А по утрам в горах густой туман,
Вершины тонут будто в молоке,
И снится каждый раз мне, что я там,
Опять иду по узенькой тропе.
И где-то там в тумане командир,
По карте водит карандаш рука.
На высоту, где наш ориентир,
Идём вперёд, и живы все пока.
И каждый раз тот бой, как наяву,
Как мы скользили в собственной крови,
Вгрызаясь в камни, в чахлую траву,
Под посвист пуль и крики «Шурави!»
И автомат не удержать в руках,
И мы оглохли от разрывов мин,
На пять минут у каждого БК,
Нам не сойти уже с чужих вершин.
А капитан хрипит, что есть приказ,
Что отступать с позиций не с руки.
«Неужто сможем подвести спецназ!
А ну, давай за мной, примкнуть штыки!»
Я помню, что полил вдруг с неба дождь,
Смывая копоть с душ и грязь с бинтов,
И как живых внезапно била дрожь,
Когда вдали раздался шум винтов.
Мне по ночам всё снится этот ад:
Винты «вертушек» белый рвут туман,
Брезент в крови, глаз мёртвых серых взгляд,
Которым сжёг мне душу капитан...
Юрий Никитенко