В строительстве Донского рубежа участвовало более 200 жителей села Вознесеновка. Здесь были мужчины и их жены, молодежь, среди которой не мало девушек. За участие многие были награждены почетными грамотами и наградам.
Совсем еще молодой парень - Казимиров Николай. Несмотря на свою молодость, добросовестно работал на строительстве оборонительного рубежа. Перевыполняя дневную норму, он обгонял в работе уже взрослых опытных мужчин.
«Домой мы вернулись в январе 1942 года»
- рассказывает сам Николай Васильевич:
- «По прибытию, нас вызвали в Вознесеновский Сельский совет. Всего нас было 4 человека, Дроботов Василий, Мазилкин Алексей, Сотников и я. Прибывшие представители из города, нам вручили почетные грамоты и по 300 рублей. Грамота сохранилась, храню ее как память о той стройке».
22 января 1943 года я был призван в ряды Красной армии, вместе со многими жителями села. В селе Ремонтное произвели распределение по частям, и я был зачислен в пулеметную роту. Дошли до Ростова, там обучались военному делу в 197 запасном полку. 3 марта 1943 года в составе маршевой роты мы прибыли в село Политотдельское, которое находилось в 10 км от передовой, у реки Миус (река, протекающая по территории Украины и России и впадающая в Миусский лиман Таганрогского залива - примечание редакции).
Это село сильно пострадало от вражеской авиации. Улицы были изрыты воронками от бомб, много убитых лошадей, разбитых подвод.
На следующий день наш посыльный сообщает: срочно на построение, с вещами, к школе. Когда мы, с Романским Анатолием Николаевичем прибежали, большинство солдат уже стояли поротно в строю. Нас спрашивают:
- «Вы кто?»
- «Мы пулеметчики»,
- отвечаем.
Как оказалось рота пулеметчиков была переполнена. В ней было много желающих из Батайска. Капитан спрашивает меня:
- «Какое образование?»
Отвечаю:
- «Девять классов».
- «Вот и хорошо, в минометчики!»
- Строго продолжает капитан. Я умоляюще посмотрел на него:
- «Прошу Вас, я ведь учился, я пулеметчик!»
Он посмотрел на меня пронизывающим взглядом, наверное, подумав :
- «Ну и глупый же ты...»
Лишь сказал:
- «Становись в строй!»
В селе Матвеев Курган, я встретил односельчан: Баланова Николая Григорьевича (в оригинале "Гр." - примечание редакции), Бурханова Тимофея Яковлевича, Дулькина Ивана Васильевича. Они были в нашем Первом батальоне, в стрелковой роте, а Логвиненко Гордей Андреевич был в роте ПТР.
Я же стал наводчиком миномета 82 мм., заряжающим был у меня Романенко Анатолий Минаевич, родом он из Улана, но в последнее время проживал в нашем селе. Ездовым был Баранов Виктор, он тоже был наш земляк. Нас отправили на передовую, в оборону, которая проходила по реке Миус.
И так, 29 апреля 1943 года мы оставили оборону и ушли в район Дьяково, где получили обмундирование. Там мы проходили военную подготовку до 13 июня. Затем в ночное время мы продвигались к передовой. Наше подразделение в основном состояло из пополнения молодых солдат 1922-1924 годов рождения. Политработники вечерами проводили с нами политзанятия, рассказывали о положениях на фронтах. Говорили, что мы скоро вступим в бой. Вечером, семнадцатого июля, в 17- 30 нам молодым бойцам командиры роты рассказали суть нашей боевой задачи.
Нас поддерживает мощная артиллерия и после артподготовки мы идем в бой.
Конечно, трудно представить как мы были взволнованы, это был наш первый бой.
Все заняли свои боевые места. Затаили дыхание. И вот в 18 часов все загудело. Начался мощный артобстрел, который длился где-то один час. Затем мы пошли в наступление. Оборона немцев проходила по правому крутому склону реки Миус, и была сильно укреплена. В первый день мы продвинулись до 5 км. Подошли к селу Малиновка и встретили мощное сопротивление немцев. Большое количество танков и пехоты под их прикрытием перешли в наступление. В этот момент подошли наши танки в количестве тридцати штук. Артиллерия и мы минометным огнем отбили атаку. Противоположный склон реки был усеян трупами немцев.
