С "Лейкой" и блокнотом
Молодые журналисты могут и не знать этих слов из песни военных корреспондентов. Сегодня такие песни поют редко.
За блокнот говорить не буду, а вот о «Лейке» посудачить стоит. Первый карманный фотоаппарат, был сделан в Германии, где-то в середине тридцатых годов прошлого века. «Лейка» - одна из первых узкопленочных фотокамер с 35-ти миллиметровой пленкой. По удобству и надежности эта камера превосходила всех своих собратьев. В Советском Союзе «Лейку» добросовестно копировали и назвали «ФЭД» в честь Ф. Э. Дзержинского.
О немецкой «Лейке» мечтали многие фотокорреспонденты. Репортеры бывали в различных переделках, фотоаппарат выдерживал любые нагрузки и работал безотказно.
Я же вспомнил строчку из песни по другой причине – хочу поговорить о союзе блокнота и фотоаппарата. Ибо это прекрасное слияние слова и изображения в журналистике дает наибольший эффект. Хотя фотография, выполненная на высоком уровне, может заменить десятки слов. Но если снимок сопровождает десяток отличных строчек, то такой тандем приносит куда больше пользы нашему делу.
В начале моей журналистской деятельности попала в руки крохотная книжка – «Белые сны». Журналист «Комсомолки» Василий Песков издал её после командировки в Антарктиду. Потом были «Шаги по росе», «Путешествие с молодым месяцем», «Отечество» и много других прекрасных работ. В каждой книге фотография и слово отлично дополняют друг друга. Василий Михайлович наглядно показал, насколько тандем фотографии и слова выигрывает в читательском признании. Книги В. Пескова стали для меня путеводителем в профессии. Я понял, что хорошая строка не просто должна сопровождать фотографию, но и углублять замысел фотографа и наоборот, не утрачивая, при этом, ни документальность, ни художественность…
Листая современные газеты, вижу, как молодые журналисты, не плохо ориентирующиеся в информационных полях, пытаются иллюстрировать свои материалы. Но если за плохое слово с них спрашивается, то за отвратительную фотографию, судя по всему, нет. Причина лежит на поверхности – рынок. Каждый стремится заработать сегодня, а совершенствовать профессию – как-нибудь потом. Хотелось бы наоборот…
На ваш суд представляю несколько новелл сработанных по вышесказанному принципу.
Хотелось бы прочесть ваше мнение по этому поводу.
Штормуем в океане
Шторм. Натужно скрипят переборки. Каюта, – детская игрушка «неваляшка», раскачивается на все четыре стороны. Кровать, – необузданная лошадь из ковбойских фильмов, то и дело пытается сбросить седока. В иллюминаторе вместо моря и неба – одна мутная пелена. Волны – лапы Нептуна старательно толкают нашу стальную обитель куда-то в неизвестность. А мы, сопротивляясь волнам и ветру, вопреки всему стихийному, живем своим земным укладом.
Хочется спать, но динамик судовой трансляции, то и дело требует, боцманскую команду на подъем мотоботов.
…Просыпаюсь от тишины. Не скрипят переборки, успокоилась «неваляшка», смирилась и кровать. Выхожу на верхнюю палубу, там, словно тевтонские рыцари в оранжевых доспехах, бухают пудовыми сапожищами рыбаки.
И, снова, хриплый голос требует боцманскую команду, теперь уже на спуск мотоботов.
Взвизгивают лебедки, чихая и выбрасывая клубы дыма, нехотя запускаются дизели на крохотных лодчонках, именуемых мотоботами. Лодчонки – забияки с пенными хвостами, разбегаются по сторонам.
Вы бы смогли овладеть собой, оказавшись в стальной ванне на океанской волне?
Каким будет для этих парней сегодняшний день, и чем он закончится? Как примет морская стихия и, что на этот раз готовит им рыбацкая судьба?
Пляшут, на легкой зыби мотоботы, пляшут в чистом воздухе чайки, невесть откуда появившиеся здесь, за сотни миль от берега. Они, как и люди, идут за рыбой.
На востоке, с океанской стороны, всплывает солнце…
К нашей плавбазе подошло транспортное судно. Начинается перегруз тары.
