Год прошел бездельно. Юрий сидел тихо, не высовывался, хоть вести приходили, что сильно досадовал на братью за отъезд и великого князя, что принял их.
Ко Пскову в 1307 годе приходили ливоны, и Псков с магистром мир заключил. Вести пришли о том после, и князь послал сыскать, каково псковичи смели без ведома великого князя мир заключать. Новгородцы присылывали бояр с жалобною грамотою. «Князь великий Андрей и весь Новгород дали Федору Михайловичу город стольный Псков, и он ел хлеб; а как пошла рать, то он отъехал, город бросил, новгородского и псковского поклона не послушал, да еще приехавши в село Новгородскую волость пусту положил, братью нашу испродал. Тебе, князь, не кормить его новгородским хлебом, кормить его у себя, а за села его мы деньги ему отдадим. Бориса Константиновича кормил Новгород корелою, а он корелу всю истерял и за немцев загнал, да и на Новгороде брал больше, чем следует. Как будешь в Новгороде у отца своего владыки и у своих мужей, то нам с ним суд перед тобою, господин, и теперь серебра не вели ему брать. И тебе, господин, новгородским хлебом не кормить его, пусть выедет из Новгородской волости, а за села его деньги отдадим»[1].
Князь велел на ту грамоту сыскать на ответчиках, выгововаривая то при послах новгородских, но когда те ушли, наказал доискиваться мешкотно- шатость новгородская ведома, а уж поклепы вечевые- то их извечный промысл.
Вскоре после июня 1308 года стало известно, что патриарх Константинопольский поставил на митрополию некоего Петра[2], игумена Ратского монастыря. Сыскали, кто таков. Оказалось, что, прознав, что митрополит Максим пятою ударил в Киев и направился во Владимир, князь Галицкий Юрий Львович[3], зять Михайлов, возжелал своего митрополита в Галиче имать. Выбор пал на Петра, его и отправили в Царь-град. А там его вместо этого патриарх Афанасий с собором взвел на Русскую митрополию. Геронтий прибыл к шапочному разбору, когда уж все решено было. Забрал у него патриарх святительские облачения да посох и передал Петру, а новый митрополит всея Руси Петр направил стопы в Киев незнамо чего для. Обуял митрополита бес высокоумия, не иначе! Киев, оно ж звучит, кафедральный град, а Владимир- давно ль еще к старшему граду Ростову тянул ремесленный город!
Узнав о том, великий князь вспылил: кто таков этот Петр, как посмел посох принять! Долго ль еще от греков митрополита имать! Требовать, чтоб Петр с себя сан сложил, а на митрополию Геронтия Афанасий поставил. Жил себе Петр в своей пустыни, туда пускай и идет поздорову! Едва успели увещевать его бояре да княгиня Анна. Не лезли, мол, князья в дела духовные, так и вперед не встревать бы. Но Михаил не унялся.
…Однажды в горницу к князю вошел епископ Тверской Андрей, благословил Михаила, сел на лавку.
- Что морокуешь, сын мой,- спросил он, глядя на мечущегося князя.- Что гложет тебя?
- Гложет, ох, гложет, владыко!- выдохнул князь.- Все о патриархе думаю. Каково тако споткнуться!
- А ты не думай, князюшко. Не люто есть спотыкаться, люто, споткнувшися, не подняться.
Михаил встал посреди горницы, удивленно поглядел на святошу.
- Как же не думать, владыко?
- А так,- спокойно вещал Андрей.- Все само сладится по воле божьей.
- Ты что удумал? Говори ж, не тяни душу.
- А слыхал ли, Петр решил разрешить браком сочетаться четвеюродным?
- Доходило,- кивнул князь.
- Так собор созвать да на том и положить, чтоб богомерзкими делами патриарх не тешил беса,- епископ перекрестился,- низвергнуть его из сана.
- Можно ль?- усомнился Михаил.
- Тебе решать. Возьми вину его, князь, верно говорю- сладится.
- Сумленье меня берет, владыко, новость таку заводить. Да и то, будто не моя правда, изветом промышлять-то.
- Волков бояться- в лес не ходить, князь. То не худо-изветом- коль не кривдою и на дело доброе. С таковыми, как Петр этот да Гюргий прямить не след- не в коня корм, токмо язык собьешь увещеваючи. Добро, сын мой, учить премудра- премудрее станет, а безумному мозолие есть. Другом его тебе не сделать, а ворогов и без его у тебя достанет. Вона, Гюргий-то каково вспетушилси- того гляди, великим князем себя наречет, надмил ты его своим походом-то. Вперед бы тебе, князь, самому дружин на такие промыслы не водить. Отправляй воеводу аль сына с войском. На таковых гюргиев глядя новогородцы отложатся, да его ж аль Ивашку к себе посадят. Промышляй, князь. Я все обставлю.
Михаил прошелся по горнице, закашлялся. Отирая выступившие слезы, глядел на огонек ломпадки в углу.
- Нестаточное дело затеваем, владыко,- все сомневался князь.