Уже после я узнал, что в этом бою участвовал наш земляк механик танкист Шматько Николай Степанович, который как раз и отражал контратаку немцев. С упорными боями мы продвигались вперед и вскоре заняли Степановку. Но передохнуть нам не пришлось. Утром 22 го июля, немцы, со стороны Саур-Могилы перешли в наступление. Бой разгорался. Немцы бросали в бой все новые части #СС, снятые с других участков фронта. Особенно сильная атака немцев была со стороны шахты Первомайской, ныне город Снежный. В небе появилось много самолетов, которые наносили ощутимые удары. А наших самолетов почти не было. Так, отражая атаки, мы отходили назад. В этом бою, я потерял своего боевого друга Бурханова Тимофея Яковлевича. Много боевых товарищей осталось там, они навечно останутся в нашей памяти.
В ночь на тридцатое июля в балке Ольховке со всех подразделений была сформирована сводная рота полка, в которую вошли и офицеры нашей роты. А связным от сводной роты в штаб полка был назначен я. На рассвете мы двинулись на передовую, а потом на исходные рубежи. В траншее был устроен маленький блиндаж. При выходе из ячейки был установлен пулемет и ПТР. Как только рассвело, немцы начали вести артиллерийский огонь по нашим позициям, по передовой. Я был послан в штаб полка с донесением. Мне надо было пройти вдоль передовой, по балке Ольховке. Там находился штаб. Когда я возвратился, немцы еще больше усилили контратаку. Патроны, боеприпасы были на исходе. Все было в огне, позади нас стояли уже разбитые пушки. Местность была открытая, ровная и мне пришлось по пластунски, перебежками, укрываясь в воронках пробираться к штабу полка. Мне пробило каску на голове, исцарапало спину, изрешетило гимнастерку, но приказ был выполнен. Зам. полка поблагодарил меня и сказал:
- «Будешь представлен к награде. Передай, держаться до последнего, боеприпасы доставим».
Когда я возвратился, ком. роты поблагодарил меня и так же сказал:
- «Будешь представлен к награде».
Столько было радости от этих слов, что я по немцам выпустил все патроны. Ком. роты разрешил мне немного передохнуть перед следующим заданием. И только я зашел в блиндаж, как услышал крик:
-«Казимиров, немцы!»
- Я выскочил и трудно описать то, что происходило: в нескольких метрах немецкие танки, немцы с засученными рукавами по локоть, автоматчики, танкисты и все расстреливают убегавших. Я, глядя на это, окаменел и некоторое время стоял недвижим. Но это продолжалось несколько секунд. Повернув голову, я увидел сзади воронку. В тот же момент, как будто кто-то сшиб меня с ног. Резко повернулся и упал в воронку. Затем еще в одну, затем склон, балочка и так я ушел. Часть нашего 103 полка вышла из окружения. Собрались мы в районе «Дьяково». Там нас было очень и очень мало. Офицеров роты и полка я больше не видел. Этот бой описывался в дивизионной газете. Там же была статья о подвиге нашего земляка Куликова Алексея Дмитриевича. Он со своего пулемета отбил несколько атак и уничтожил много немцев. За этот бой он был представлен к высокой правительственной награде. После формировки, 18 августа, мы вновь прорвали оборону у реки Миус, в районе села Дмитриевка. Здесь наши с ходу развили наступление. Особенно тяжелые бои были на подступах к Саур-могиле и за саму Саур–могилу. При освобождении Донбаса, нам пришлось увидеть очень многое, что невозможно забыть.
Мне было поручено продвигаться вперед и разведать железнодорожную станцию. Со мною был еще один боец по фамилии Кравченко. Разведка прошла очень удачно. Затем в составе роты мы захватили немецкую штабную машину с ценными документами. Продвигаясь вперед мы освободили город. Как же тяжело было видеть расстрелянных немцами мирных жителей: стариков и подростков. Их было где-то до пятидесяти. Глядя на безвинно погибших, у нас еще больше возникало чувство озлобления и решимости гнать немцев с нашей земли. Преследуя, немцев, мы заметили впереди крупный обоз, уходивший на запад. Подошли наши автомашины, мы догнали и захватили этот обоз. Это было 40 подвод с награбленным добром Советских граждан. Часть немцев была уничтожена, часть смогли уйти.
