Кот-обормот
Большое круглое солнце палило нещадно. Шарав. Горячий воздух, принесенный из пустыни, накрыл Израиль. Спасаясь от палящих лучей, куда-то попрятались все кошки и даже птицы. В воздухе словно застыла вязкая горячая тишина. Сейчас бы к морю. Там всегда, даже в самый жуткий солнцежар, есть спасительный ветерок и воздух, влажный, пропитанный морем. Этот воздух хочется хватать губами и пить, словно воду, спасаясь от жажды. И ведь рядом море. Десять минут ее быстрым шагом, и ты уже как будто вырвался из давящей жары с раскаленным асфальтом и нагретой металлической ручкой на калитке. Но нельзя. Карантин. Конные патрули в их прибрежном районе так и рыщут в поисках нарушителей. Разговор короткий. Проверка документов, предупреждение, штраф. Сказки про вышел за хлебом не в почете. Придется терпеть.
Она зажмурила глаза и ей показалось, что она слышит плеск волны и даже прикосновения прохладной воды к пальцам ног. Да это же кот тычется в ее ноги мокрым носом! Рыжий пушистый хитрец повадился приходить во двор их коттеджа, по-хозяйски спать на уличных креслах под большим солнцезащитным зонтом и чесать спинку о каменную плитку. Она не гнала усатого, посмеиваясь над его хитрющими глазами и угощая молочком и сметанкой. В ответ тот тарахтел, словно заведенный трактор, благодаря ее на своем кошачьем наречии. Но сейчас она вынесла ему воды. Кот жадно набросился на нее, накрыв собой пластмассовую миску, словно оберегая. Вода в такую жару - это жизнь. Бездомные животные погибают в жару от обезвоживания, поэтому в Израиле часто можно увидеть расставленные то там, то здесь плошки со спасительной влагой. И даже самые яростные ненавистники животных, их не трогают. Какой-то внутренний закон подсказывает: в такое солнце лишать воды нельзя никого. Пока кот пил, громко хлюпая и шлепая по воде длинным розовым язычком, она рассмотрела его поближе. Не так уж и похож он на бродягу. Интересный такой окрас, пушистый и даже, кажется чесанный. И вдруг она рассмотрела на шее приблудного кота ошейник из меха, сливающийся с шерстью так, что и не поймешь сразу, что там что-то есть.
- Ну-ка, ну-ка, - она притянула к себе кота, тот недовольно оторвался от воды и поднял на нее свою рыжую морду с лукавыми зелеными глазами.
На оборотной стороне мехового ошейника был написан телефон и слово – тода, что значило на иврите спасибо.
По указанному номеру ответил хриплый мужской голос. На ломанном иврите она пыталась ему объяснить, что приблудился к ним кот, возможно, они его ищут, и назвала свой адрес.
Через полчаса перезвонила женщина с приятным голосом и чистым русским языком.
- Это наш кот, его Санычем зовут.
- Какое странное имя, подумала она.
- Да вы не удивляйтесь. Я маму недавно из Питера к нам перевезла, но она без кота никак не соглашалась. Знали бы вы, сколько документов на перелет этого рыжего проходимца пришлось оформить! А Сан Санычем звали маминого соседа по коммуналке, они с мамой помогали друг другу, а когда Саныч умер, мама назвала его именем своего котенка. Этот питерский Саныч проявил здесь в Израиле настоящий еврейский характер. Хитрый – не передать! Пропадает неделями, втирается в доверие к соседям, словно новых хозяев себе выбирает, получше. А люди, когда ошейник рассмотрят, так нам звонят. Не кот, а обормот рыжий, одним словом. Мы сейчас придём за ним, мы на соседней улице с вами живем.
Она передала Саныча по все карантинным правилам, не нарушая социальной дистанции в два метра. Хитрый Саныч был помещен в большую сумку, которую она и выставила за калитку, когда за ним пришла хозяйка. Поблагодарив за хлопоты, женщина переключилась на кота. Унося маминого любимца, хозяйка предупреждала Саныча, что здесь ему не Питер, в такую жару легко погибнуть от жажды, и пугала его, что в следующий раз, когда этот наглец отправится искать хозяев получше, она за ним не придет…