Дело было в Рославле, сразу после освобождения города от оккупантов местная жительница Анна Астафьева пыталась пробиться к коменданту.
Когда толпа тех, кому "срочно надо", схлынула, молодая девушка нырнула в кабинет и сразу же оказалась в клубах табачного дыма.
Усталый майор выслушал историю о том, что у нее на квартире прячется немец-ефрейтор, который "очень, очень, очень хороший, разочаровался в идеях нацизма и очаровался идеями коммунизма".
Майор прикинул и решил, что история сия, совсем не его дело и отправил романтичную особу к контрразведчикам.
Теперь ей пришлось "выступить" перед чуть большей аудиторией, благодарной и заинтересованной.
В итоге капитан Москалев и старлей Старинов узнали о том, в середине октября некий ефрейтор Биггит вступился за нее в тот момент, когда с Анной пыталась познакомиться компания подвыпивших немецких офицеров.
Одним заступничеством дело не закончилось - вспыхнула взаимная "приязнь", переросшая в... романтические отношения.
В общем, светлые, чистые чувства, и все такое...
Заодно Клаус - так звали немца, таскал еду и помогал деньгами.
Перед наступлением советских войск наш герой решил совсем порвать с вермахтом, нацизмом и Гитлером.
Укрылся на квартире Астафьевой.
Выслушав ее историю, спецы потребовали перебежчика к себе.
Тот, через некоторое время появился и пересказал историю девушки, добавив, что служил при штабе, в отделе секретной документации.
Перспективный перебежчик, с точки зрения капитана, мог стать находкой для советской контрразведки - свой человек при штабе, немец, работающий "за идею" и "по любви" - вариант лучший найти крайне сложно.
Впрочем, Клаус быстро согласился на вербовку.
Однако, на предложение сфотографироваться вместе с оперативниками отреагировал без энтузиазма.
А когда попросили расписаться на обратной стороне фотографии - "на долгую память, с любовью" - и вовсе скис.
Наконец, через какое то время все документы были оформлены и подготовка стартовала.
Тем временем оперативники пытались проследить весь путь ефрейтора Клауса Биггита, когда он служил в вермахте.
Но, несмотря на все старания вокруг него была... пустота.
Астафьева, в свою очередь, вспомнила семь адресов, где ей довелось видеть Клауса или бывать вместе с ним. Однако, пять из семи даже подозрений не вызвали, а два и вовсе были пустыми.
Немец оказался смышленым, информацию, что называется, впитывал моментально - подготовка шла успешно.
Несмотря на это, время поджимало, а зацепок, подтверждающих искренние намерения Биггита или, наоборот, говорившие за то, что он "не настоящий", не было.
До заброски новоявленного агента оставалось всего пару дней, когда на пороге кабинета появился сияющий старлей Старинов.
В его руках оказался вещмешок немца, который до этого конфисковали солдаты комендатуры.
Среди других вещей в нем обнаружился фотоаппарат.
Что странного в этом предмете нашли оперативники, история умалчивает.
Однако, он стал каким то образом, одной из косвенных улик, которая говорила о принадлежности Клауса к немецкой разведке.
На этом "удачные стечения обстоятельств" не закончились.
В один из пустующих ранее домов заехал жилец.
Им оказался Рудольф Гочекаль, чех, оставшийся в России после Первой мировой.
В свое время он уже попадал "на карандаш" НКВД, но проверка не была завершена.
После краткой беседы с оперативниками Гочекаль не стал запираться и сознался в том, что сотрудничает с немецкой разведкой аж с 1936 года.
А в городе вновь объявился для того, чтобы наладить связь с Биггитом.
На следующий день в кабинете Москалева произошла неслучайная встреча Гочекаля и Биггита - связного и шпиона.
Теперь обер-лейтенант - именно такое звание было у Клауса, стал работать на советскую разведку по-настоящему.