Сегодня 13 сентября. Дьявольское число. И хоть не пятница, но среда. А как у нас говорят, что среда — это маленькая пятница, а значит, что сочетание это действительно дьявольское, хоть и маленькое. Сейчас около одиннадцати вечера, я вышел на парковку и под проливным дождем добежал до машины. Это открытая парковка перед зданием бизнес центра. Обычное парковочное место, того же размера что и на закрытой парковке, только в три раза дешевле. Поэтому двадцать секунд под дождём или снегом в непогоду, даже градом, хоть с куриное яйцо — это мелочь в сравнении со стоимостью парковки, вернее с разницей стоимости парковки крытой и открытой.
Я люблю работать допоздна. Если сказать по правде: я и работать начинаю поздно, а значит в совокупности я не перерабатываю сверх, а просто поскольку начинаю работать позже, то и заканчиваю поздно, хотя и прихожу на работу с утра, как и все.
А вот работать я начинаю позднее, позднее потому как не люблю людей. Они мне мешают. Даже бесят. Работаю я в офисе и целый день они шныряют взад и вперед со своими мелочными проблемками и зудят и зудят, словно больной зуб, требующий к себе внимания. Безусловно им эти проблемы представляются вселенских глобальных масштабов, но, в сущности, они и яйца выеденного не стоят. И люди, и их проблемы. Шум и гам от этих людей, рокот работающих агрегатов вычислительной и копировальной техники, мерзкие мелодии телефонов, работающие радио, капающий кран на кухне и бесконечно спускающийся бачок унитаза в туалете, что располагается слишком близко к офисным помещениям- все это очень меня отвлекает от работы и поэтому я выжидаю вечер, что б начать продуктивно трудится.
В общей массе: если считать по часам, то я действительно работаю очень много, а если по КПД, то вполне наравне с другими работниками нашей фирмы. Ни больше ни меньше.
Сегодня, как всегда пройдя по длинному коридору от нашего офиса до лифтовой площадки в полутьме, ведь свет гасят с целью экономии в девять, оставляя лишь тусклое аварийное освещение, я спустился на лифте вниз без всякого ожидания его прибытия и вышел на улицу. На парковку. Шёл сильный дождь. Он начался ещё ночью. Не знаю во сколько, но утром в семь, когда я проснулся, он уже лил вовсю. Мне даже кажется, что начался он ровно в ноль часов с наступлением 13 числа. Все сопровождалось сильным ветром: страшным, завывающим, будто выл дикий зверь, что обозначает своё присутствие. Все это выглядело очень апокалиптичным ещё с утра, затем при свете дня, а теперь в темноте уже почти ночи, практически наводило ужас. Особенно в маленькую пятницу тринадцатого. Вспоминая поход по тусклому коридору, поездку в лифте в полном одиночестве, охранника, звякающего связкой ключей и желающего тебе доброй ночи на выходе и теперь эта унылая и пустынная парковка, освещённая одним полуживым фонарем, который так и норовил завалиться то на один то на другой бок под натиском шквального ветра с дождём - все это в совокупности походило на сцену из любого произведения Стивена Кинга. Если бы в этот момент сработала сигнализация моего автомобиля и он бы заморгал фарами и вдруг завёлся бы, то можно было бы умереть от разрыва сердца прямо там. На парковке. А после сказали бы, что это был идеальный вечер, чтобы умереть. Сигнализация не сработала, слава богу, вороны не прилетели и не сели на одинокий полуработающий фонарь и я благополучно приземлился в кресло своего автомобиля и завёл его, как обычно это и происходит, ключом самым обычным способом, сунув его в замок зажигания и повернув до нужного момента.
Автоматически включилось радио.
Я его выключил. Музыка мне не очень интересна, другое дело книги- их я обожаю. И в машине тоже. Спасибо прогрессу: теперь и в автомобиле можно читать книги, вернее слушать, не отвлекаясь, так сказать, от основного процесса управления им. Сегодня я выбрал рассказ Герберта Уэллса «Искушение Хэррингея». Двадцатиминутная запись. Ровно столько времени мне необходимо чтоб доехать от офиса до дома при условии отсутствия заторов на пути. А в одиннадцать часов вечера крайне мала вероятность того, что они мне встретятся, поэтому я и рассчитывал и выискивал рассказ такой, чтоб мне хватило от начала пути и до его окончания так чтобы не сидеть в машине по приезду дослушивая его.
После непродолжительных манипуляций из колонок раздался голос диктора.
В этот момент по дороге мерцая проблесковыми маячками и оглушая воем сирен пронеслась машина скорой помощи. Обычное дело- подумал я. Особенно в такую погоду. Сразу за ней также стремительно проехала машина реанимации. Реанимобили отличаются от обычных скорых своим окрасом- они желтые, поэтому я и увидел разницу этих автомобилей. Реанимобиль так же ехал в полной боевой готовности: и с сиреной, и с мигалкой.
Не знаю почему, но мне представилась перед глазами страшная авария, та на которую так спешат эти автомобили, и сам не отдавая отчета своим действиям я рванул за ними. Что я хотел увидеть в конце это погони? Не знаю. Но светофор за светофором и поворот за поворотом я преследовал их, подмечая по пути, что едут они в направлении моего дома. Точнее сказать они следовали по одному из маршрутов, которыми я пользовался в зависимости от трафика на дорогах.
Между тем рассказ про Хэррингея продолжался. Увлечённый погоней я краем уха пытался вслушиваться в текст. Диктор дошёл до того момента, когда у читателя или слушателя закрадывается подозрение, что на картине Хэррингея дьявол. Меня это крайне насторожило. Слишком много совпадений- крутилось в моей голове. И пятница тринадцатое (а именно так уже я считал к этому моменту и был вполне убежден, что этот день- действительно пятница) и апокалиптичная погода и дьявол в колонках моего автомобиля.
