Героиней последнего выпуска «Секрета на миллион» стала Лидия Федосеева-Шукшина. Передачу растянули на два выпуска, и свой секрет Лидия Николаевна раскроет (или не раскроет) в следующую субботу.
Хотя какие уж там еще секреты? Все, что приличные люди предпочитают скрывать или хотя бы не афишировать потомки, родственники, жены и подруги Шукшина поведали уже неоднократно. Прославили фамилию так, что никакой белизной не отмоешь. И под грузом склок, сплетен, некрасивых историй как-то померк образ самобытного русского писателя. А уж его вдовы и подавно. И мне, честно говоря, за нее обидно.
Ведь Лидия Николаевна действительно замечательная актриса. Незаурядная, разноплановая, всегда разная. Преданная сердобольная Люба Байкалова из «Калины красной» по сей день остается воплощением простой русской женщины. Мадам Грицацуева из «Двенадцати стульев» настоящая «знойная женщина — мечта поэта». Генеральша фон Шпильце из «Петербургских тайн» ─ воплощение зла и двуличия. Замотанная забитая Гелена из «Баллады о Янушике» ─ настоящая яжемать в худшем понимании этого модного сегодня слова. Список можно продолжать долго. Актриса всю жизнь много работала, снялась более чем в ста картинах. И проходных ролей у нее нет. Запоминается каждая.
Такая разная Лидия Федосеева-Шукшина
А теперь что? Смотрю «Они сражались за Родину» и вспоминаю, что Шукшин жил одновременно на три семьи. Смотрю «Трын траву» и вспоминаю, что Шукшина оставила старшую дочь. Кстати, оставила ли? А может, отобрали?
В стопятьсотом по счету интервью младшая дочь Ольга делится, на какой срок сможет растянуть отчисления от авторских прав на произведения отца. На очередном ток-шоу внучка Аня плачется, что если бы не продала бабушкину питерскую квартиру, ей бы негде было бы жить... На другом ток-шоу старшая дочь Анастасия, сама уже давно бабушка, в очередной раз вспоминает, что ей вообще ничего не досталось.
А поработать не пробовали?
Поймала себя на мысли, что не хочу больше никаких секретов. Ни на миллион, ни на рубль. Для чего мне знать, что там они опять не поделили, кто кого обидел, кто с кем и когда?
Может права была советская цензура, запрещавшая публичным людям трясти грязным бельем? Да и чистым тоже.