Маяки
Высокое сооружение башенного типа с сигнальными огнями, а также с другими средствами, служащими навигационным ориентиром для судов – сухие строчки толкового словаря. А сколько в этом понятии счастливой и трагической поэзии? Начиная с места «прописки» каждого. Одни – родные, ждущие моряка на родном берегу, другие указывают путь кораблям у чужих берегов. Каждому маяку присваивается персональный световой, акустический и радиосигнал определённого характера. В лоциях указаны основные характеристики маяков: отличительная архитектура башни, сектор освещения, высота огня над уровнем моря, цвет огня и его характер. У одних маяков свет непрерывный, у других одинарные проблески или группы проблесков через равные промежутки, затмевающий свет, постоянный огонь, усиливающийся через равные промежутки времени. Обозначаются характеристики радиомаяков – рабочая частота, расписание работы и кодовый сигнал. У каждого маяка своя рабочая дальность действия – световая 20–50 километров, радиосигналы 30–500 и более, воздушные акустические сигналы от 5 до 15, гидроакустические принимаются на расстоянии в 25 километров.
Маяки придуманы человеком в глубокой древности. Вначале это были костры, разводимые на высоких берегах, потом стали строить постоянные сооружения. История указывает на Александрийский маяк, сооружённый в 283 году до нашей эры. Башня маяка «дедушки» из белого мрамора высотой в 143 метра. Этот маяк прослужил людям около 1500 лет.
В России первый светящийся маяк построили в 1702 году в устье Дона. Второй поставлен через два года в Петербурге на Петропавловской крепости.
Светооптическая система современного маяка состоит из оптического аппарата, включающего в себя систему преломляющихся линз, источника света и фонарного сооружения. Источником света служат электрические лампы накаливания, импульсные лампы; используются ацетиленовые и керосинокалильные лампы…
Арктика пятидесятой широты
Координаты Арктики известны из школьной географии, и заголовок этой заметки не для пересмотра их, а только для чёткого определения тех сложностей, что случаются в Татарском проливе на пятидесятой параллели.
Необычность ледовой обстановки вызвана прежде всего резким понижением температуры – до минус 30 градусов Цельсия при среднестатистической – 18.
Сильные морозы почти полтора месяца держали в критическом напряжении все службы Ванинского порта. Бухта стала интенсивно замерзать в самом начале декабря. Лёд в ней от постоянного шевеления буксирами наращивал объём и порой в торосах доходил до двухметровой толщины, хотя на внешнем рейде не превышал и двадцати сантиметров. Ледовая блокада Ванинского порта образовалась между мысами Бурный и Южный. Гонимый ветром лёд торосился, преграждая путь судам. В отдельных местах он был настолько громоздким и плотным, что даже ледокол «Ермак» с машинами в сорок тысяч лошадиных сил застревал в ледовых полях.
А порт ждал корабли, держал грузы, идущие транзитом на Сахалин. На причалах и перегонах прилегающей станции стояли сотни железнодорожных вагонов.
Раскрутив винты, вертолёт боком, словно краб, пополз в солнечное небо. Александр Лоханов, пилот-инструктор, повёл его на северо-восток. Александр Бычков – лётчик-наблюдатель, устроившись в правом кресле, положил на колени планшет с картой Татарского пролива и, прикрыв глаза тёмными очками, уставился в иллюминатор.
Под нами сплошная ледяная «броня» до самого горизонта. В это белое безмолвие всеми своими мегаваттами упирается солнце. Отражая его лучи, снег режет глаза, мешая Бычкову «щупать» ледяные поля, находить в них трещины, определять толщину льда. Галсами ходили два часа. За это время лётнаб составил подробную карту ледового покрытия на подходах к порту Ванино. Ровно в полдень карту сбросили на площадку у диспетчерской порта. Данные её тут же были переданы капитанам ледоколов и других судов.
– А знаешь, кому больше всех достаётся в этом ледовом кошмаре? – прокричал Бычков, повернувшись ко мне, – «Плавающим поездам».
Так он окрестил морские паромы, выполняющие регулярные рейсы на линии Ванино – Холмск. Однако регулярность при таких льдах практически отсутствует.