Секунда. И обе машины скорой помощи прошмыгнули на желтый сигнал светофора, а передо мной загорелся красный и я остановился, подчинившись его безмолвному требованию. В этот момент Хэррингей боролся с красными глазами дьявола, которые пытался закрасить, но тот лихо вытирал их руками. Красный не переключался, а скорые уже скрылись за поворотом дороги.
Одна моя знакомая утверждает, что для неё встретить машину скорой помощи — это добрый и хороший знак, однако я передерживаюсь другого мнения и ее позиция мне кажется, как минимум странной, а как максимум пугающей. Как можно считать добрым знаком чью-то трагедию? Вряд ли машина скорой помощи с мигалками и сиренами спешит на встречу счастью, удаче и любви. Нет. Скорее к боли, страданиям и смерти. Для меня вообще ситуация, когда машина скорой помощи едет за мной является нежелательной и в таком случае я спешу ее пропустить вперёд. Только бы она не ехала за мной. «Скорая едет за мной» — это фраза, которую хочет услышать лишь человек крайне и действительно нуждающийся в их помощи, на остальных же это фраза наводит ужас. Конечно, можно сказать иначе: скорая едет сзади или позади, а не за мной, но все равно ты думаешь о худшем.
А сейчас я еду за скорой. И очень сожалею, что красный глаз дьявола, т. е. я хотел сказать, светофора преградил мне путь.
Загорелся зелёный и я поспешил догнать своих преследуемых, но наткнулся на развилку дороги. Я стал вспоминать в какой стороне находятся больницы, прорабатывая возможные маршруты их следования. Но осекся. Почему я решил теперь, что они уже едут в больницу, а не на место аварии? Горел зелёный на светофоре, регулирующем движение на этой развилке т-образного перекрёстка и, поскольку для продолжения следования по пути к дому повернуть следовало налево, я так и сделал. Далее мой путь пролегает по набережной, длинной и прямой, которая заканчивается большим вантовым мостом, посредством которого мне предстоит переправится на другой берег реки, где на одной из правобережных улиц и стоит мой дом. Набережная была красива, впрочем, как и всегда, даже дождь и порывисты ветер, что к этому моменту бушевали уже около суток, не могли омрачить восхищенного великолепиях набережной: красивые дома современные и дореволюционные, вперемешку со старыми производственными корпусами различных предприятий, заправочные станции, стеклянные витрины магазинов и бизнес центров, разведённые мосты, всех их сияющие окна и отражение этого всего в тёмной воде реки будто отражение звездного неба, с пролетающими, редкими для этого времени суток, а потому на бешеной скорости астероидами машин.
Я пересёк уже по крайней мере три или четыре перекрёстка по набережной и поймал себя на мысли, что все светофоры были зелёными, сигналы всех светофоров на каждом перекрёстке по пути моего следования горели зелёным светом. Не красным, как это было когда я потерял объекты своего преследования из вида, а зелёными и позволяющими мне ехать не останавливаясь. Хэррингей к этому времени уже победил дьявола, справился с искушением и упустил единственную возможность прославиться великолепным, лучшим и неповторимым художником. Я же упустил автомобили скорой помощи и уже все шансы их догнать и узнать куда же они так спешили. В этой погоне я боялся только одного, что они едут за мной, что каким-то образом я обогнал время и вижу приближение собственной смерти. Что в конце этой гонки действительно авария и я ее непосредственный участник, а точнее виновник. Ведь ДТП произошло из-за моего стремления догнать те автомобили.
Это было бы крайне иронично. Но Слава богу, я благополучно добрался до места назначения и зафиксировав автомобиль ручным тормозом стал анализировать все произошедшее. Дождь и ветер на улице не унимались, поэтому я выбрал для парковки во дворе не своё привычное место под деревом, а место на открытой части, вдали от высотных и неустойчивых сооружений и деревьев, зная, что они способны ломаться под натиском стихии.
Маленькая пятница 13 сентября подходила к концу. Мой двор был таким же унылым и пустынным, как и парковка возле офиса. И тревожное состояние все ещё не покидало меня.
Анализ произошедших событий ничего не прояснил: я так и не понял к чему было это преследование. Хотя мне кажется, что это было некое спасение меня или борьба за него неведомых сил. Как я и говорил, для меня существуют несколько вариантов следования до дома от офиса и сегодня я хотел избрать совсем иной путь, нежели тот, по которому я проехал. Мало того, я несколько раз хотел с него свернуть, в надежде разыскать уезжавшие от меня кареты скорой помощи, но пытаясь вникнуть в суть рассказа, звучавшего из колонок моего автомобиля, просто проезжал поворот мимо.
Дождь все ещё лил и я, выйдя из машины, бегом добрался до парадного входа и зашёл в дом...
Четырнадцатого сентября солнце взошло в шесть часов двадцать пять минут. В 6 часов пятьдесят девять минут, ровно за минуту до того, как прозвенит мой будильник, оно своим маленьким лучиком сперва пробежало по асфальту, перепрыгнуло через лужу, перелетело на фару и ослепило водителя кареты скорой помощи. Санитар хлопнул дверью, и они выехали по следующему вызову, здесь им больше делать было нечего.
Доктор записал в своей книге, что предварительно смерть наступила до полуночи ещё вчера.
Водитель въехал на вантовый мост, свернул направо на набережную и поехал вдоль неё. В лучах раннего солнца набережная была великолепна.