Из домов, построенных им в Москве, можно сделать целую улицу. При общей стилевом сходстве большинства сооружений однотипностью они не страдают. Поэтому получился бы не скучный эксперимент. Но, что еще важнее, имя архитектора Сергея Гончарова тогда, возможно, стало бы более заметным и узнаваемым. Для того, чтобы понять о ком идёт речь, не пришлось бы говорить о родстве с женой А. С. Пушкина или как он повлиял на выбор дочери, знаменитой представительницы художественного авангарда
К середине 19 века от богатого дворянского рода, ткавшего парусину для флота Петра 1, оставалось лишь воспоминание. Родители Сергея Гончарова жили в скромной усадьбе в деревне Ладыжино Тульской губернии. Именно туда он и привёз молодую жену Екатерину Ильиничну дочь профессора московской духовной академии. Она зарабатывала на жизнь гувернанткой. Он еще даже не определился с карьерой. Тем не менее, ролью проедателя скромного наследства явно тяготился. В семье уже было двое детей, в том числе и первенец Наталья, будущая художница, когда Сергей Гончаров отправляется получать образование в Москву. Курс училища живописи, ваяния и зодчества он закончил, поддерживая связь с семьей лишь дистанционно.
После первых строительных заказов появилась возможность воссоединиться. Но прежде он решил перестроить фамильный дом на углу Трёхпрудного и Большого Палашевского переулков. Если бы не мемориальная табличка, в этом сером классических пропорций здании трудно было бы распознать часть культурного наследия.
Все Гончаровы поселилась здесь, но как таковой семьи фактически не было. Муж и жена жили в разных квартирах. Он много работал. Заказов тогда хватало даже для начинающих архитекторов, новое купечество активно вкладывалось в недвижимость. При этом вычурный модерн и европейская неоготика охотно использовались для того, чтобы блеснуть благосостоянием.
К концу века в послужном списке архитектора уже числится десяток разных домов. Сергей Гончаров оказался, что называется, в обойме востребованных зодчих. Но самые интересные работы появляются немного позже. В 1901-1914 годах он строит такие знаковые сооружения, как особняк братьев Новиковых на Большой Полянке, доходный дом Лебедева на Большой Каретной, доходный дом Синицына в Благовещенском переулке...
В последнем случае имела место производственная авария - в ходе строительства обрушились своды первого этажа. Видимо, заказчик хотел не только внешнего сходства с готическим замком, но и внутреннего, чтобы ажурный рисунок нервюр подчеркивал родство с европейской традицией. Но что-то пошло не так.
А после обследования надзорных органов пришлось выполнить предписание и делать обычное бетонно-балочное перекрытие. На репутации исполнителя заказа это не отразилось. Досадная ошибка не помешала притоку заказчиков, любителей всяких европейских завитушек.
Зато внутри семьи зрела фронда традиционным вкусам. Дочь Наталья делает выбор в пользу живописи и уже первыми своими работами показывает, как решительно она не приемлет академических устоев.
То было время, когда объединения художников-новаторов, будь то "Бубновый валет" или "Ослиный хвост", не меньше крамолы социалистов расшатывали общественные устои. Публика готова была восхищаться и подражать любому жесту новомодных авторов.
За новой порцией славы Наталья вместе с гражданским мужем художником Михаилом Ларионовым едет в Европу, уже полыхающую от войны. Кажется, что Первая мировая лишь временное неудобство. Но для Гончаровых это момент разрыва семейных уз, причем навсегда.
У Сергея Михайловича нет повода для отъезда. Совместно с коллегой Станиславом Кучинским у них архитектурная контора и главное, что практически нет простоя. Особенно их труд архитектора востребован у фабрикантов Синицыных. Как признание заслуг, у себя в Щелково, на родине семейного бизнеса, они заказывают Гончарову строительство храма. Церковь Святой Троицы исполнена тех же готических мотивов.
А потом приходит 1917 год. О том, что происходит в его жизни в тот период Сергей Гончаров пишет дочери: "Работ строительных у меня очень мало, т.к. на кирпич в Москве цена вместо обычных 20 рублей 240 за 1000 — штука. Никто, конечно, ничего строить не может. Я работаю, изучаю акварель — хотелось бы, если ты что-либо могла найти в Италии или Франции интересное по краскам для изображений фасадов зданий, чтобы ты выслала мне наложенным платежом." Вроде бы ничего особенного, ни хуже и не лучше, чем у других. Но уже в 1918 году умирает жена, Екатерина Ильинична.
Ему удаётся дожить до полного торжества новой власти. Правда, активным участником переустройства он так и не стал. Прежних его щедрых заказов больше не было, новые появлялись сосем редко, возможно, самый крупный из них модернизация здания Московского зоотехнического института. Правда, после многочисленных реорганизаций учреждения стало непонятно, к какому именно из сооружений приложил руку Гончаров.
При том, что за 30 лет активной деятельности Сергей Гончаров построил действительно немало, от его профессиональной биографии остаётся ощущение незавершенности. Почему? Может потому, что другие, оставшиеся в совдепии, находили возможность как-то утвердиться, укрепить свой авторитет даже при новом строе, а он словно растворился, не оставив ни малейшего намека на то, как жил, чем дышал.