Мой отец отказался от меня в середине 90-ых: официально в суде подписал бумаги, что никакой ответственности, в том числе финансовой, за меня не несет. Мне тогда было 12 лет.
Маме в это же самое время перестали платить зарплату. Сказать, что нам было сложно - ничего не сказать.
⠀
Мы не купили мне новую обувь на зиму. Я пришла в школу в старых - еще бабушкиных - бурочках, и надо мной тогда смеялся весь класс. Мне нечего было носить, и иногда нам с мамой нечего было есть.
⠀
Летом нас кормила дача. Я помню, как мама закатывала заготовки в банки, а потом мы вдвоем несли эти тяжеленные банки в погреб: мама по лестнице спускала их вниз, а я стояла наверху и следила, чтобы никто мою маму в этом погребе не закрыл.
⠀
Одевались мы бедно, не могли позволить себе лишний кусочек хлеба, но из дома навсегда исчезли алкоголь и ремень, от которого у меня до сих пор остались следы на теле.
⠀
Отец захотел увидеть свою дочь, когда я приехала из Австралии навестить маму. Постаревший, усталый и седой, - он просил у меня деньги на сигареты.
⠀
Второй раз я искала встречи сама, когда у меня родился сын. Отец пришел на встречу бедный, голодный, в сланцах - глубокой осенью. Я повела его в магазин и одела с ног до головы, чтобы он банально не замерз зимой. Купила ему столько продуктов, сколько он смог унести. Я надеялась, что у моего сына все-таки будет дедушка.
⠀
На третью встречу, спустя пару лет, отец ждал меня у магазина с огромным списком.
Он не захотел увидеть новорожденную внучку. Не спросил про внука. Он говорил только о себе, о своей тяжелой и несправедливой жизни…
⠀
Больше встреч с отцом у меня не было. Зато были хорошие книги, сильные тренинги и мощная помочь психологов, которые помогли мне справиться с обидами, страхами, разочарованием и огромнейшей тоской по отцовской любви.
⠀
А недавно я вдруг узнала, что, спустя годы, мой папа очень хочет меня увидеть. В суде. Он уверен, что единственная дочь обязана помогать своему престарелому отцу, которому негде жить и нечего есть…
⠀