Такое вот дело...
Когда я учился в третьем классе (это было, правда, давно), рисовали к 8 Марта мы подснежники. Большинство, конечно, делали «как в учебнике». Я же – поскольку подснежники видел уже не раз, решив, что для рисунка в учебнике просто не хватило голубой краски – изобразил его с голубым цветочком. Надо сказать, что несколько переборщил с голубизной снега, из которого у меня «вырастал» подснежник.
Короче – получил «четвёрку». Кроме того, учительница объяснила, что у меня «не совсем правильный» подснежник, а правильный – как раз тот, что в учебнике, с белыми цветами.
Мне это обидно слышать до сих пор...
Теперь, конечно, знаю, что это «просто пролеска сибирская»; тем не менее – это главный цветок весны.
Вот эти растут прямо во дворе, под виноградом. Когда-то брат принёс несколько штук из леса да здесь их прикопал. Лет десять они собирались с силами: то в одном месте появятся, то в другом выскочат, а в иную весну – и вообще ничего нет. А потом пошли, пошли: лет пять уж – прямо «колосятся»!
Зацветает смородина – тоже первоцвет, и поставщик варенья.
Земляные муравьи строят свои «вулканчики» и уже «пропалывают» окрестности.
Закипают терники.
А ведь недавно было так.
Бобовник – не раз слышал – зовут «дикой вишней». Вишни от него, конечно, не дождёшься, а прозвище такое, наверное, из-за цветов. Хотя, в таком случае, правильным было бы его называть «степной сакурой». И как японцам, семейно выезжать любоваться его цветением.
Кстати, любоваться тут есть чем: пока фотографировал, ничего вокруг не замечал – чуть не уселся на муравейник. Муравьи же толерантность не пожелали проявлять, у них весенние заботы.
Лопчатку песчаную зовут у нас «камнеломкой». Ясное дело, к камнеломке «из учебника» она не имеет никакого отношения. Но на знакомую всем гусиную лопчатку, что растёт по лугам, во-первых, почти не похожа; во-вторых: растёт такими мощными куртинами, что кажется действительно «взламывает камни».
«Кочетки». Краснокнижный касатик карликовый зовут у нас на украинский манер. «Кочетки» не надо путать с «петушками»: «петушки» в учебниках зовутся хохлатками.
...После того, как я полюбовался «сакурой» и едва отбился от голодных муравьёв, поднялся несколько по дороге повыше (место это зовётся Вторые КаменцЫ – есть, как известно, и Первые) и начал выбирать позицию для фотографирования «кочетков» (ирисы, даже карликовые, мне было бы, наверное, «скушно» фотографировать: звучит, согласитесь, «как на клумбе»), наблюдаю такую картину. Довольно шустро по дороге поднимается «нива-шевролёт», рядом останавливается, синхронно распахиваются двери и... – совершенно обалдевшие – папа, мама и две дочки. Полу-городское семейство. Папа – душа нараспашку – улыбается во все зубы. Дочки задрали головы в небо – ищут в нём жаворонков. Мама вообще всему рада, особенно «кочеткам». «Здрасьте...» – «Здрасьте...» – «Красотень-то!..».
...Что ж, надо сказать, когда дамы набросились на цветы, я их несколько смутил: «Вы, пожалуйста, – говорю, – без особой нужды их не рвите, они в Красную книгу занесены». Папа меня поддержал...
Поговорили с ним и о тюльпанах: «Лазорики под Сальском, звонили мне, уже цветут, а у нас вроде бы ещё рано...».
Обратите внимание: почти по центру кадра – из тюльпана «нынешнего года» торчат засохшая стрелка и лепестки прошлогоднего.
Довелось как-то увидеть. Широкая балка – от горизонта до горизонта. И от горизонта до горизонта (в километрах – три на пять, примерно) – тюльпаны: красные, жёлтые, белые, лиловые, розовые, «рябые», сиреневые, фиолетовые... Один – практически чёрный (вначале, издали, казался засохшим, прошлогодним): присмотрелся – нет не чёрный, тёмно-тёмно-фиолетофый.
Обкатывал той весной (год 83-й или 85-й) по степи отцов мотоцикл, по принципу «куда глаза глядят», и место не запомнил. Сейчас вот езжу, ищу – нет, не то, не то...
И этот раз мотался не праздности ради, а дела для: свежей крапивы на борщ в Ушаковой балке сорвать да земли, чернозёма, перемытого талыми водами, набрать.