Мы, на тот момент, оказались в тылу противника за тридцать километров. Тяжелые бои развернулись за город Гуляй-поле, Орехово- Зуево, где погиб наш комполка товарищ Черный. А в октябре мы подошли к сильно укрепленной обороне немцев, на реке Молочной, где после тяжелых боев, оборона была прорвана. Это было на подступах к железнодорожной станции Васильевка. 16 октября, я был ранен в область живота. После выздоровления, направлен в 160 Гвардейскую стрелковую дивизию 177 полка, которая удерживала плацдарм на реке Днестр.
Немцы особенно цеплялись за водные рубежи, усиленно укрепляли их, строили крепкие сооружения. В августе месяце, немецкая оборона на реке Днестр была прорвана, и Советские войска освобождают Молдавию. Особенно тяжелый бой развернулся в Кишиневе, за железнодорожную станцию. После освобождении Молдавии наша, 60 я воинская дивизия 177 ст. полка была переброшена в Польшу, где мы вошли в состав 5-й Ударной армии 1-го Белорусского фронта.
И вот наступил 1945 год. Мы, с плацдарма Мангушевский, прорываем оборону на реке Висла. Освобождаем города и села Польши. Переходим через немецкую границу и занимаем город Лансберг. Подходим к усиленно укрепленной водной преграде, к реке Одер. На рассвете, мы под сильным огнем противника, форсируем Одер и занимаем небольшой плацдарм размером 1 км на 2 км. Плацдарм находился в 40 км от Берлина. А бои разгораются все сильнее. Немцы предпринимают контратаки одну за другой, бросают листовки.
«Сотрем ваш плацдарм и утопим вас в Одерской воде!»
Но сила воли нашего солдата была велика. Мы шли к победе и, видели своего заклятого врага, причинившего столько горя нашей родной земле. А из строя уходили боевые друзья. Ушли навечно ком. взвода, старшина роты Червяков, тяжело ранен ком. расчета Шкондин, ранен ком. роты Хусейнов Гр. и другие. Постепенно инициатива переходила в руки защитников плацдарма ...
И вот, 16 апреля в 4 - 30 утра нам зачитали приказ Сталина, потом Жукова. О том, что это наш решающий удар - прорыв. Впереди #Берлин, столица #Рейха. В 5 часов утра воздух сотрясли тысячи орудий, минометов и наших легендарных «Катюш». Ярко озарилась местность, вслед за этим раздался грохот разрыва снарядов и авиационных бомб, в воздухе послышался гул наших бомбардировщиков. Через 30 мин в воздух взвилось тысячи ракет, зажглось до двухсот прожекторов. Они осветили поле боя, и ослепили противника. Этот бой был таким трудным и жестоким, что невозможно описать. Казалось, что на стороне врага не осталось ни одного живого. Взламывая оборону, преодолевая опорные пункты, наш полк ворвался в окраины Берлина. Здесь снова завязались сильнейшие бои. Немцы пытались окружить нас. Третий батальон все таки был окружен и только некоторым бойцам удалось спастись под кучей бревен. В живых остался Быковский и двое других. А мы попали в полу-окружение и теряя боевых товарищей, отбивали контратаки немцев пока не подошли наши основные силы. Завязались уличные бои, и квартал за кварталом мы отбивали у врага, продвигаясь к центру Берлина. Бои в городе были ожесточенные, немцы не сдавали своих позиций, дрались за каждую улицу, за каждый дом. Зачастую в домах, занятых нами, находились немцы, но мы оставляли их и двигались дальше. А с ними продолжали борьбу, шедшие следом за нами бойцы других подразделений.
