Эта история начнется с набившей оскомину фразы «давай останемся друзьями».
Да правда что ли? С такими друзьями как ты, милый мой, и врагов никаких не надо. Мужчины, предлагающие остаться с ними в друзьях, ровным счетом ничего не знают о дружбе. Зато о ней хорошо известно каждой женщине.
Мне 12, компания подростков, которые травили меня в школе, обсыпала мою голову белым порошком из капитошки — это воздушный шарик с крахмалом внутри, если кто-то запамятовала. Незнакомая девочка в женском туалете помогает мне вытряхивать и вычесывать крахмал из волос, приговаривая «вот дураки, ну надо же». Я чуть не плачу и делаю вид, что мне ну нисколечко не обидно. А потом мы выходим из туалета и те парни обсыпают меня снова — потому что поджидали нас под дверью. И у меня нет сил больше выбирать из прически белые комочки, и я хожу с ними по школе до конца уроков.
Апрель 2016ого, у меня на руках должна быть чистовая дипломная работа. У меня готов только расчет и распечатаны чужие чертежи. Я ни хрена не сделала и не то чтобы собираюсь это как-то исправить, я полгода сидела на диете и все еще считаю себя жирной при весе 58 кг, у меня срывы, голодовки, мне плевать на учебу. Моя научная руководительница дает мне флешку со словами «просто вбей свои цифры». И мы обе знаем, что я не сделаю даже этого после того, как выйду из колледжа. Поэтому она открывает для меня кабинет информатики, я сижу там до упора. Диплом распечатан на шаражном принтере, мне остается его только сшить.
21 марта, я никакая после полусуточного нервного срыва. Я не ем, боюсь выходить из дома и вздрагиваю, когда машина под окнами проезжает слишком громко. Моя мама приезжает после ночной смены, в полном шоке от моего состояния почти силой вытаскивает меня из дома. На мои возражения в коридоре «там люди везде, я не хочу, я боюсь, мне страшно» парирует «ты же любишь ездить на трамвае? мы просто покатаемся в трамвае». Мы выходим напротив какого-то подлеска, шатаемся тропинками, привлекаем белок шуршанием миндаля в ладонях. Потом белочка сидит на моей руке, я чувствую ее крохотные лапки, вижу, как солнце переливается в ее хвосте. И мне становится легче.
31 марта, у меня с утра ноет шов после операции, и я не понимаю, как два сантиметра поврежденной кожи могут причинять столько боли. Днем человек, в которого я влюблена, говорит что-то типа «позавчера мы с моей девушкой…», и поэтому этот день заканчивается в ночном клубе. Я в одиночестве, в серебряной юбке и в говно.
Моя подруга, которая не смогла пойти со мной, мгновенно отвечает на все мои бредовые сообщения вконтакте, а когда я решаю покататься с тремя парнями по ночному городу — то вытрясает с меня фотографию паспорта одного из них и до полтретьего ночи ждет мое сообщение «я дома, я одна дома и я в безопасности».
22 мая, меня размотало после неудачного признания в любви. Я истерически смеюсь и боюсь смывать макияж, потому что мне кажется, что если я смою его, то сразу начну плакать. Моя подруга разговаривает со мной по телефону с 10 вечера до 2 ночи. Я время от времени пытаюсь заверить ее, что уже отошла, и она может отдохнуть от меня. А она не кладет трубку, отвечает «слышу я, как ты там в порядке» и отвлекает меня рассказами про банановый блайзер и свои детские платья на новогодний утренник.
6 июня, я не выхожу из дома, потому что после удаления родинки тянут швы. Я хромаю, я не мыла голову неделю. И я иду в кино с моей подругой, просто потому что очень ждала фильм «Темный феникс» и не могу пропустить премьеру. Мы отдыхаем на каждой скамейке как две почтенные бабули. Она гладит меня по голове, я пытаюсь сказать, что волосы грязные и неприятные, не надо их трогать. И получаю ответ: «и че? я вот тоже сегодня не причесывалась».
7 июня, моя подруга приезжает ко мне домой после восьмичасовой смены на ногах в жаркой кухне. Она веселая, делает вид, что не устала, еще купила на перекрестке черешню и яблоки. Слушает мое нытье на тему «как несправедлив этот мир, я была гласом правды и вот меня уволили». Говорит, что нужно держаться за себя прежнюю. Хотя бы не лениться надевать контактные линзы по утрам. Хотя бы это.
8 июля, я стою на подвесном мосту в глубокой провинции Челябинской области, верещу то ли от страха, то ли от восторга. Потом пристаю к каждой травинке по дороге, моя подруга все время повторяет «можешь потрогать, оно не ядовитое» и собирает для меня чабрец. В этот день я узнаю, что мыльная трава — это не байка типа скатерти-самобранки или сапогов-скороходов, и она действительно пенится. Мир сужается до размеров кошачьего зрачка, борща по-украински и помытых в дорогу абрикосов.
22 февраля, я накидалась вина в щепки в квартире моей подруге и словила приступ ОКР. Я сижу, завернутая в одеяло, рыдаю и повторяю фразы-триггеры раз по шесть, если не по восемь. Одна моя подруга сняла с меня все серебро и сложила в мою сумку, другая — держит меня за руку и отпаивает полисорбом. Хозяйка квартиры на мои бредовые попытки извиниться отмахивается «да ладно Снеж, забей, ты моя прекрасная девочка» и сует мне под нос красное ведро. И в этот момент кто-то еще держит мои волосы.
Слова «солидарность» и «благодарность» созвучны, и я считаю, что это неспроста. Так что, девчата, спасибо вам всем. Плечом к плечу с вами я ничего не боюсь.
Снежана Зольникова