В наше время, когда мы привязаны к дому и лишены возможности совершать не только путешествия, но и небольшие прогулки, остается предаваться воспоминаниям о былых поездках по просторам нашей бывшей Родины. Предлагаю вам одно из них.
«Закон судьбы несокрушим;
Мы все ничтожны перед ним»
М. Ю. Лермонтов
По расчетам ученых, пустыни в недалеком будущем могут покрыть больше трети суши Земного шара. Тогда одной пятой населения планеты будет угрожать голод.
Остановить безжалостное нашествие стихии смогли только советские ученые, трудившиеся тогда в одной из республик СССР, ныне суверенном государстве Туркменистан.
Всемирный конгресс пустыневедов, проходивший в середине прошлого века в Калифорнии (США), стоя приветствовал профессора Нечаеву Н. Т. – посланца СССР. Овации были признанием заслуг незаурядной женщины в борьбе с наступлением пустынь во многих регионах Земного шара.
Попасть в гости к всемирно известному ученому было мечтой многих журналистов. Нам с Гюнтером, сотрудником немецкого журнала из бывшей ГДР, повезло ознакомиться с ее работами на месте.
Часть 1.
Несмотря на конец мая, Ашхабад встретил удушающей жарой. В Институте пустынь, выступающим организатором поездки, объяснили, что акклиматизация происходит в течение трех дней. Если человек за указанное время не привыкнет к местным условиям, то ему лучше уехать.
У нас в распоряжении была всего неделя и достаточно много объектов для ознакомления. Акклиматизация в наши планы не вписывалась. На следующий день мы попросились в пустыню. Хозяева отговаривать не стали. Решили, что мужчины в возрасте 40 с небольшим лет адаптируются по ходу путешествия.
Прежде чем отправится в гостиницу, заехали на местный рынок. Я предупредил Гюнтера, что здесь принято торговаться. Экономному, как все немцы, Гюнтеру настолько понравилось искусство покупать дешево, что он попытался торговаться и в государственном магазине. Несмотря на чудовищный акцент, все торговцы прекрасно понимали моего спутника. Ему удавалось достигать больших скидок, чем мне. Как быстро раскрываются таланты, совершенно не востребованные на родине!
Разбор покупок, сделанных на базаре, привел Гюнтера в состояние эйфории. Словно борзая на охоте обнюхивал он каждый пучок незнакомой ему травы, пробовал на зуб свежую редиску, помидоры, огурцы и, конечно, знаменитые туркменские лепешки. Наповал сразила ярко-красная сочная клубника.
Когда я предложил сходить поужинать в ресторан, он посмотрел на меня с недоумением. Ему нужно было запечатлеть на пленке каждую травку, каждую ягодку, каждый овощ и фрукт, чтобы удивить коллег на родине.
Импровизированный ужин на балконе затянулся до глубокой ночи. Чудесную обстановку слегка портило пиво, ни по вкусу, ни по температуре не соответствующее привычным немецким стандартам.
Рано утром, взбодрившись зеленым чаем, мы погрузились в уазик, чаще именуемый просто «козлом», с брезентовым верхом. С недоумением переводил Гюнтер взгляд с безоблачного неба на колеса с глубоким протектором. Но не торопился задавать вопросы, боясь попасть впросак. Машина была загружена под завязку. Нам с трудом нашли место в ней.
В роли водителя выступал научный сотрудник, занимающийся вопросами преобразования солнечной энергии в электрическую. Он вез аппаратуру для очередного эксперимента. В качестве бесплатного приложения получил нас.
Предстояло проехать 50 км по грунтовой дороге и 12 – непосредственно в пустыне. Наш спутник поинтересовался, не укачивает ли нас на море. Узнав, что влиянию качки, по нашим понятиям, не подвержены, удовлетворенно хмыкнул.
Из-за жары пришлось открыть все окна в машине. Как только выехали за город, пустыня начала демонстрировать свой неуживчивый характер. Горячий ветер, казалось, нес тонны песка. По нашим представлениям, большая часть доставалась нам. Песок - на зубах, в ушах, в волосах, в карманах рубашки и брюк, в обуви. Никаких преград не существовало.
