Начало прогулки по улице Фрунзе – здесь.
Итак, мы снова в Самаре на улице Фрунзе около дома №155. Что же на этот раз помешало нам двинуться дальше? Или кто? Ну конечно, вот он наш герой – бронзовая версия деревянного мальчишки, работа тольяттинского скульптора Степана Корсляна. Как тут пройти мимо и не схватить его за длинный нос (предварительно протерев спиртовой салфеткой)!
На первый взгляд это несправедливо: в Самаре до сих пор нет памятника А.Н. Толстому, зато, пожалуйста, увековечили позаимствованного у Карло Коллоди Буратино. Однако, думаю, сам Толстой был бы этому только рад, потому что образ Буратино – это не просто самый психологически точный автопортрет писателя среди всех персонажей, которых он наделил своими чертами; это автопортрет, написанный с такой безграничной любовью, что она вопреки логике передается каждому читателю. А вот почему так получилось, я попытаюсь сейчас объяснить.
История со сказкой Коллоди началась еще в 1923 году, когда Толстой, находясь в эмиграции, редактировал русский перевод «Приключений Пиноккио», сделанный Ниной Петровской. Уже тогда писателя увлекла адаптация итальянского текста к русским реалиям, но значительных изменений он не вносил. Книга вышла в Берлине через год, когда Толстой уже вернулся в СССР.
Осенью 1933 года Алексей Николаевич подписывает договор с издательством на переработку берлинского перевода, но с исполнением не торопится, потому что не дает покоя работа над третьей книгой «Хождения по мукам». И вдруг всё стремительно меняется. В декабре 1934 года писатель перенес инфаркт миокарда. Его состояние было настолько тяжелым, что какое-то время казалось, что он не выживет.
Но в этот раз обошлось. И вот к весне 1935 года, не нарушая постельного режима, Алексей Николаевич уже с огоньком трудится, только не над романом-эпопеей, а над сказочной повестью, которую пока еще называет «Пиноккио». Писателя можно понять: он отложил серьезную работу до полного восстановления сил, а для разминки балуется переводом сказочки.
Но не тут-то было! Простой пересказ показался Толстому скучным. Он внес в первоначальный текст такие изменения, что и смысл произведения, и характеры героев стали совсем другими, несмотря на сходство внешности и сюжетных поворотов.
В сказке Коллоди отчетливо видны воспитательные идеи. Например, там описана Страна Развлечений, куда при желании может сбежать ленивый мальчик, которому не нравится ходить в школу, делать уроки и слушаться взрослых. Там ничего этого нет, там выходной день в четверг, а неделя состоит из шести четвергов и одного воскресенья. А каникулы там начинаются первого января и заканчиваются тридцать первого декабря. И занимаются там все с утра до вечера играми и забавами.
Только несчастные бездельники не знают, что через пять месяцев такой жизни каждый из них превратится в обыкновенного осла, которого продадут на рынке в качестве тяглового животного или с тем, чтобы снять с него шкуру для изготовления барабанов. Так Коллоди намекал своим маленьким читателям, что лучше уж немного помучиться, постигая науки, чтобы сделаться белым воротничком, чем всю жизнь изнывать от тягот физического труда, расплачиваясь за беспечное детство. У Толстого этой идеи нет в помине.
Также центральной идеей сказки «Приключения Пиноккио» было превращение деревянного человечка в настоящего представителя вида Homo sapiens посредством высокоморального поведения. В финале мы видим Пиноккио вполне нормальным ребенком, а его покинутая деревянная оболочка безжизненно стоит, прислоненная к стулу. Буратино Толстого ничуть не страдает от своей деревянности, и духовный рост его не интересует – есть задачи поважнее.
Еще одна забавная деталь: длинный нос Пиноккио становится еще длиннее, когда он врёт. Вероятно, это тоже педагогический ход Коллоди, рассчитанный на то, чтобы помочь родителям запугивать легковерных маленьких детей. Толстой отказался от этой эффектной детали. Нос его Буратино уже на стадии вырезки из полена ведет себя как неизменная и отнюдь не маленькая величина. В дальнейшем он всегда велик и постоянен, как человеческое несовершенство, которое только могила исправит.
