На улице осень, выхожу из дома и иду в московское метро, по пути пустыми глазницами на меня смотрят закрывшиеся кафе, салоны красоты и магазины – предприниматели не получили поддержки от государства и закрыли бизнесы, уйдя в наемный труд или фриланс, чтобы закрыть долги.
В подхемке аккуратно сажусь в угол вагона, подальше от попутчиков. Встреченному на пересадке знакомому издалека машу рукой – в этом городе больше не жмут руки и не прижимаются к подругам в приветственном поцелуе.
Рюкзак с ноутбуком ставлю на колени, придерживая руками, стараюсь не светить iPhone в общественном месте – снова появились карманники и воришки, вырывающие перед закрытием дверей телефоны. Поймать их стало сложнее, видеокамеры больше не помогают ловить преступников, с тех пор, как лицевая маска стала нормой жизни.
На выходе с Киевской прислоняю к турникету Тройку – власти отслеживают не только вход, но и выход гражданина из метро. Проездные, NFC чипы и другие документы увязаны в единую систему идентификации, что годами властям не удавалось внедрить, а под предлогом отслеживания перемещения зараженных удалось сделать для жителей страны. IP-адрес интернет провайдера, номер телефона и IMEI, координаты GPS и Глонасс, данные триангуляции, счета в банках привязаны к СНИЛС, сервис-провайдер с государственно-частным владением хранит петабайты информации, – все это удалось внедрить за полгода. Трассировка физических перемещений и цифровой след человека стал доступен на кончике пальцев уже не только у специальных федеральных служб.
Вокруг выхода из метро людно, нельзя пройти мимо, не получив от людей в масках предложение купить цветы, снять девушку, приобрести одноразовый телефон с доступом в даркнет. Нелегальные услуги ушли в оффлайн, как единственный способ поддержать этот бизнес без неизбежного попадания под колпак отделу «К» – платить им стало дороже, чем нанять подешевевших из-за тотальной безработицы «бегунков» и вернуть обратно столетиями существовавшую систему.
Дейтинг стал опаснее во всех смыслах, стали добавлять новые подтверждения для владельцев учёток, чтобы отсечь мошенников, а в обязательных графах о себе – даты прохождения тестов на вирусы разного характера. Индустрия барьерных средств контрацепции и фармакологические кампании стали получать сверхприбыли на продаже презервативов и антисептиков. Люди не перестали заниматься сексом, но стали меньше целоваться с новыми партнерами и украдкой полоскали рот после внезапного проявления страсти.
От Киевской решаю на каршеринге добраться до офиса, машин мало, большинство принадлежит двум оставшимся на плаву окологосударственным кампаниям. В машинах в обязательном порядке к «бардачку» приклеен дозатор с антисептиком и одноразовые перчатки, подтверждаю личность через фронтальную камеру телефона, не снимая маски, – я законопослушный гражданин и наклеил на нее персональный QR, а новейший чип Bionic в iPhone умеет считывать и передавать отпечаток сетчатки.
Единственное, что пока не нравится в каршеринге, – отсутствует баллончик с перцовкой, «Оса» и бита в машине, – неотъемлемый набор автомобилиста наравне с аптечкой в период тотальной безработицы, особенно для путешествий из относительно сытой Москвы.
Через месяц отпуск, планирую поехать посмотреть страну, ведь раньше, до закрытия границ для обычных граждан было сравнительно дорого узнавать родину, а сейчас безальтернативно и поощряемо властями – меньше рисков тревел-блогерам занести очередную мутацию вируса из неблагополучных регионов планеты.
Написано на моем iPhone 12 Red с антисептическим покрытием.