Вроде ничего не упустил, железнодорожники проинформированы, бойцы проинструктированы, Гасенко переодели в старенькую поношенную спецовку – спасибо путейцам, шофёр в форме, но он почти не покидает машину, в кузове есть пара матрасов, спать собирается там. А вот с Олегом, надо что-то делать, не нравится мне его настроение, - сильно загрустил парень.
- Олег, что с тобой? По жене уже соскучился? Не рановато?
- Коля, у тебя бывает такое… предчувствие, что ли, как будто должно что-то плохое случиться?
- Бывает, конечно, у всех наверно бывает, у тебя такое предчувствие? Может, есть основания для этого?
- Не знаю, вроде ничего серьёзного, но… посуди сам, жена в последнее время сильно изменилась, раньше со службы возвращаюсь, сынок радостный на руки кидается, жена обнимает, целует, сейчас вроде все так же, но у меня такое чувство, что она притворяется, да и ночами, то устала, то голова болит или дни критические.
Чувствую, неладное с ней что-то происходит, ночью, когда меня подняли по тревоге, как узнала, что в командировку отправляют, мне показалось, что испытала облегчение.
- Сделаем так, Олег, сегодня сутки дежурю я и Воробьёвы, ты, Шефер и Гасенко ночью отдыхаете, в девять утра нас меняете. В восемнадцать часов, садись на Свердловский поезд, вали до дому, убедишься, что все тревоги напрасны, очень на это надеюсь, а завтра в одиннадцать приедешь, раньше не на чем. Договорились? Пару часов я за тебя отстою.
Повеселел парень, пусть съездит, а то с таким настроением, ему не до службы.
Олег помахал прощально из тамбура вагона, пассажирский быстро набрал ход и скрылся за поворотом. Никаких дурных предчувствий у меня не было.
***
Двери магазина распахнуты, на входе занавеска из тюля, Руднев
захлопнул за собой двери и закрыл на крючок, небольшой тамбур, ещё одна занавеска. Сдвинув её в сторону, Руднев решительно вошёл в магазин. Покупателей не было, продавщица вздрогнула, увидев направленный на себя ствол автомата, и побледнела.
- Будешь выполнять все, что я скажу, останешься жива и здорова, поняла?
Продавщица торопливо закивала головой.
- Значит так, выкладывай на прилавок все, что назову, да не дрожи ты так, все будет хорошо. Мне нужны часы, да не будильник, дура, ручные часы, вот, правильно. Заведи их и поставь время по своим. Бритвенный станок и лезвия, зубная щётка, тюбик с пастой и туалетное мыло, да перестань счетами щёлкать, я тебе платить не собираюсь. Одеколон давай, без разницы какой, консервы мясные и рыбные, нет мясных, ну давай десять банок рыбных, только в масле. Шоколад, плиток десять, буханку белого хлеба, чай, пару пачек, кружку металлическую, а побольше размером нет? Ладно, давай эту. Пошли к одежде, туфли сорок четвёртый размер, пусть черные, носки, пар пять, костюм подбери, как нет таких размеров? Ищи, ну вот, а говоришь, нет. Рюкзак давай, складывай туда все, ещё нужны карты Пермской и Свердловской областей, нет? А что есть? Атлас железных дорог СССР, ну давай атлас.
Телефон тренькал, машинально отметил Руднев, что-то надо ещё, но он решительно забыл, а ведь долго прокручивал в голове, что ему необходимо. Вспомнил!
- Пару рубашек, моего размера, у тебя глаз намётан, не ошибёшься, сигареты и спички. Деньги гони, выручки нет? Ты чего мне гонишь? Где у тебя за неделю выручка, только не ври, что сдала, вот, давно бы так.
Кажется, мотоцикл подъезжает. Руднев, торопливо накинул на плечо лямки рюкзака, с досадой посетовал про себя, что не успел переложить продукты из рыбацкого рюкзака в новый. Осторожно приоткрыл дверь, к магазину на малом газу подъезжал мотоцикл «Урал» с милиционером за рулём. Вот почему тренькал телефон – продавщица была не одна, в подсобке был кто-то ещё и по параллельному телефону вызвал милицию.