У высокой сосны на опушке леса стоял неприметный домик. В нём жил Писатель. Недалеко от домика, возле дорожки, была скамейка, сидя на которой, он мог любоваться речкой и слушать пение птиц.
Не то чтобы это был известный автор, скорее, наоборот. Раньше он обитал в городе и, как все нормальные люди, ходил на работу. Но вдруг совершенно неожиданно для себя он принялся сочинять истории, романы и даже стихи – только представьте! И так увлёкся этим занятием, что решил оставить службу и уединиться в тихом красивом месте, чтобы никто и ничто не мешало его вдохновению.
Каким чудом достался ему этот небольшой домик в глуши, никто не ведал. Он был не очень-то разговорчивым, жители соседнего села приносили ему только молоко да хлеб. Писатель каждый день забирал продукты, расплачивался, благодарил и скрывался в доме.
Но вот последнее время вдохновение стало посещать его всё реже. Целыми днями он мог просидеть, слушая пение птиц за окном или любуясь лесом во время прогулки, но не сочинить и строчки. Писал он часто от руки на больших листах бумаги, которые закупал в городе. Либо печатал на машинке. Вообразите, какой раритет в наши дни! Где он только её раздобыл, остаётся загадкой.
Однажды утром Писатель, пробудившись ото сна, сладко потянулся, почесал спину, поднялся, сделал несколько махов ногами для разминки и вышел на крыльцо. Он зажмурился от яркого света и вдохнул свежий утренний воздух, напоенный запахами трав и хвойным ароматом. Как следует зевнув и окончательно проснувшись, он открыл глаза и… Каково же было его удивление, когда у своих ног он заметил корзинку.
В корзинке был ёжик. Он лежал на спинке беззащитным брюшком кверху и поджимал маленькие лапки. Писатель смотрел на ёжика.
– Откуда ты здесь, приятель? – проговорил, наконец, Писатель. – А, может, это мне подарок такой... для вдохновения?..
Но ёжик ничего не отвечал, а только поглядывал на Писателя своими круглыми выпуклыми глазками.
Писатель взял корзинку с ёжиком и зашёл в дом. Опустил нежданный подарок на пол. Ёжик свернулся в шар, колючки торчали во все стороны. Он немного покачался, перебирая лапками, выбрался наружу и потопал в кухню. Писатель налил в блюдце молочка и поставил на пол – ёжика не пришлось уговаривать, он тут же засеменил к блюдечку. Так и остался ёжик в доме.
Писатель пишет, ёжик молочко лакает и растёт, не по дням, а по часам. Писателя в ёжике практически всё устраивало. Да вот только топал он по ночам, коготками по полу: цок-цок, спать не давал. Тогда Писатель смастерил ему крохотные галошки резиновые, и ёжик теперь в галошках бегал практически не слышно.
Жили они, поживали. Писателю даже стало веселее как-то, радостнее. Смотрит он на ёжика и улыбается. И будто вдохновение к нему вернулось (наверное, и ему любопытно было на ежика взглянуть). Писатель как с утра за стол рабочий садился, так и принимался на машинке стучать – только успевал листы отпечатанные стопкой складывать.
Как-то раз засиделся он допоздна, лёг глубокой ночью, а утром никак не мог пробудиться. Встал – уже солнце высоко было. Вышел Писатель из комнаты и остолбенел.
Прямо перед ним стоит ёжик на задних лапках в галошках, на нём фартучек повязан, какие хозяйки надевают, передними лапками поднос держит. А на подносе – кофейник, чашка с какао и сырники с пылу с жару. Ёжик к тому времени уже подрос, щёчки наел, зарумянился сам. Стоит он, значит, с приготовленным завтраком и смотрит на Писателя своими выпуклыми глазками.
Писатель, конечно, отказываться не стал, принял поднос и расположился за круглым столом кухонным. Позавтракал от души, и такое у него умиротворение по телу разлилось от какао сладкого да ароматного и от сырников горячих. Говорит он ёжику:
– Ну, ты даёшь, приятель Ёжик! Премного благодарен, очень вкусно! Так и буду тебя теперь с большой буквы величать! – а сам в усы усмехается, мол, надо же, как мне с Ёжиком повезло…
С этого дня у Писателя совсем иная жизнь пошла. Он целыми днями пишет, потом садится на свой велосипед и едет на почту – в редакцию рукописи отправить, а Ёжик по хозяйству управляется.
