Они жили от нас буквально через дорогу.
У них было довольно много народу, кто-то сразу с порога поцеловал меня со словами «Христос воскресе!», кто-то уже христосовался с папой, царила какая-то праздничная суета и бестолковость.
_проходите в комнату, в нашу. Стол у нас собран, - сказала Лида, подталкивая меня в спину.
Тогда я впервые услышал это имя, так похожее на капель, Лиза.
-Слушай, а Лизка-то приедет, или у нее там опять какое-то дежурство? – прокричала из кухни Люда.
Лида, подталкивавшая меня по направлению к своей комнате, крикнула в сторону кухни:
-Звонила, едет!
Когда уже все расселись за столом, определились, кто где будет сидеть, а муж Лиды взялся за бутылку шампанского, с возгласом «Опоздавшие будут пить штрафную», раздался звонок в дверь.
-О, Лизок приехала, - радостно воскликнула Лида и побежала открывать.
Я увидел, как в комнату вошла маленькая женщина, одетая в темно-зеленое платье. Она была похожа на девочку подростка, а гитара, которую она держала в руках, казалась даже больше нее.
-Всем привет, всем Христос воскресе! – Лиза улыбнулась и помахала в воздухе ладошкой, - Лидик, куда меня определишь?
-Вот, садись рядом с Арсением. Сенька, подвинься, а то расселся на диване, как у себя дома.
-Да я тут, можно сказать, разлегся, - отшутился отец и подвинулся, давая гостье место.
-Арсений, - представился он, - или Сеня.
-Ага, Елизавета, или Лиза, как будет угодно. – в тон ему ответила Лиза и плюхнулась рядом.
-Ну вот, - тут же возмущенно прокомментировала она. –Ничего не вижу, низко. Я маленькая, а вы меня – на диван.
-Да ладно, - вмешалась Люда с другого конца стола, Сенька на руки возьмет. Он сильный, ты не бойся, не уронит.
Почему-то все засмеялись, а я подумал, что ничего смешного нет, и что отец действительно спокойно удержит эту женщину даже на одном колене.
Застолье текло по своим законам, и в какой-то момент Лина и Лика утащили меня на улицу. Им просто стало скучно со взрослыми. Лика объяснила:
-Сейчас все равно с ними скучно. Вот где-то через часок – другой, когда все выпьют по чуть-чуть, надо обязательно не пропустить.
Чего не пропустить, я не понял.
Мы катались на качелях во дворе. Ликин телефон зазвонил, она подняла трубку, послушала, что ей говорят, и , не дождавшись, пока качели остановятся, спрыгнула с них.
-Санька, бежим домой, сейчас начнется.
Когда мы вошли в комнату Лиды, там уже стол был отодвинут ближе к стене, на середину комнаты кто-то поставил стул, а на стуле сидела Лиза и настраивала гитару. Тогда я впервые так явно почувствовал запах ее духов, это странный запах, пряный и сладкий, но, только если вдохнуть его полной грудью и задержать дыхание, то потом остается горечь, послевкусие - горечь…
- Так, - подняла голову Лиза, - сейчас пара романсов, чтобы распеться, а потом – концерт по заявкам. Просьба заявки одновременно не выкрикивать, - Лиза сделала гримаску, - В очередь, сукины дети, в очередь!
Почему-то все опять рассмеялись.
Я остался стоять у дверей. Мне казалось, если я подойду поближе к этой женщине, от ее духов у меня закружится голова, я упаду и больше никогда не встану, от меня останется только запах, запах, сладкий, тягучий и обволакивающий, запах, послевкусие которого – горечь.
Я видел своего отца. Он сидел верхом на стуле, на расстоянии вытянутой руки от Лизы и улыбался. Я никогда не видел, чтобы он так улыбался.
Лиза тронула струны и тихо запела:
«Я украшу стихи неумелыми нотами,
И взовьется романс в предзакатных лучах.
И кружением пчел над медовыми сотами,
Закружится печаль, об ушедшем печаль.»