Наблюдая за нами, водитель решил подбодрить нас сообщением о том, что по прогнозу песчаной бури не предвидится. Хотя и слабое, но все же утешение. Наконец, грунтовая дорога кончилась.
Мы остановились, чтобы включить передний мост. На уазиках это делалось не так, как в современных джипах переключением рычага в кабине, а представляло довольно трудоемкую операцию.
Сразу стало понятно, что горячий ветер и песок на зубах не самое страшное в пустыне. Еще не было 9 часов, но жарило как на сковородке. От раскаленных барханов струилось марево. Возникло ощущение, что нас завели в сауну, а дверь закрыли на ключ. Безжалостный «истопник» неумолимо поддавал жару.
Нестерпимо хотелось поскорее отправиться в путь. Все познается в сравнении. Мы готовы глотать песок, лишь бы ощутить слабое дуновение горячего ветра.
Въезжаем на первый бархан. Скорость снизилась, спасительного ветра нет. Зато началась настоящая морская качка. Взлетая и падая с одной песчаной волны на другую, мы стали понимать, что за прелесть эта брезентовая крыша. Если бы она была металлической, то и строительные каски не спасли бы наши бедные головы.
Продольную, или по морской терминологии, килевую качку мы переносили нормально. Хуже воспринималась бортовая, когда машина, словно санки с горы, съезжала с гребня бархана одним или другим боком. Наклон был настолько сильным, что мы поочередно наезжали друг на друга, пытаясь липкими от пота руками удержать равновесие.
Через полчаса такой езды Гюнтер на полном серьезе предложил дальше идти пешком. Лишь легкий намек на обилие в этих местах змей и ядовитых пауков, укусы которых именно в мае смертельны, сдержал порыв моего попутчика.
Вдруг машина пошла на взлет. Такое ощущение возникло, когда мы выехали на безупречно горизонтальную поверхность такыра. Это глинистые участки пустыни, которые примерно раз в три года, когда небо прольется долгожданным дождем, превращаются в озера. С их помощью удается собирать воду. После испарения влаги образуется идеальное летное поле. На нем тяжело груженная машина не оставляет никаких следов.
Все хорошее кончается быстро. Через 15 минут мы вновь пустились в «плавание» по барханам. Как иначе назвать езду на машине, когда она практически не слушается руля.
Взлетев на очередной бархан, мы ахнули от восторга. Перед нами, насколько хватало глаз, расстилалось море из маков. Даже водитель, привыкший к чуду, возникающему раз в году, остановился, чтобы выбрать путь с наименьшим ущербом для слабых и нежных стебельков.
Невысокого роста по сравнению с садовыми растениями, бледно-красной окраски цветы с близкого расстояния казались хилыми и тщедушными. Но их жажде жизни можно позавидовать. Каждый год, сумев выжить в адском пекле пустыни, семена дают новые всходы, украшающие безжизненные пески. В обычное время там растет лишь верблюжья колючка и другие столь же неприхотливые растения. Но приходит весна и наступает торжество жизни. На несколько дней пустыня преображается в красочный ковер.
Огромные массы песка, передвигающиеся под действием ветра, подобно многотонному бульдозеру, казалось бы, должны навсегда похоронить все живое. Но каждый год чудо возрождается снова и снова. До тех пор, пока не вмешается рука человека, способная сокрушить все, что встает на пути «цивилизованного» общества.
Неумолимое время требовало дальнейшего движения. Теперь нас совершенно не беспокоили ни полеты к брезентовой крыше, ни продолжающаяся качка. Все внимание сосредоточено на выборе оптимального маршрута с целью минимизации ущерба слабосильным растениям. Просьбы свернуть то вправо, то влево вынудили водителя прочитать маленькую лекцию. Оказывается, слабые с виду растения, способны подняться даже после того, как на них наступит верблюд. Локальное давление при этом значительно больше, чем у колес машины. На следующий день мы убедились, что поговорка «еле-еле душа в теле» совершенно не применима к пустынным созданиям. Почти все маки по пути автомобиля стояли как ни в чем ни бывало. (Продолжение следует).