С боями мы подошли к водной преграде. Это была река Шпрея, которая проходила по центру Берлина. До #Рейхстага через Шпрею оставалось около километра. Через эту реку немцы не успели взорвать мост. Впереди нас шел тяжелый танк и только взошел на мост, как прогремел взрыв. Танк вместе с глыбами моста полетел в реку. Мы стали готовиться к форсированию реки. К тому времени, потеряли много бойцов, и я был назначен командиром первого взвода. Наш взвод зашел в дома, которые располагались "П"- образно к реке Шпрее. Ком.роты вызвали в штаб, а мне было приказано готовить бойцов к форсированию. Но где-то через час приходит ком.роты и приказывает:
- «Отставить форсирование!»
Нас подменила 416-я Стрелковая дивизия. Утром мы вновь стали готовиться к штурму. Впереди нас через несколько домов, большая площадь, а за ней правительственные здания, кажется бывших посольств СССР и Америки. Нам говорили, скоро центр города, до Рейхстага совсем близко. На восходе солнца подошла артиллерия, самоходки, и мы снова в бой. Ком. взвода Балакин повел свой взвод в обход, а мне со взводом приказано ворваться в дома, расположенные напротив. Здесь по прямой наводке, через площадь била артиллерия, самоходки по домам, откуда стреляли немцы. Вперед, через площадь побежали ком. роты капитан Калмыков, зам. командира батальона, комсорг батальона, лейтенант, а также бойцы других подразделений стали выскакивать на площадь. Я тоже скомандовал:
-«Вперед!»
И мы со взводом устремились вперед. Быстро перебежали через площадь и вот-вот уже в нескольких метрах дома, где засели немцы. Я обогнал ком. роты Калмыкова, за мною бежали солдаты. И здесь раздался огонь с многих видов орудия. Сзади меня, перед Калмыковым разорвался снаряд. Волной меня кинуло на землю и обдало гарью и дымом. Я поднялся, схватил автомат и не чувствуя ранения, забежал в здание, где уже находились бойцы. Затем прибежал лейтенант, стал что-то показывать мне, Лоб у него был рассечен, по лицу текла кровь. Я тоже был в крови, оглушен, ничего не мог понять, что он пытается мне объяснить и ответить тоже не мог. Смотрю на него, а он махнул рукой в мою сторону и выскочил из здания.
Через некоторое время беспрерывный огонь прекратился. Я попытался приподняться, но не смог. Оказывается, был ранен в обе ноги, особенно пострадала левая. С помощью ребят, я вышел. На площади лежало много погибших товарищей-бойцов. Мы подошли к ком. роты Калмыкову. У него были оторваны обе ноги, но он был живой. К нему подбежали санитары и положили на носилки. Опираясь на автомат, я направился в тот дом, который было приказано занять. Там увидел много раненых бойцов, сел и уже не смог даже приподняться. Здесь подошла санинструктор, имя которой мне запомнилось навсегда, Аня Уточкина. Она вынесла меня и уложила на подводу. И только мы отъехали, как немцы вновь пошли в наступление и попытались отбить и площадь, и дома, стоявшие рядом. Вновь завязался тяжелый бой.
Меня подвезли к госпиталю и тут же положили на операционный стол. Положили вату на лицо, и я стал считать. Быстро впал в забытье. Проснулся уже на койке, левая нога в гипсе. Ранение было тяжелым и мне пришлось долго лежать в госпитале. Сам госпиталь располагался в постройках, где до #войны стояла какая-то воинская часть. С северной стороны река, за нею заводы. А на юг от госпиталя красивое озеро. Недалеко км в 2-3 небольшой город Рудесдорф, за ним возвышенность, покрытая лесом. Под этой возвышенностью, под землей размещался крупный авиационный завод, где выпускались самолеты-истребители Миссершмидты. По выздоровлению, моя нога была еще в гипсе. Я и другие раненые ходили в Рудесдорф фотографироваться. Жалко, что фотография не сохранилась.
Когда совсем поправился, то был направлен в свою часть 177- го Стрелкового полка, где вновь встретил своих боевых товарищей, с которыми штурмовал Берлин. Но их осталось очень и очень мало. Меня назначили старшиной батареи противотанковых 57 мм пушек. В 1946 году, согласно приказа НКО, я был демобилизован из рядов Красной армии, как имеющий три ранения.
** Любое использование материалов данной статьи разрешено только после получения письменного согласия правообладателя. Для связи: E_mail: Reshetnikov_o@mail.ru