- А что терять нам?- стукнул посохом Андрей.- Аль спустить такое?
- И спускать не можно.
- То-то. Коль грех то- на себя возьму, князь. Не корысти ради мы учиняем, спокойствия земле ради. А что учинил Петр- то и богу всемогущему грубно, я разумею.
Епископ внимательно посмотрел на князя, сказал:
- Ведаю, сын, думы твои.
- Что?- обернулся князь.
- Ведомо, что удумал. Доброе дело, надобное.
Князь смотрел на святошу, будто впервые его увидал.
- Что глядишь? Думы твои богоприятные, тому буду радеть я и прочих к тому приводить.
- И что ж ведаешь?
- Что земли сбирать решился. Для того и сам на себя сбор дани взвалил. Умно, сын, чинишь. И митрополита свово имать хошь для того же. Токмо одно тревожит меня.
- Что, владыко?
- Чего ради ты радеешь? Како Андрей Алексич, живота для, аль еще для чего?
- Что ж, владыко, благослови мя,- стал на колена князь.- Желаю земли собрать воедино под свою руку. Желаю стать владетелем всея Руси, дабы всею силою поднять землю, стряхнуть ярмо татарское. Благослови, владыко.
- Ведал я, что так, сын мой. Благослови тебя бог на такой промысл,- перекрестил он князя.- Буду молить бога за тебя.
- Вот еще, владыко…- раздумчиво молвил князь, вставая с колен.- Дума у меня из ума не сходит.
- Сказывай, сын мой.
- Когда хан поганый Чингис над татарами власть взял, он был един средь прочих во степу. Как и я нынче. Кличусь князем великим - и только.
- Разумею, об чем ты,- закивал головою епископ.- Верно ты мыслишь, князь. Надо тебе свое прозвание имать, чтоб средь прочих князей выше стать.
- Так, владыко, мудр ты. Присоветуй, как то?
- Нареки себя киром аль царем.
- Всея Руси царем,- поправил Михаил.
- Наречься мало. Для того стать им надо.
- О том и промышляю, владыко! А коль не сладится, с Петром-то?
- А то в руце божьей, князюшко,- усмехнулся в бороду епископ.- А не попробуем- и не узнаем.
Князь долго думал, наморща лоб, встав посреди горницы, наконец, кивнул головою:
- Промышляй, владыко. Бог нам в помощь,- перекрестился он на образ.
Борис и Александр, братья Юрия Московского, поживали все так же у Михаила уж с год. Задумка была, что станут радеть, переманят к себе и боляр московских, и людей больших, а толку- чуть. Обузою на шее повисли. А что сделаешь с ними? Михаил велел реже звать их на думу, стал забывать приглашать на застолья. Стали доносить ему, что братья все боле помышляют по возврате, а вскоре прознал великий князь, что от Бориса повинная ушла в Москву. А после Александр вдруг захворал и слег. Пустили кровь, да без толку- скоро в ночь преставился Александр.
…В один день к Михаилу попросился Борис Даниилович.
- Входи,- пригласил князь.- Поздорову ль?
- Благодарствуй, поздорову,- отозвался Борис, комкая в руках бархатную шапку.
- Что мнешься, племянник, будто девка,- усмехнулся князь.- Аль, чего не так?
- Все так, князь,- смущенно молвил москвитянин,- спаси Христос.
- Сказывай, с чем пришел.
- Отпустл бы, великий князь, ты меня с богом,- решился Борис, глядя в пол.
- Чего так? Аль не угодил?
- Домой хочу. Загостился. Не прогневайся. Не хочу, яко Алекса, в чужой земле костьми лечь.
- Что ж чужая? Русь, она везде Русь. А костьми ляжешь скорей у Гюргия. Не погладит он тебя за отъезд-то твой.
- Умолю, великий князь, на колена паду, токмо б в своем дому. Неуж-то не сжалится.
- Пожалел козел капусту… Что ж, ступай. Силою держать не стану. Попомни мое жалованье, Борис.
- Попомню,- обрадовался Борис.- Век не забуду. Благодарствуй за хлеб-соль, великий князь,- поклонился он.
- Скатертью дорога.
[1] Соловьев С.М. «Мстория России с древнейших времен», т. 3, гл.5.
[2] Петр (?-1326)- Митрополит Киевский и всея Руси, родился на Волыни во второй половине XIII века. В 12 лет поступил в монастырь, где выучился писать иконы. Основал обитель на р. Рате. Там, по некоторым сведениям, встретился с митрополитом Максимом во время его странствий и подарил ему икону своего письма.
[3] Юрий I Львович (1252-1308) — князь Белзский (1264-1301), король Галицкий (с 1301), сын князя Льва Данииловича Галицкого (1228-ок.1301) от дочери венгерского короля Белы IV. В первом браке, возможно, был женат на сестре Михаила Тверского Ксении (?-1286 г.) Вторым браком сочетался с дочерью Казимира Пяста, правителя Польши,- Евфимии. Дочь Юрия Львовича впоследствии станет женой Александра Михайловича Тверского.