мы должны забыть обо всем. Теперь мы должны выжить. Ведь до сих пор совершенно неясно, когда наступит пик коронавируса. Таким образом, сейчас есть другие приоритеты, чем национальные проекты. Думаю, даже надо будет ввести нормирование, чтобы бедняки выжили.
Вернемся к ситуации вокруг ОПЕК. В результате краха соглашения произошло резкое падение цен на нефть и падение рубля. Не было ли стратегической ошибкой России не сократить добычу нефти?
Профессор Гринберг: может, и не стратегический, но тактический. В любом случае это решение привело к тому, что цены на нефть резко упали. Мы хотели загнать американцев в угол с их сланцевой нефтью. Но мы рассчитались, нам кажется. По разным оценкам, российский бюджет в этом году получит на 150 миллиардов долларов меньше.
Однако председатель правления "Роснефти „Игорь Сечин заявил, что не видит“ никакой драмы" в обвале цен на нефть.
Профессор Гринберг: господин Сечин-человек силы, а власть всегда должна излучать оптимизм. Кроме того, предполагается, что именно "Роснефть" инициировала выход из соглашения, чтобы оказать давление на Саудовскую Аравию. Нет никакой драмы в том смысле, что нефтяная промышленность может выжить сама, особенно если государство помогает с субсидиями при цене 10 долларов за баррель. Однако есть прогнозы, что Саудовская Аравия не сможет долго жить с такими ценами и будет двигаться назад, а цена на нефть и, следовательно, курс рубля будут расти. Я не думаю, что это очень вероятно. Мы, похоже, выходим из эпохи высоких цен на нефть.
Считается, что саудовцам нужна цена в 80 долларов за баррель для дефицитного бюджета. Какая цена нужна России для сбалансированного бюджета?
Профессор Гринберг: я категорический противник убеждения, что бюджет должен быть сбалансированным. В странах с социальной рыночной экономикой главной целью является благополучие людей. Вот почему в ЕС, где экономика более социальна, чем где-либо еще, пакт о стабильности был отменен, потому что теперь речь идет, прежде всего, о том, чтобы помочь людям выжить. У нас есть бюджет без дефицита в течение почти 30 лет и строгая денежно - кредитная политика. Такой подход сегодня особенно опасен. Ничего страшного не произойдет, если бюджет станет дефицитным. Более того, без особого риска дефицит может достигать даже пяти-шести процентов ВВП. Мы должны выбирать сейчас. Лучше иметь некоторое ускорение инфляции, чем любой ценой заботиться о стабильности валютной системы. И в последние пять-шесть лет стабильность обладала приоритетом. В эти годы в стране „достигнуто „рекордное снижение инфляции (четыре процента в год) и аналогичное рекордное снижение (девять процентов за пять лет) реальных доходов. Поэтому, когда меня спрашивают, как я оцениваю экономическую ситуацию, я цитирую губернатора одного российского региона. Он так описал положение дел в своем регионе: "у нас все идет хорошо. Но так продолжаться не может.“
ОБЯЗАТЕЛЬНО! Ставь Лайк и подпишись на канал.
Новости простым языком Ютуб канал