Не помню точно, как я до этого додумался – стать бутлегером, то есть подпольным производителем спиртного. Скорее всего, повлияла аура «мафиозности», когда сразу представляются блестящие лимузины, характерные фетровые шляпы и прочий гангстерский антураж, сам по себе сулящий «большие деньги». Кроме того – в тот момент мне действительно были нужны деньги. Хорошие деньги. Мне казалось, что эти самые лимузины и везут в своих багажниках то, на что можно купить сколько угодно счастья в этой жизни…
Было понятно, что в одиночку не справиться, и я пригласил в тему двух парней, которые раньше помогали в разных мелочах. Предложил каждому долю в проекте – работать на равных. Они согласились сразу. Очевидно, в головах у них бродил тот же самый мафиозный мусор, что и в моей. Их звали одинаково – Вадики. Различались они только комплекцией – один толстый, другой худой. В остальном же - однообразно исполнительные бестолочи… Впрочем, я прекрасно понимал, что дело придется тащить одному, а «подельники» будут смотреть мне в рот и делать то, что я скажу. Но поскольку я же собирался вести финансовые дела нашего маленького «концерна», то рассчитывал себя вознаградить за этот подвиг впоследствии.
Производственный цикл был такой: приготовление водно-спиртовой смеси; розлив по бутылкам; закатка крышек; наклейка этикеток. Но каждый компонент был непрост. Ну где, скажите на милость, самый обычный человек может взять алюминиевые крышечки со штампом завода-изготовителя или тот же спирт? А каким механизмом прикатать крышку к гладкому стеклянному горлышку? На эти вопросы ответ в учебниках не найдешь.
Впрочем, с этикетками и крышками нам повезло. У одного из Вадиков оказался знакомый цыган, у которого, в свою очередь, родственник имел доступ к активам ликёро-водочного завода. В результате перекрёстно-родственных связей нам удалось закупиться изрядным количеством расходных материалов. Хватило бы года на три, точно.
Потом я долго искал специалиста, который смог бы создать закаточный аппарат. Как это часто бывает, помог случай. Один знакомый на улице стрельнул у меня сигарету. Я остановился, закурили, разговорились. Выяснилось, что Антон работает на экспериментальном участке металлургического завода и довольно легко обращается с токарными и фрезерными станками.
Под различными предлогами я встречался с ним несколько дней. Курили, обсуждали что-то. А потом, выбрав подходящий момент, изложил ему суть. Скрыть назначение механизма было невозможно – он сразу просёк, что к чему.
- Водку палёную хочешь делать?
- Угу.
Он задумался, выцарапывая из пачки сигарету. Потом сказал:
- Нужно купить настольный сверлильный станок. Такой, бытовой. Когда на рычаг нажимаешь, патрон со сверлом вниз уходит. А я сделаю вместо сверла специальную насадку – когда они будет опускаться на горлышко с пробкой, ролики зажмут и обкатают пробку.
Всё-таки была в нём авантюрная жилка! На следующий день я купил эту настольную дрель. Чтобы устройство сильно не шумело, сделали под него специальную поролоновую подушку. А через пару недель Антон притащил опытный образец обжимной насадки.
Первый опыт оказался не слишком удачным. Насадка работала с таким усилием, что горлышко мгновенно разлетелось в мелкую стеклянную пыль. Антон нахмурился и забрал устройство для доработки. Зато потом насадка работала идеально. Алюминиевая пробка раскатывалась по горлышку настолько ровно, что отличить изделие от заводского было практически невозможно, разве что очень-очень приглядываться.
Была идея сделать «цех» в гараже. С точки зрения конспирации – идеально. Место безлюдное, на окраине города. Но, поразмыслив, решили от этого отказаться: слишком неудобно, в первую очередь из-за отсутствия воды и канализации. Поэтому сняли однокомнатную квартиру. На первом этаже, в тихом районе – то, что нужно. Завезли туда оборудование, кое-что из мебели. Чтобы не скучно было – телевизор. Ванну сразу же приспособили для мытья пустых бутылок, поставлять которые взялся один знакомый киоскер.
