Молчаливое облачко
Из Канады пришла видео. Девчушки восьми и шести лет поздравляли ее с Песахом и приглашали в гости. Особенно усердствовала младшая.
- Не забудь купить теплые штаны и шапку, тут не Израиль, и бывает много снега!
Она смотрела на этих белокурых малышек и вспоминала, как их семья уехала из Израиля. Это были ее ученицы из полилингвальной школы, где она преподавала развитие речи. Она, вопреки строгому запрету директрисы, взяла их на частное обучение. Не смогла отказать их маме, которая буквально умоляла о помощи. Четырехлетняя Оливия не говорила совсем. Многочисленные проверки и хождения по разным врачам то дарили родителям надежду, то кидали их в черную бездну отчаяния. Сначала у малышки проверяли слух, затем с ней пытался работать дефектолог, потом логопед. И, наконец, невролог вынесла вердикт – ребенку необходима операция на коре головного мозга.
- Они мне совсем не верят! Не верят, что со мной она иногда говорит, - глаза молодой мамы были полны такого отчаяния и страдания, что, казалось, буквально брызжут болью, а не слезами.
Она невольно отвела свой взгляд от ее перекошенного лица, еще не понимая, чем она может тут помочь. Когда четырехлетнюю Оливию привели в частную школу, она не совсем понимала – зачем? Ребенок совсем не говорил, дети смеялись над ней и дразнили, что наверняка не способствовало решению проблемы, а только усугубляло ее. Конечно, выписанные родителями чеки за год обучения были весомым аргументом для директрисы, но она определенно видела: ребенок-молчун в среде шумных сверстников, вечно смеющихся над ней, чувствовал себя настоящим изгоем.
- Ой я тебя умоляю! – замахала на нее руками директриса, когда она пришла поделиться с ней своими сомнениями. Твое дело провести урок! И не вдавайся в подробности, которые тебя не касаются! Да и надеюсь, мне не надо тебе напоминать, что брать на частное обучение детей из нашей школы строжайше запрещено уставом!
Директриса как в воду глядела. Вскоре мама попросила ее о помощи.
- Понимаешь, после твоих уроков она мне часто что-то рассказывает…
Ей верилось с трудом, Оливия была ребенком, который за полгода обучения не обмолвился словом ни с ней, ни с детьми.
- Ну вот скажи, ты рассказывала им про добрых и злых Гномов? - несчастная мама, словно уловив ее сомнения, не оставляла попыток убедить ее, что дочь с ней разговаривает.
Она, действительно, рассказывала малышам сказку про Гномов, которые живут в лесу и помогают добрым людям, которые заблудились, найти дорогу домой, а злых, напротив, заводят в самую чащу и пугают своими тенями, то снимая, то надевая шапочки с кисточками на головы. Она тогда еще поймала себя на мысли, что малышка Оливия внимательно слушает и сильно сопереживает, выражая на своем личике то негодование, то страх, то радость.
- Она все прекрасно слышит и все прекрасно понимает, -подумала она, когда Оливия резко закрыла личико своими маленькими ручками, словно защищаясь от страшной тени гнома, пугающего в чаще жадного крестьянина.
- Ты понимаешь, врачи настаивают на операции. Это очень опасная операция, в ходе которой трепанируют череп. И никто не дает никаких прогнозов, никто не знает, что будет с ней после такого вмешательства! Если бы я могла доказать им, что она разговаривает, но очень редко и далеко не со всеми! – глаза матери уже не были наполнены слезами и не стреляли в нее отчаянной болью. Это были глаза, которые смотрели на нее с надеждой.
- Да чем же я-то могу помочь? Малышка и со мной не разговаривает! – развела она руками.
- Она после твоих уроков рассказывает, понимаешь, ты заставляешь ее рассказать мне! Ты требовала, чтобы Лиам извинился за свое поведение на перемене, когда он толкнул девочку? Вот откуда я это могу знать, сама подумай?! Оливия ругала так свою куклу и рассказала мне про тебя и Лиама! Пожалуйста, попробуй! Мне дали два месяца, потом я обязана буду подписать согласие на операцию! – мама малышки практически перешла на шепот, словно сообщала ей что-то страшное и непоправимое.
- Да что же можно сделать за два месяца, если даже врачи развели руками! И как можно брать на себя такую ответственность? Да и чем она поможет девочке? Рассказами про добрых и злых гномов? – в ее голове стремительно проносились невеселые мысли, не вселяющие оптимизма.
- Просто попробуй, - одними губами прошептала молодая женщина, взяв ее за плечо.
Она решила, что заниматься будет не с одной Оливией, а и с ее старшей шестилетней сестрой Аделью. Ей почему-то казалось, что Оливия болезненно реагирует, когда все внимание направлено на нее, напротив, расслабляется, когда может быть простым сторонним слушателем.
На одном из таких уроков она попросила старшую Адель описать облачко на небе. Ей нужно было, чтобы ребенок подобрал как можно больше прилагательных, рассказав, что облачно – легкое, пушисто, белое…
- Оно одинокое, - вдруг произнесла маленькая Оливия, опережая сестру и перебираясь с маленького стульчика к ней на колени.
Она вздрогнула, потому что слышала ее голос впервые.
- Почему же одинокое? – справляясь с волнением, спросила она малышку, усаживая ее поудобнее.
- Оно же далеко на небе, и к нему никто не прилетает, - объяснила девчушка, явно поражаясь, что нужно объяснять такие простые вещи. Она и сама в этот момент была похожа на маленькое облачко в дымке своих пушистых белокурых волос.
Она притянула малышку к себе, поправила ей волосы, падающие на личико.
- А это у тебя откуда? – спросила она, увидев шрамик возле левой брови.
- Это я с унитаза упала, когда забралась на него ногами, чтобы достать вазочку с полки, - малышка невольно потрогала пальчиками свой шрамик.
Когда она рассказала про падение с унитаза маме девочек, та расплакалась.
- Так и было. Пыталась добраться до вазы с цветочками, встала на унитаз ножками и упала…. Теперь ты видишь, что она говорит? – они обнялись, слушая несколько секунд, как сильно стучит у каждой сердце.
- Мы решили уехать. Из-за моего отказа на операцию, нами занялись социальные службы. Ее могут изъять и прооперировать без моего согласия. Мы улетаем в Канаду как туристы. Улетим и останемся. Там у мужа брат, обещал помочь.
Она еще раз включила присланное ей из Канады видео.
- Не забудь про теплые штаны, - требовательно морщила лобик повзрослевшая Оливия, отчего на ее лице-облачке бровки складывались домиком и приподнимался маленький шрамик….