Зачем же едва не лишившийся жизни ослабленный болезнью 52-летний писатель взялся за такие серьезные переделки и почему столько души вложил в эту работу? Близость смерти на многое открыла ему глаза и расставила приоритеты… Но давайте сначала проследим, как он до такой жизни докатился. Начнем с психологических предпосылок.
Вот личностный портрет человека, склонного к инфаркту миокарда: трудолюбие, карьеризм, стремление к высокому социальному положению, склонность к перенапряжению, умение подстраиваться под любые жизненные обстоятельства. Для таких людей характерно наличие постоянной спешки, нетерпения, высокое чувство ответственности, напряженная профессиональная деятельность.
Изначально прилежный и трудолюбивый человек делает эти качества своим постоянным стилем. Непрекращающееся психологическое давление внутри и снаружи приводит к хроническому перенапряжению. Издержки увеличиваются, приходится увеличивать продолжительность работы, что приводит к еще большим издержкам и т.д.
Действительно в начале 1930-х годов писатель достиг в своей работе высочайшей производительности и качества. Еще тяготила душу неоконченная эпопея «Хождение по мукам», а он уже, остро чувствуя веление времени, взялся за роман «Петр I». В период с 1929 по 1934 год он пишет и публикует первые две части романа. И это не отменяет чтений в редакциях, статей, сценариев, общественной деятельности, что тоже требует энергии.
Но не только работа забирала силы Алексея Николаевича. Еще в 1929 году он почувствовал начало отчуждения в отношениях с женой Натальей Крандиевской. Тогда он только посетовал жене, что они живут как будто в разных мирах, однако уже в 1932 его нетерпеливая душа потребовала заполнения пустоты. Гостя у Горького в Сорренто, Толстой познакомился с невесткой Алексея Максимовича красавицей Надеждой Алексеевной Пешковой и потерял голову.
Смерть ее мужа Максима Пешкова в 1934 году толкнула Толстого на более решительные ухаживания, но взаимности не было. Чувство Алексея Николаевича продолжало расти и неизменно натыкалось на отказ. Так измотанный работой и невзгодами личной жизни писатель переворачивал последние листки календаря 1934 года. Его образ жизни по-прежнему был не без излишеств, и вот в ночь на 27 декабря сердце не выдержало.
Интуиция редко подводила Алексея Николаевича. Вот и теперь в начале 1935 года, едва почувствовав способность писать, он взялся не за окончание эпопей, а за легкомысленную на первый взгляд, но на самом деле лучшую свою книгу о любви - о любви к себе. Сейчас, чтобы продолжать жить, ему нужно было восстановить пошатнувшуюся самооценку, создать нового себя – свободного, счастливого и любимого.
Жанр сказки ничем не ограничивал возможности самовыражения, и писатель воспользовался этим в полной мере. Толстой отбросил всё педагогическое занудство Коллоди. Делая Буратино своим alter ego, он словно говорил: да, я несовершенен и не собираюсь меняться; вы всё равно полюбите меня таким, какой я есть, потому что я-то себя люблю.
Изменив основную идею сказки (которая, в сущности, теперь свелась к тому, что Буратино неотразим) Алексей Николаевич, конечно, ослабил эффектность финала. Не потому ли он его каждый раз менял, когда писал по повести сначала пьесу, затем киносценарий. А впрочем, какая разница, что там за дверцей, главное найти ее и подобрать ключик. Может быть, там вовсе не волшебная страна, а просто твоя собственная душа. Недаром же писал в свое время поэт, послуживший прототипом Пьеро, персонажа той же сказки:
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Кстати, идею с ключиком придумал Толстой. У Коллоди ничего такого не было.
Что к этому добавить? Буратино подарил Толстому еще 10 лет жизни, в которой было всякое: тревоги и радости, победы и неудачи, расставание с женой и новая женитьба. Но это уже другая история.
Спасибо, что дочитали!
Предыдущую часть читайте здесь.
Мне интересно узнать Ваше мнение о тексте. Если понравился, поставьте, пожалуйста, лайк.
Также рекомендую заглянуть (а то и подписаться) на мой канал – там есть (и будет) еще много интересного, например, рассказ о том, почему для нашей прогулки выбрана именно улица Фрунзе.
Ваш Андрей Макаров