Не хватало только исходного сырья, то есть спирта. Варианты использования каких-то технических суррогатов я отмёл сразу, поскольку счел это самым быстрым способом попасть за решётку. В итоге меня свели с пожилым толстячком с арийским именем Адольф и вполне русским отчеством Иванович. Всю свою сознательную жизнь он проработал в медицине, а выйдя на пенсию, зарегистрировался частным предпринимателем, купил перегонный аппарат и принялся гнать спирт.
Делал он это официально. А может быть, попросту нагло. Снял пару комнат на станции переливания крови и целыми днями вырабатывал чистый медицинский спирт. Что именно Адольф использовал в качестве сырья, я не знаю, но резиной отдавало изрядно. Впрочем, за качество продукта я особенно не беспокоился: основным потребителем спирта была всё та же «переливашка». А коли берет медицинское учреждение, значит, и мне сойдёт.
Деньги он любил искренне, поэтому диалог с ним сразу получился конструктивным:
- Зачем тебе спирт?
- Надо.
- Сколько будешь брать?
- Сто литров в неделю. Для начала.
- Деньги есть?
Не считая, он сунул мятые купюры в карман. С этого момента мы раз в неделю приезжали к нему в лабораторию, отдавали две пластмассовые пятидесятилитровые бочки и некоторое время курили, пока он доверху заполнял тару пахучей жидкостью. Под видом питьевой воды мы привозили канистры в «офис», и начинался производственный процесс.
Сначала готовили водку: в пластмассовой бочке смешивали воду и спирт. Особо не церемонились, используя то, что текло в водопроводном кране. Во время реакции смесь становилась мутной и тёплой, а мы продолжали доводить раствор до крепости в тридцать пять – тридцать шесть градусов. Чисто сорокаградусный напиток мы делали редко: экономили. Потом толстый Вадик дегустировал смесь, говорил что-нибудь вроде «зашибись», закуривал сигарету - и начинался розлив.
Делали это на кухне. Бочка с водкой ставилась повыше, ящики с пустыми бутылками – на пол. Один конец шланга опускался в бочку, другой вниз, к бутылкам. Обычно с одной бочки спирта получалось двадцать пять ящиков пойла. Соответственно с двух бочек – пятьдесят ящиков. За одну ночь такой объем вырабатывали редко, за две - легко.
Пока один человек разливал водку, второй тащил ящики в другую комнату, где закатывал крышки. Движения были отработаны до автоматизма: бутылку левой рукой на подставку, ручку станка правой рукой вниз, немного подождал, пока ролики насадки с хрустом вминают фольгу в стекло… Готово!
Третий осуществлял финальную операцию – наклейку этикеток. Мазнул бумагу клеем, шлепнул на стекло и поставил прямо в ящик – сушиться. Со «смены» мы расходились уже где-то под утро – отсыпаться.
Изготовить водку - полдела. Главное - продать. Быстро и за наличку. Сертификаты и накладные на «продукцию» готовил сам. Обычного ксерокса и дешёвого принтера оказалось вполне достаточно, чтобы документы выглядели достоверно. Загрузив полный багажник «шестерки» образцами, мы отправились реализовывать товар.
В первой же беседе с товароведами я обнаружил стратегический просчёт: «дикие девяностые» были уже на излёте, а «сытые нефтяные» еще не наступили, что в переводе означает: дефицита в спиртном страна не испытывала, более того – разливали пойло все, кому не лень. Особенно старались ребята из города Прохладного, все киоски и магазины были завалены дешёвой водкой оттуда. Осетины гнали продукт по такой дармовой цене, что конкурировать с ними было чрезвычайно трудно. Да и качество моего «напитка», что скрывать, было не на высоте.
Водку брали неохотно. Товароведы долго ощупывали бутылку, трясли, приглядываясь к всплывающим пузырькам, подозрительно принюхивались к этикетке.
- Откуда?
- Вы же видите накладную, - отвечал я. - Тагильский ликеро-водочный.
- Ну-ну, - недоверчиво бормотали они и неохотно брали ящик-другой на реализацию.
«Профессионалы!» – уважительно думал я, смиряясь с узеньким денежным ручейком. Впрочем, иметь дело с крупными торговыми сетями я опасался, прекрасно понимая, что там моё самопальное фуфло в два счёта раскусят.
Тем не менее кое-что удалось придумать. В деревенских «продмагах» в тонкости документооборота особенно не вникали, расчет всегда шел наличкой, а спрос традиционно оставался стабилен.
