Религиозная нетерпимость.
В начале XIII века на юге Франции в области Лангедок приобрели большое влияние раскольники - катары, известные также как альбигойцы, поскольку особенно много их было в окрестностях города Альби недалеко от Тулузы. Иногда с катарством связывают бурное развитие куртуазной - трубадурской - культуры, противопоставившей себя религиозному аскетизму. Однако эта культура формировалась независимо от церковной жизни. Папа Иннокентий III призвал к священной войне против еретиков на юге Франции.
Раскольники называли себя катарами (от греч. katharos - "чистый"). В основе их учения лежит дуалистическое представление о мире, то есть вера в сосуществование двух высших начал - доброго и злого. Доброе начало сотворило мир духовный, а злое - материальный. Между ними идет вечная борьба. Для спасения человечества добрый Бог послал Иисуса, который, по учению катаров, был не сыном Божьим, не богочеловеком, а бесплотным ангелом, лишенным телесной формы и, следовательно, не умиравшим и не воскресавшим, а лишь учившим, как спастись от ада. Уже этим катары бросали вызов официальным церковным догматам.
Сторонники катарской ереси делились на две категории: "совершенных" и обычных верующих. "Совершенные", составляющие духовную элиту, заботились исключительно о вечном спасении и следовали самым строгим моральным принципам, тогда как к остальным катарам такие жесткие нравственные требования и ограничения не предъявлялись (поэтому католики обвиняли их в сексуальной распущенности и полигамии). "Совершенные" отказывались от всех материальных благ, включая собственность, брак, употребление животной пищи. Катары относились с огромным почтением к своей духовной элиты. Рядом со святостью "совершенных" образ жизни католического духовенства выглядел глубоко греховным, а это подрывало авторитет официальной церкви даже в глазах ее сторонников.
Однако главная опасность катарской ереси для Иннокентия III заключалось в том, что её приверженцы отрицали ортодоксальные церковные таинства и атрибуты, включая храмы, иконы, крест, католических священников и, само собой, верховную власть Рима. Более того, катары были пацифистами и предавали анафеме любые войны, включая крестовые походы. К чему освобождать от мусульман Иерусалим и Гроб Господень в далёкой Палестине, если всё это вещи материальные, а значит неизбежное зло.
Вместе с тем катары не были диссидентами-одиночками - они составляли организованную церковь, альтернативную католической, со своими епархиями и епископами. Их учению охотно следовали и бедные, и богатые. Ему сочувствовали даже крупные лангедокские феодалы, которые видели в противостоянии римскому духовенству удобный повод для конфискации церковных владений. Они и организовали вооруженный опор крестоносцам.
Для начала, еще в 1198 году Иннокентий III послал на юг Франции монахов-цистерцианцев - возвращать еретиков в лоно истинной церкви мирными средствами. Однако эта братия, несмотря на своё красноречие, была встречена местным населением, особенно бедным крестьянством, с недоверием. Слишком мирские пристрастия цистерцианцев плохо согласовались с их призывами к спасению души, а сложные католические обряды сильно проигрывали рядом с простыми правилами катарского образа жизни, которым многие следовали почти автоматически из-за скудности средств. Тогда папа предложил еретикам более приемлемую альтернативу - испанского проповедника Доминго де Гусмана, канонизированного впоследствии как Святой Доминик. В 1215 году он основал нищенствующий монашеский орден, названный соответственно доминиканским. Жители Лангедока относились к доминиканским проповедям с уважением, но, увы, обращаться в истинную веру не спешили. Катарская ересь продолжала распространяться.
В конце концов терпение Иннокентия III лопнуло. Решив покончить с отступниками мечом, 17 ноября 1207 года он призвал французского короля Филиппа II Августа к крестовому походу на Лангедок. Но Филипп, воевавший тогда с англичанами и опасавшийся нападения германского императора, от почетной обязанности отказался. Кроме того, хотя катары и считались еретиками, для короля они оставались мирными соседями-единоверцами. Однако ненависть Иннокентия III к катарам была патологической - даже святую по всем меркам жизнь их "совершенной" элиты он называл сатанинскими тенетами для ловли невинных христианских душ. Эту паранойю могло излечить лишь радикальное искоренение ереси любыми средствами. Европейское Средневековье встало на путь религиозной нетерпимости, приведшей вскоре к кострам инквизиции.