Я не могу сказать, что я специалист в области вокала, но я что-то понимаю, я одарен от природы. Лизин голос меня поразил. Она пела профессионально, оперным голосом.
И тут я снова увидел лицо отца. Отец, когда был маленьким, закончил музыкальную школу. Он умел слушать музыку, от знал толк в голосах, он тоже умел играть, правда на саксофоне, и я видел, что он тоже поражен. Почему-то мне стало неприятно. То, что он поражен. Тогда я не задумывался, что это значит. Может, если бы я что-то понимал так, как понимаю сейчас, все было бы по-другому.
Я слушал, как она поет, и мне казалось, что весь мир внезапно сжался до размеров булавочной головки и весь поместился в моем сердце, но там ему стало внезапно тесно и он стал разворачиваться прямо у меня в груди, грозя разорвать ее и вырваться наружу, и было только в одном спасение – если этот мир выльется слезами. Я сам не понял, как заплакал. Слезы текли по моему лицу, я их не чувствовал, только предметы вдруг потеряли свои четкие очертания, стали расплывчатыми, и только светловолосая головка женщины на гордой шее, женское лицо с разными глазами оставалось неизменным, оно только наплывало на меня.
Я очнулся от того, что кто-то плеснул на меня водой. Запах духов бил прямо в нос, на щеках лежало что-то холодное, и чей-то низкий голос произнес:
-Господи, очнулся. Слава Богу, - холодные пальца гладили мои щеки, потом чье-то лицо приблизилось к моему, чьи-то теплые губы поцеловали меня в лоб, - Все в порядке. Ты нас напугал.
Я открыл глаза. На коленях передо мной стояла Лиза, держала в одной руке мою голову, а другой рукой гладила по лицу, вытирая с лица воду. Меня охватило какое-то блаженство и мне захотелось, чтобы так было вечно. Я бы лежал на ковре, а Лиза гладила бы мои щеки.
Я поднялся на ноги.
-Ты в порядке? – спросила Лиза, глядя на меня снизу вверх.
-Да, спасибо вам, я просто перезанимался.
Отец собрался вести меня домой, но я пообещал, что дойду сам и позвоню ему. Я не мог понять, что творилось со мной, На самом деле мне хотелось, чтобы меня домой отвела Лиза, но я понимал, что этого не произойдет, да и отца почему-то жалко стало. Он всегда как-то неловко чувствовал себя после моих обмороков. Пусть побудет здесь.
Когда я уже оделся, мне вдруг захотелось попить. Я пошел на кухню, но услышал голос отца:
-Испугалась? Не бойся, с ним такое бывает. Он очень эмоциональный мальчик. Сказали, что это пройдет при половом созревании. Никогда не знаешь, отчего это произойдет. Да, ладно, не ушибся, ничего себе не отбил. А ты-то как сорвалась, не ожидал прямо.
-Видишь ли. Сеня, я врач. Вообще-то судебный медик, но медик все-таки. Это профессиональное.
Отец не ответил. Я заглянул на кухню и увидел, что отец целует Лизу. Она была намного ниже его и он держал ее на весу, прижав к стене. Меня он видеть не мог, стоял ко мне спиной, Лиза тоже меня не могла видеть – у нее были закрыты глаза.
Когда на следующее утро я вошел к отцу в комнату, чтобы взять у него денег на завтрак, вечером-то я его не дождался, я почувствовал, что вся отцовская комната наполнена запахами: духами, запах которых - сладкий, тягучий и обволакивающий, запах, послевкусие которого – горечь, пахло табачным дымом, и был еще один запах, много позже я узнал, что так пахнет женщина, которая любила и которую любили.
Отец и Лиза стали встречаться, Иногда он уезжал к ней, чаще она бывала у нас. Когда это происходило в нашей квартире, я тайком заходил к отцу в комнату, когда он уезжал на работу, брал подушку и вдыхал запах духов, пьянящий и томительный, оставлявший после себя послевкусие горечи.
Начало тут.
Вторая часть тут