Итак, Кефир. Мой первый официальный питомец. Моя воплощенная двадцатилетняя мечта. Исключительно мой зверь – и по духу, и по тому, что больше никого не признает и никому так не доверяет.
Кефира я заработала (или отработала) заездкой некоторых лошадей на конюшне и организацией конных прогулок. Однако к тогда еще годовичку относились не очень хорошо, и молодой жеребчик не только стал бояться людей, но и вообще воспринимал их как угрозу. Стоило войти в денник, как он разворачивался задом и готовился защищаться…
Когда с боями он оказался на новом месте, я потратила год на его приручение. Почему так долго? Я работала, а дорога до коня в одну сторону занимала 5-6 часов. Мне удавалось регулярно приезжать к нему раз в неделю и заниматься с моим конем.
Постепенно жеребчик привык, мы разучили трюк «Поцелуй». В это время строился дом, и через год мы с Кефиром наконец стали жить буквально «по соседству»: я выглядывала в окно, а там гулял он.
Заездка проходила легко, хотя нормального седла у меня тогда не было (поэтому делалось это без седла). Да и уздечки, честно говоря, тоже, так что заезжала молодого жеребца на недоуздке.
Конь рос, мужал, но продолжал доверять мне с каждым разом все больше, трепетно и аккуратно относиться ко мне. Он не подпускал к себе ковалей и даже на успокоительном умудрялся разбрасывать их в стороны. А когда мне говорили, что конь не обучен, то я подходила и спокойно брала его ноги. Кто-то умудрялся расчищать жеребца, когда я держала его копыта. А от кого-то приходилось отказываться. Пока не нашли пару прекрасных ковалей, которые завоевали доверие орловца. Теперь они могут расчистить коня даже без моего участия и на свободе – ни к чему не привязывая.
На Кефире пробовали ездить разные люди, и он многих «ссаживал». Некоторых, кто с ним пытался обращаться жестко и твердо, так же жестко и твердо сбрасывал. А тех, кто относился к нему уважительно, но которых жеребец не считал заслуживающими доверия, ссаживал мягко: ложился на землю, а когда человек начинал доставать ноги из стремян, будто бы вылезал из-под него, оставляя всадника на земле, а сам убегая… И мне приходилось ходить за конем по полям и возвращать его домой.
С тех пор на Кефире езжу только я. И уколы ему тоже делаю я, так как лишь один ветеринар умудрялся изловчиться и вколоть вакцину коню, но этот врач сменил место работы.
Кефир – молодой жеребец, на которого я даже после длительного перерыва могу сесть на недоуздке и уехать ночью в поля. Потому что доверяю ему. И знаю, что он любит меня и доверяет мне. Он может сделать максимально несчастный и испуганный вид, но если я попрошу его, то пойдет за мной и в болото (это не голословное утверждение, а проверенный факт).
Это конь, к которому я прихожу как к шаману, когда мне очень плохо. И он понимает и помогает. Потому что есть особая связь.
А еще у нас день рождение в один и тот же день. Правда, с разницей в месяц.