Ёжик всё умел: по утрам – то сырники, то оладьи, то каша молочная, на обед – борщи да лапша домашняя, на третье – компот, как полагается. На ужин – омлет или котлетки рыбные. А к полднику Ёжик то булочек настряпает, то печенья, а по праздникам и пирог ягодный. После готовки Ёжик сразу за веник, крошки выметет. По утрам у него влажная уборка – нечего знаменитому автору пылью дышать.
Писателю каждый день вкусности и никакого беспокойства. Работай себе и ни о чём не волнуйся. Он и в самом деле становился уже известным. В узких, правда, кругах. Вышло несколько книжек, и готовились новые.
Писатель и выглядеть стал прекрасно – не только от воздуха свежего лесного, но и от питания хорошего. Заимел себе трубку – какой же писатель без трубки – нет, не солидно это…
Сидит он в домике на диване, нога на ногу в тёплых тапочках (Ёжиком заботливо принесённых), трубочкой попыхивает, колечки выпускает и сочиняет очередную историю. А Ёжик по хозяйству шуршит.
И думает Писатель, как же замечательно – Ёжик такой заботливый, хозяйственный, да лучше любой жены. От жены что, одна головная боль. Выслушивай её докучливые жалобы, разговоры бестолковые, а то ещё с просьбами пристанет – то одно ей подавай, то другое… То ли дело Ёжик!
Единственное, совсем уж не с кем поговорить… Писатель Ёжику: «спасибо», а тот даже «на здоровье» ответить не может, только смотрит своими круглыми глазками да помалкивает. Ну, Писатель привык поначалу, а после сердиться стал.
Сел как-то за стол поработать, чувствует – нет вдохновения. Вот только было вроде рядом, за руку держало и в глаза ласково заглядывало: мол, я твоё навеки. Было и нет…
Писатель прогуляться вышел, пообедал, опять на крыльцо. Потом лёг на диван, вздремнуть часок-другой. Проснулся – мысль какая-то мелькнула. Он сразу за стол, скорее записывать. А тут Ёжик что-то крутился – вздумалось ему скатерть постирать. Писатель на него отвлёкся, и мысли как не бывало. Что делать? Он опять на крыльцо, а только-только дождик прошёл.
Писатель воздуха свежего вдохнул, прохладному ветерку лицо подставил и в дом обратно, поработать. Тапки на крыльце намокли от дождевой лужицы, и по полу протянулась цепочка сырых следов. Ёжик сразу за тряпку и давай подтирать. Писатель и осерчал:
– Ну, что ты, Ёж, под ногами вертишься?! Всё вдохновение мне распугал, убирайся с глаз моих, надоел!..
Ёжик ничего ему не ответил, только посмотрел на Писателя своими круглыми глазками.
…Утром Писатель пробудился, как обычно, на рассвете, потянулся, сел на кровати, зевнул. Поднялся, сделал несколько приседаний для разминки. И тут почувствовал, что-то не то… Не тянет с кухни ароматом какао и оладий и тихо совсем в доме.
Заглянул он в кухню, весь дом обошёл, звал, звал Ёжика, а того и след простыл. Вышел Писатель на крылечко, смотрит, стоят только маленькие галошки резиновые и пустая корзинка…
Поздней осенью
Писатель всё сам делать научился. А как научился, так и вдохновение к нему вернулось. Так что творчество он не забросил. Даже книжку выпустил про Ёжика. Он его очень часто вспоминал, сокрушался, что обидел, и скучал по колючему приятелю с круглыми глазками.
И вот как-то утром вышел он на крыльцо с солнышком поздороваться, смотрит – а на крылечке его ненаглядный Ёжик, да не один, а со своим семейством. Видно, притопали из лесу Писателя проведать – принесли ему яблок до грибов сушёных.