Хотя король Франции от священной миссии уклонился, но покарать еретиков было готово немало французских дворян, и в первую очередь граф Симон де Монфор, который в 1204 году покинул ряды участников Четвертого крестового похода из-за нежелания истреблять христиан, пусть даже и православных, однако, как ни странно, насчёт катаров у него колебаний не было. Первым делом Иннокентий III приказал двум крупнейшим лангедокским феодалам, графам Раймону VI Тулузскому (кузену короля) и его вассалу Раймону Роже, виконту Безье и Каркасона, искоренить ересь на их землях. Но оба они, хотя сами катарами не были, симпатизировали им и подчиняться папе не желали. Поводом к началу военных действий послужил неприятный инцидент, произошедший в января 1208 года. Один из рыцарей Раймона Тулузского убил кинжалом папского легата Пьера Кастельно, сильно досаждавший графу. Покойный был тут же объявлен мучеником, павший от рук еретиков. Папа Иннокентий III поспешил пояснить, что катары угрожают миру на всём юге Франции. Симон де Монфор возглавил "крестовый поход за мир", получив указания истребить всех катаров как заклятых врагов христианства, "худших, чем сарацины". Раймон Тулузский был отлучен от церкви - это освобождало вассалов графа от данной ему присяги и теоретически должно было ослабить сопротивление лангедокцев.
В 1209 году в Лионе стало собираться многочисленное войско крестоносцев. Комиссаром при нём папа назначил своего легата Арнольда Амальрика, фанатичного настоятеля аббатства Сито. Напуганный такими приготовлениями, Раймон Тулузский покаялся, дал обещание наказать еретиков, за что был прощен Римом, и в июне 1209 году сам принял крест для участия в походе против катаров. А вот Раймон Роже отвечал угрозами на угрозы и готовился к обороне. В результате первый удар крестоносцы нанесли по Безье. Город сдался на милость победителей. Однако, когда они спросили Арнольда Амальрика, как отличить еретиков от добрых католиков, тот ответил исторической фразой: "Убивайте всех подряд - Бог узнает своих, Бог разберется". Этим словам суждено было ещё не раз вдохновлять проповедников геноцида.
Все жители Безье были перебиты. Ужасная новость быстро распространилась по Лангедоку. Города спешили заявить о своей верности Риму, но крестоносцы устраивали резню повсюду. Граф Раймон Роже сдался в Каркасоне, умоляя пощадить его жителей. Он был посажен в темницу, а его владения отошли Симону де Монфору. Тот продолжал разорять Лангедок, уничтожать святилища катаров и сжигать еретиков на кострах.
Такой ход событий заставил графа Тулузского отказаться от своих обещаний папе и, невзирая на новое отлучение, в 1211 году взяться за оружие. Война вспыхнула с новой силой и длилось ещё два года с переменным успехом. В августе 1213 года арагонский король Педро II, владения которого граничат с югом Франции, в ответ на просьбу лангедокцев защитить их от папского воинства пересёк Пиренеи со своей армией и присоединился к рыцарям графов Тулузы, Фуа и Комменжа. Уже в сентябре их силы были разбиты крестоносцами под Мюре, а сам Педро в этом сражении погиб. Симон де Монфор присоединил к своим владениям новые земли, на какое-то время став верховным правителем всего Лангедока. В 1216 году сын тулузского графа Раймон VII возобновил войну, которая к тому времени во многом утратила религиозную окраску, превратившись в обычную феодальную междоусобицу. В 1218 году при осаде Тулузы Симон де Монфор был убит огромным булыжником, выпущенным из катапульты. Между тем Альбигойские войны продолжались еще 13 лет и прекратились лишь после передачи Лангедока под власть французского короля.Военное сопротивление катаров было подавлено, но окончательно ересь искоренить не удалось. Для продолжения борьбы с ней следующий папа, Григорий IX, учредил в 1223 году инквизицию, главными центрами которыми стали Каркасон, Тулуза и Альби. Последний оплот катаров - затерянная в Пиренеях крепость Монсегюр - пал в 1244 году, после чего остатки бежали в Италию.
Альбигойские войны были первым всплеском религиозной нетерпимости в истории западноевропейского христианства. Карательную линию католической церкви, начавшую с разгрома движения катаров, продолжила инквизиция. Победа римского понтификата над "чистыми" обрекла Европу на столетия кровавой борьбы между различными христианскими конфессиями, не прекратившееся даже в наше время. Попутно политика Иннокентия III нанесла смертельный удар трубадурской культуре, более ста лет процветавшей в Лангедоке и безжалостно растоптанной сапогами крестоносцев и сандалиями доминиканских монахов, которые очистили мир от последних следов катарской ереси.