Их сетевое свидание проходило хорошо.
Пару вечеров переписки и вот они на экранах друг у друга. Она надела платье по такому случаю. Горят свечи, звучит тихая музыка. Они пьют вино и узнают друг друга.
Он тоже оказался одиноким родителем.
Неудивительно в наши дни.
Переводчик. Оптимист и мечтатель. Забавный и добрый. Даже сквозь экран чувствовалась приятная магия флирта и взаимной симпатии.
Он остроумно шутил и делал комплименты и она искренне улыбалась.
Очарование узнавания.
Но, как и в прошлые свидания, всё их хорошее настроение стало затухать, когда от него прозвучал резонный вопрос.
Он говорил о сыне. О том, как непросто мужчине работать, когда некому подменить в заботах о семилетнем.
Конечно, стало меньше времени на работу, когда вся его семья определилась. Это было уже два года назад.
Почти все сразу ушли, всего за месяц. Пять человек. А они с сыном остались. Это было как раз в бойкот муниципалитета, когда коммунальные службы города просто встали на две недели и еду пришлось экономить сильнее прежнего. Лекарств не стало совсем. Для всех это было сложным временем.
Просто замечательно, как все наладилось с тех пор. И сын взрослеет на глазах, стал гораздо самостоятельнее, ответственнее. Уже во второй класс скоро пойдёт. Сам готовит завтрак, без напоминаний убирается в комнате. Но вначале было очень сложно, конечно.
Он вздохнул, вспоминая и, продолжая тему, спросил: а когда определилась ты?
Буднично и просто. Сейчас так все спрашивают.
Тем сложнее ей стало ответить искренне. Она даже сделала неуверенную паузу:
А я... Я ещё... не определилась.
Его лицо изменилось. Повисло молчание.
Она не хотела врать.
Она знала, как это прозвучало и теперь просто ждала его слов.
Она надеялась на лучшее. Что он поймёт. Не оттолкнёт их начинающуюся симпатию. Не будет так жесток, как были мужчины на других сетевых свиданиях.
Ей лишь хочется общения, поддержки и тепла. Хотя бы добрых слов иногда. И надежды.
Молчание затягивалось. Он смотрел в сторону, сложив руки перед лицом и подбирал слова. Она закусила губу.
Ну пусть он окажется человечней прочих. Он правда ей понравился.
Неопределившихся оставалось всё меньше, по понятным причинам.
Так называли тех, кто всё ещё не переболел.
Когда кошмар перешёл все границы и мир повис на краю пропасти, когда число умерших стало приближаться к сорока процентам, людям потребовались новые слова. Новые смыслы. Просто, чтобы не сойти с ума. Чтобы обрести смысл и подобие порядка в этом хаосе неопределённости.
Про смерть от пандемии постепенно перестали говорить, как про смерть. Она была повсюду, каждый день. Слово смерть перестало отзываться в сердцах людей, потеряло свой смысл. Перестало быть трагедией. Стало просто данностью.
И их стали называть ушедшими.
А болезнь - процессом определения.
В сводках так и стали обозначать: ушедшие и оставшиеся.
Постепенно, выжившие люди приняли для себя новую мораль, общую успокаивающую легенду. Новый социальный договор.
Об этом особо не говорили вслух, но в глубине все согласились с новой догмой: кто хотел и смог, остался. А кто не смог, или не захотел - ушли. Так случилось и что уж об этом. Мы здесь и мы должны быть рады этому, а они - просто ушли.
Немного аналитических передач после того, как разгребли завалы. Статьи, книги. Идея определения плотно вошла в быт перерождённого человечества.
Постепенно даже стендап-комики начали шутить об этом. Как им и полагается - хлёстко и грубо.
И неопределившиеся стали изгоями. "Трусливые крысы, трясущиеся по норам", "ребята в респираторах", "бледные затворники".
Стали чужаками в новом мире, полном гордых собой, "определившихся победителей".
Он посмотрел ей в глаза.
Ты живёшь взаперти? Всё это время? Все три года, серьёзно?!
Меняешь воздушные фильтры и выходишь даже на балкон в маске? И твой ребёнок живёт... так же? Что ты за человек такой?! Ты разве не хочешь для сына лучшего?
Он даже передёрнулся, представляя себе это. Ему хватило и полугода взаперти. Больше он такого не допустит. Только не сейчас, когда жизнь начала налаживаться.
Он говорил и размахивал руками.
Разве это жизнь? Не выходить, постоянно мыть руки и протирать все поверхности? Жить в страхе?
Лучше ведь определиться! Раз и навсегда. Ты просто прячешься от выбора!
Я не хочу привязываться к тебе, не зная, что ты за человек по сути - как ты определишься: уйти или остаться. Я не хочу, чтобы мой сын такое увидел. Он только начал принимать наш мир таким, какой уж он есть теперь. Да и ты... ты ведь не можешь со мной встретиться. Лично, я имею в виду. Я для тебя - опасность. Держаться за руки и валяться на газоне мы точно не сможем. Ведь вирус всё ещё во мне. И будет там всегда.
Просто я определился, а ты нет. И готова закрываться и дальше? Бред! Мне такое не нужно. Почему ты вообще не указала в анкете, что ты из этих?! Ты всё испортила! А ведь только начинала мне нравится. Но ты - неопределившаяся! Ты можешь уйти в любой момент! И хочешь знакомиться, общаться с определившимся? Серьёзно? Что за чушь! О чём ты думала вообще? Кому-то это надо по твоему?!
Ладно, прощай.
Прежде чем нажать на кнопку отключения трансляции он ещё раз внимательно посмотрел на неё и сказал:
Ты не сможешь откладывать это вечно.
Удачно тебе определиться!
Экран погас.