В таком режиме прожили полгода. Вадики всё больше и больше разочаровывались в подпольном бизнесе. Да и я, если честно, тоже. Жизнь «бутлегера» оказалась нищенской и довольно тяжелой. Чтобы зарабатывать больше, нужно было увеличивать производство. Однако все слишком устали как физически, так и морально. Работа по ночам и постоянная опасность «спалиться» выматывали до предела. Я сильно похудел, стал нервным и дерганым. А толстый Вадик начал неумеренно пить и, соответственно, болтать лишнее. Нужно было завязывать.
Осенним вечером меня остановили недалеко от нашего «офиса». Я немного знал этого парня. Серега служил в милиции в звании капитана.
- Привет!
Я кисло кивнул.
- Пойдем, прогуляемся…
Покорно пошёл.
- Слышал, работаешь в моём районе?
Я сразу понял, что Серега в курсе всех дел: сдал кто-то. Но пока что неопределённо пожал плечами.
- Да ты не ссы… - вдруг весело подмигнул он. – Мне Вадик всё рассказал.
- Какой Вадик?
- Ну этот… Толстый. Он вчера вечером пьяный в баре сидел. Я его пивом угостил, он мне всю информацию и слил – как вы водку делаете и по деревням сдаете, про цыган с этикетками, Антошку этого… Короче, весь расклад.
Я вздохнул. Толстый Вадик вполне был способен на такое. Но я прекрасно понимал и ещё кое-что: если бы капитан хотел реализовать свою оперативную информацию, нас бы прямо сегодня взяли с поличным. Значит, Сереге нужно было что-то другое.
- Хочешь завязать? – неожиданно спросил он.
Я кивнул.
- Одобряю! – хлопнул он меня по плечу. – А оборудование куда?
- Не знаю, - честно сознался я. – Действительно, как-то не думал.
- Тогда есть предложение…
- Какое?
- Продай, а? Я тебе пятьсот долларов дам…
Я недоверчиво глянул на капитана:
- А кто будет работать? Ты?
- Нет, не я. Есть у меня один близкий родственник – он и займется… Так что, согласен?
Думал я недолго.
Нужно отметить, что Вадики восприняли расформирование вполне естественно. На следующий день приехал «близкий родственник» - молодой парень по имени Саша. Он оказался довольно толковым и ньюансы производства схватывал на лету. Кроме того, у него было желание заработать и новенький японский фургон.
В сумерках мы перетащили в его автомобиль станок, мешки с пробками, этикетками и почти полную бочку спирта. Про деньги – ни гу-гу. Впрочем, я не заострял вопроса, считая, что лучше так расстаться с атрибутами бутлегерского бизнеса… Зато уж наверняка – концы в воду.
Разумеется, история просто так не закончилась. Примерно через неделю потребовалась медицинская справка. И каково же было моё удивление, когда в коридоре больницы я встретил этого самого Александра – до такой степени избитого, что вместо лица у него была какая-то оплывшая фиолетовая маска. Если бы он меня не окликнул, я бы его попросту не узнал.
- Саня, что случилось?
- Водка проклятая, - кое-как прошепелявил он, и я заметил отсутствие двух передних зубов.
Накануне он повез бутлегерское барахло на дачу к товарищу, где и задумывалось обустройство «цеха». По дороге их остановил милицейский патруль. Выяснив род занятий задержанных, менты их хорошенечко отметелили, а потом, как водится, предложили демократический выбор: либо ехать в отделение, либо к нотариусу, где быстренько перепишут новенький японский фургон на кого скажут. Александр ерепениться не стал и выбрал нотариуса…
С тех пор много воды утекло. Теперь я живу в большом высоком доме, где всегда дует ветер. И если выйти на балкон и закрыть глаза, то можно представить, что это бриз с водной глади озера Мичиган, а внизу сигналят большие машины, битком набитые крепкими молодыми людьми в фетровых шляпах… Но я знаю точно: на то, что лежит в багажниках этих лимузинов, не купишь никакого счастья, потому что за грязные деньги оно не продается…
А когда я открываю глаза, я понимаю, что у нас-то все-таки не Чикаго. У нас все по-другому. Даже капитан Серега недавно уволился из органов. Преступников, говорит, ловить надоело. Занимается теперь грузоперевозками на своем подержанном фургоне. Японском, кажется.